Образ Лэйнга – это, с оговорками и без оговорок, очень романтический образ, образ словно со страниц романов про революционеров. А романтизм предполагает идеализм: Лэйнг нес идею бунтарских шестидесятых. Реакционная эпоха, пришедшая им на смену, эти идеи не разделяла, а он не разделял ее идейную безыдейность.
Кто безумен и кто нормален,
и кто решает?
Если хочешь это узнать,
не спрашивай вслух,
иначе это закончится по ту сторону
засовов,
где нож, химикаты и электричество.
Что мог добрый шотландский доктор
сделать в таком мире?
Сотрясать парадигмы, вот что,
и пить больше, чем положено.
Его время вышло,
и в психиатрическом пабе
заметно тише,
Однажды он спросил:
Где в нашем мире
безумцы могут окунуться нагими
в лунный свет?»
Наконец, он нашел это место,
но там, наверняка, плещется
больше, чем позволяет Бог.
Ронни Лэйнгу (Томас Грининг)
Один из продолжателей идей Лэйнга Эдвард Подволл в интервью, посвященном его памяти, говорит: «О нем было сказано очень много, и в адрес его работ прозвучало много критики. Но мне кажется, на самом деле совсем мало людей видели Р. Д. в действии, в смысле того, как он общался с теми, кто был погружен в опыт психоза. Он обладал уникальной способностью проникать в их опыт, налаживать с ними связь и совершенно по-человечески с ними общаться» [538] . Это меткое наблюдение разумно вспоминать каждый раз, когда хочется создать сколь-либо завершенный портрет Лэйнга.
Несмотря на всю свою многоликость и раздробленность, он был предельно цельным человеком, уникально свободным и естественным. Несмотря на все свои метания и поиски, на самом деле он твердо знал, что ищет, и обладал очень четкими идеями и принципами. Он был фигурой еще той, ушедшей эпохи: его идеалы определялись внутренним порывом, желанием помочь, стремлением отыскать истину и бороться за правду. Ни принадлежностью к политическим партиям или правозащитным организациям, ни отстаиванием идеалов конкретного направления – марксизма, левых активистов и проч., – а собственным движением и поиском. Именно поэтому, по сути, он всегда оставался одиночкой.
В силу этих причин, Лэйнг – фигура неодназначная в исследовательском плане. Что можно написать о Лэйнге и как можно о нем написать? Как ни о ком другом есть много книг и статей про Лэйнга вообще: про то, какой необычной личностью он был, что он в общем сделал и что значение его творчества и деятельности огромно. Все это введения. По сути, как уже отмечалось в начале, настоящая книга отчасти носит именно такой характер.
Однако обычно после вводных работ должны последовать частные исследования, исследования конкретных аспектов, исследования в рамках различных дисциплин. Надо признать, что по отношению к Лэйнгу таких немного. Есть несколько о Лэйнге и Сартре, совсем мало о Лэйнге и шотландской философской традиции, достаточно о Лэйнге и мистицизме. Но, что примечательно, все критические работы, преимущественно так и остановились на этапе вводных и поствводных. Почему?
Надо вспомнить, что никакой исследователь никогда не напишет книги о том, кто ему безразличен. Что-то в герое повествования и в его авторе должно совпасть. Исследователь не всегда поддерживает все идеи своего героя, он может не соглашаться с ним или не разделять его взглядов на жизнь. Однако он, в каком-то смысле, должен быть очарован им. И очарованность эта своими истоками уходит в сходство едва уловимого движения: в чем-то двое, которых связывает книга, должны идти по одной дороге, на каком-то пути первый для второго открывает тропы. Те, про кого мы пишем, говорят что-то важное для нас самих.
Кроме того, дорога всегда ведет куда-то. Исследовательская дорога всегда ведет к дальнейшим исследованиям. И если по отношению к Лэйнгу до сих пор мало конкретизирующих работ, то это не означает, что движение остановилось. Это указывает лишь на то, что оно продолжается в какой-то другой плоскости. С Лэйнгом выходит так, что, взявшись за конкретную проблематику его работ – за марксизм Лэйнга, за его экзистенциализм, за его философскую систему или критические исследования психиатрии, – исследователь неизменно испытывает неудовлетворенность. Словно это не то, что соответствует самой фигуре Лэйнга.
Когда-то Карл Ясперс в речи памяти Макса Вебера (которым он, к слову сказать, восхищался до глубины души) говорил: «Почтить память великого человека мы можем, изучая его творения и пытаясь, пусть в малой, доступной нам степени, продолжить в духе его идей то, осуществление чего он сделал возможным» [539] . Отбросив здесь споры о величии или невеличии Лэйнга, важно отметить, что, наравне с конкретными исследованиями, есть еще пласт продолжения идей, а скорее, продолжения перспективы. По-видимому, этот пласт и становится в исследовании наследия Лэйнга центральным.
