Так, установлены связи интеллекта (измеренного с помощью WAIS) с преобладающим эмоциональным состоянием (А. Кепалайте, 1982). Жизнерадостность, оптимизм – большая успешность в решении вербальных заданий, в случае же пессимистических депрессивных переживаний испытуемые успешнее справляются с невербальными заданиями. Нетрудно предположить, что процесс решения заданий теста определяется множеством психологических механизмов и за IQ будут скрываться не только такие личностные качества, как настойчивость и склонность в проверке ошибок.
Учесть все возможные взаимовлияния между интеллектом и личностью невозможно, особенно когда речь идет об измерении интеллекта с помощью существующих тестов. Необходимо признать относительную самостоятельность интеллекта (способностей) как структуры познавательных свойств. Известная обособленность интеллектуальной сферы может быть иллюстрирована, например, часто встречающимся видом инфантилизма, при котором соответствующее возрасту развитие интеллекта (по тесту Векслера это могут быть показатели, относящиеся к верхней границе нормы) сочетается с задержками в формировании личности (Личко и др., 1985). Вряд ли будет плодотворным включение все новых и новых некогнитивных факторов в сферу интеллекта, несмотря на их представительство в любом акте познания. В своем крайнем варианте это приводит к тому, что любые психические свойства объявляются способностями (например, у К. К. Платонова, 1972). Интеллект растворяется в личности, утрачивается его функциональное своеобразие. Это, в свою очередь, может привести к отрицанию возможности измерения интеллекта, а за ним и отдельных личностных проявлений.
Приведенные здесь соображения, разумеется, не снимают задачи углубленного анализа сложных взаимосвязей между интеллектом и личностью. Представляется плодотворным введение в качестве единицы такого анализа понятия интеллектуальной активности – «клеточки», в которой синтезируются интеллект и личность. Мерой интеллектуальной активности выступает интеллектуальная инициатива, которая характеризует индивидуальный качественный уровень познавательной деятельности (Непомнящая, Богоявленская, 1974). Дальнейшее развитие этого положения прокладывает путь к диагностике творческих способностей, не обнаруживающих себя при традиционном тестировании интеллекта. Учет личностных переменных необходим и для предсказания последующего уровня интеллектуального развития.
Проблема измерения интеллекта занимает особое место в психологической науке не только потому, что с нее началась психодиагностика, но и в связи с дерзким стремлением исследователей оценить возможности святая святых человека – его ума, важнейшего органа познания как самое себя, так и явлений окружающей действительности. Первоначально тесты интеллекта понадобились для решения задачи улучшения человеческой породы посредством отбора наиболее разумных ее представителей (Гальтон). Но очень быстро поиски в этом направлении сменяются задачей выявления в общеобразовательной школе детей, которые имеют сколь-нибудь заметные отклонения в своем психическом (интеллектуальном) развитии и не могут усваивать знания и умения, обеспечивающие в дальнейшем адекватное функционирование личности в обществе (Бине). С созданных Бине и его коллегами тестов интеллекта начинается их победное шествие по всему миру.
Изучение структуры интеллекта, начавшееся с работ Спирмена, первоначально приводит ученых к утверждению о существовании генерального фактора, связывающего между собой различные способности, а позднее – и к открытию других факторов. Ныне никто из психологов не отрицает существования как генерального, так и групповых факторов, однако до сих пор существует известное противостояние в понимании природы интеллекта. В ряде теорий, оказавшихся достаточно жизнеспособными, игнорируется общая основа интеллекта, он распадается на независимые способности, число которых варьирует от исследователя к исследователю. Ценность этих теорий (ни одной из которых так и не удалось доказать отсутствие связей между разными сторонами измеренного интеллекта) в открытии новых факторов, на основе которых создаются новые тесты.
Одним из важнейших вопросов, обсуждаемых уже многие десятилетия, является определение роли наследственности и среды в развитии и формировании интеллекта. Высказанное Бине на заре развития психодиагностики предостережение о том, что полученные с помощью тестов интеллекта результаты зависят не только от наследственности, но прежде всего определяются факторами социальными, было быстро забыто. Уже в 1920-е гг. тесты интеллекта, во всяком случае в большинстве европейских стран и в США, приобретают значение инструментов, с помощью которых можно определить природные особенности ума. С этого времени проблема измерения интеллекта становится не только проблемой психологической, но приобретает и социально-политическое значение. Социальным последствиям измерений интеллекта посвящал свои заседания конгресс США, у нас эта проблема была «по-революционному» быстро и с известными последствиями для науки и общества решена печально знаменитым постановлением ЦК ВКП(б) от 1936 г.
Неисчислимые попытки, вплоть до фальсификации результатов, доказать, что измеряемый с помощью тестов интеллект имеет генетическую (биологическую) основу, оказались безуспешными и постепенно (хотя и очень медленно идет этот процесс!) становятся в большей мере достоянием истории, нежели сегодняшнего дня. Свидетельством тому являются современные представления о структуре интеллекта (Стернберг) и его развитии (биоэкологическая теория).
Рассмотренные нами многочисленные исследования, посвященные установлению связей показателей интеллекта с характеристиками биологической среды, полом, возрастом, особенностями питания, числом детей в семье и очередностью их рождения, свидетельствуют об определяющем значении социальных факторов, причем наиболее заметная роль принадлежит образованию.
Подводя итоги нашему достаточно подробному анализу проблем, возникающих в диагностике интеллекта, нужно подчеркнуть, что любое его измерение сегодня, конечно же, не может раскрыть все стороны и аспекты сложнейшей разумной деятельности человека. Наука всегда идет от простого к сложному. Достаточно вспомнить о том, что когда-то время определяли по солнцу и это вполне удовлетворяло людей на определенном отрезке существования человечества. Современные тесты для измерения интеллекта достаточно широко и успешно используются психологами для установления имеющегося уровня развития познавательных функций у детей и взрослых, для целей профессиональной ориентации и профессионального отбора, для установления выраженности интеллектуального дефекта при некоторых психических заболеваниях.
Глава 5. Личностные опросники
Высказывания субъекта – показания его самонаблюдения должны быть взяты не как совокупность положений, заключающих в себе готовую истину о субъекте, а как более или менее симптоматические проявления, истинная природа которых должна быть выявлена исследователями в результате их сопоставления с соответствующими объективными данными. Объективный анализ высказываний испытуемого приводит нередко к результатам, отличным или даже прямо противоположным их непосредственному содержанию.
С. Л. Рубинштейн
Личностные опросники[82] – классический образец субъективного диагностического подхода. Опрос – один из наименее надежных способов получения знания о личности, и поэтому вполне понятно давнее стремление исследователей к его объективации. Это находит свое выражение прежде всего во все более возрастающих требованиях к надежности и валидности личностных опросников.
Прототипом современных личностных опросников, как уже отмечалось, считается разработанный Р. Вудвортсом (Woodworth, 1917) «Бланк данных о личности», предназначенный для скрининга призываемых на военную службу (вопросы касались отклонений в поведении и были разработаны на основе изучения автором невротической симптоматики). За прошедшие десятилетия опросники получили широчайшее распространение в диагностических исследованиях во всем мире.
Формирование отношения к личностным опросникам в советской психологии проходит через разные этапы. В 1950-е гг. они были фактически неизвестны научной общественности и полностью отвергались в качестве инструмента изучения личности. При этом указывалось, что «распространенные в Америке характерологические анкеты и „инвентари“, в сущности, представляют надругательство над человеком»[83]. В конце 1960-х гг. их, как и другие психодиагностические методики, начинают робко, а затем все более активно применять вплоть до того, что возникает, по мнению Б. В. Зейгарник (1971), «эпидемия опросников». Характеризуя эту «эпидемию», следует заметить, что действительно, к началу 1970-х гг. опросники становятся весьма популярными в СССР. Однако это, как правило, лишь внешне схожие с зарубежными кустарные методики, о валидности и надежности которых речь даже не велась, поскольку психометрические характеристики диагностических инструментов находились еще вне поля зрения исследователей.