В определенном смысле Лэйнг стал одной из центральных фигур в парадигматическом повороте психиатрии второй половины XX века, одной из центральных фигур, благодаря которым психическое заболевание вошло в пространство гуманитарной рефлексии, одним из центральных деятелей психиатрического реформирования и правозащитной волны. Он обладал уникальной способностью задевать за живое. Его неоднозначные идеи и проекты не оставляли никого равнодушным, – их или поддерживали, или критиковали. Благодаря возникшим спорам ему удалось привлечь внимание к проблеме безумия, к проблеме отношений психически больного человека и общества. Он обратил к этому пространству взгляды миллионов людей. И именно это имеют в виду, когда говорят, что он изменил сознание общественности.
В исследовательском плане Лэйнг подарил многим обновленную или принципиальную новую перспективу, которая и находит отражение во множестве работ. Благодаря его творчеству и деятельности оказалось возможным по-новому посмотреть на психическое заболевание, на социальную онтологию маргинальности, на проблему сознания и межличностной коммуникации, на ролевую структуру общества и механизмы его функционирования. Если повнимательнее вчитаться в его работы, пристальнее всмотреться в его образ, то это даст перспективу, которая позволит двигаться дальше, вне зависимости от изначального направления.
Работы Лэйнга
Монографии
1. The Divided Self. London: Tavistock Publications, 1960. Второе издание с новым предисловием : Baltimore: Penguin Books, 1965. Русский пер.: Лэйнг Р. Разделенное Я. Пред. Б. Пардо-Айусо, пер. О. В. Никифорова // Логос. 1992. № 3. С. 165–176; Лэнг Р. Д. Расколотое «Я» // Расколотое «Я». СПб., 1995. С. 7–223.
2. The Self and Others. London: Tavistock Publications, 1961. Второе переработанное издание: London: Tavistock Publications, 1969. Русский пер.: Лэйнг P. Д. «Я» и Другие. Пер. Е. Загородной. М.: Класс, 2002; Лэйнг Р. Д. Я и Другие. Узелки. Пер. М. Будыниной. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002.
3. Laing R. D., Esterson A. Sanity, Madness and Family. Volume 1: Families of Schizophrenics. London: Tavistock Publications, 1964. Второе издание с новым предисловием: London: Tavistock Publications, 1970.
4. Laing R. D., Cooper D. G. Reason and Violence: a Decade of Sartre’s philosophy, 1950–1960. London: Tavistock Publications, 1964. Второе издание с новым предисловием: London: Tavistock Publications, 1971.
5. Laing R. D., Phillipson, Lee A. R. Interpersonal Perception: A Theory and a Method of Research. London: Tavistock Publications; New York: Springer Pub. Co, 1966.
6. The Politics of Experience and the Bird of Paradise. New York: Pantheon Books, 1967; Harmondsworth: Penguin, 1967. Русский пер.: Лэнг P. Д. Политика переживания // Расколотое «Я». СПб., 1995. С. 224–335; Лэйнг Р. Д. Феноменология переживания. Пер. E. Н. Махнычевой // Феноменология переживания. Райская птичка. О важном. Львов: Инициатива, 2005. С. 21–179.
7. Knots. London: Tavistock Publications, 1970; New York: Pantheon Books, 1970. Русский пер. : Лэйнг P. Д. Я и Другие. Узелки. Пер. М. Будыниной. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002.
8. The Politics of the Family and Other Essays. London, Tavistock Publications, 1971; New York, Pantheon Books, 1971.
9. The Facts of Life: An Essay in Feelings, Facts, and Fantasy. New York: Pantheon Books, 1976; London: Allen Lane, 1976. Русский пер.: Лэйнг P. Д. О важном: Эссе о чувствах, фактах и фантазии. Пер. с англ. С. В. Попова // Феноменология переживания. Райская птичка. О важном. Львов: Инициатива, 2005. С. 181–343.
10. Conversations With Adam and Natasha. New York: Pantheon Books, 1977. Издано также как : Laing R. D. Conversations with Children. London: Allen Lane, 1978.
11. Do You Love Me? An Entertainment in Conversation and Verse. New York: Penguin Books, 1978.
12. Sonnets. London: Michael Joseph, 1979.
13. The Voice of Experience. New York: Pantheon Books, 1982.
14. Wisdom, Madness and Folly: The Making of a Psychiatrist. New York: McGraw-Hill, 1985.
15. Paroles D’Enfants. Trad, par Ch. Cler. Paris: Seuil, 1989.
Статьи, рецензии, предисловия и послесловия
1. Cameron J. L., Laing R. D., McGhie A. Patient and Nurse: Effects of Environmental Changes in the Care of Chronic Schizophrenics // The Lancet. 1956. 31 December. P. 1384–1386.
2. Laing R. An Examination of Tillich’s of Anxiety and Neurosis // British Journal of Medical Psychology. 1957. № 30. P. 88–91.
3. Laing R. D., Esterson A. The Collusive Function of Pairing in Analytic Groups // British Journal of Medical Psychology. 1958. Vol. 31. № 2. P. 117–123.
4. Series and Nexus in the Family // New Left Review. 1962. № 15. P. 7–14.
5. Schizophrenia and the Family // New Society. 1964. 16 April. P. 14–17.
6. Is Schizophrenia a Disease? // International Journal of Social Psychiatry. 1964. Vol. 10. P. 184–193.
