стоящую перед ними задачу. Но по мере взросления дети понимают, что в большинстве своем реальные ситуации не бывают черно-белыми, и что исключения из правил и различные точки зрения — неотъемлемая часть нашей жизни. Возвращаясь домой от бабушки, мы не всегда выбираем одну и ту же дорогу, мы не всегда ужинаем в одно и то же время, а погода не всегда способствует осуществлению наших планов. К сожалению, у некоторых детей способность преодолевать рамки черно-белого восприятия действительности развивается не так быстро, как нам хотелось бы. Таким детям обычно ставят диагноз «неспособность к невербальному обучению» или «синдром Аспергера», но в основном их затруднения связаны с тем, что в нашем многоцветном мире они пытаются мыслить черно-белыми категориями. Им крайне сложно дается адаптивный подход к действительности, а столкновение с непредвиденными обстоятельствами нередко доводит их до полной потери контроля над собой.
Дети, о которых идет речь, предпочитают предсказуемость и размеренное течение жизни. Они теряются при столкновении с неожиданными, непредсказуемыми, многозначными ситуациями. У них возникают проблемы, когда требуется приспособиться к ситуации, скорректировать свои взгляды, они обращают слишком пристальное внимание на отдельные факты и детали, но нередко оказываются не в состоянии оценить общую картину. Например, ребенок может настаивать на том, чтобы его отпустили на перемену в определенное время, потому, что в школе «у нас всегда в это время перемена», не принимая во внимание ни вероятных последствий такого решения (придется бегать на перемене одному), ни важных обстоятельств (например, школьное собрание), которые требуют внести изменения в привычный образ действий. Такие дети испытывают значительные затруднения, пытаясь применить ограниченный набор правил к миру, требующему от них комплексного подхода.
Ребенок (в автомобиле): Пап, мы обычно возвращаемся домой не этой дорогой.
Отец (за рулем): А я решил сегодня ради разнообразия поехать другим путем.
Ребенок: Но это неправильная дорога!
Отец: Ну да, это не та дорога, по которой мы всегда ездим, но она короче.
Ребенок: Нет, не надо сюда ехать! Это не та улица! Я не знаю эту дорогу!
Отец: Послушай, ну не все ли равно? Почему не попробовать один раз добраться до дому другой дорогой?
Ребенок: (Ба-бах!!!).
Скорее всего вы уже догадались, что Дженнифер (звезда эпизода с блинчиками, описанного в первой главе) — типичный пример ребенка, пытающегося оперировать черно-белыми категориями в нашем многоцветном мире. Можно ли научить такую Дженнифер менее прямолинейному подходу к действительности? Несомненно. Но только в том случае, если окружающие ее взрослые сами окажутся способны мыслить гибко.
Немногие виды человеческой деятельности требуют большей гибкости, широты мышления и быстроты реакции, чем общение в социуме. Исследователи выделяют ряд особых интеллектуальных навыков, именуемых навыками обработки информации в процессе социального общения, которые участвуют практически во всех взаимодействиях между людьми. Краткий обзор этих навыков поможет вам понять, как общение может становиться источником раздражения, особенно для тех детей, которые не слишком искушены в его тонкостях, и как задержка в развитии социальных навыков может становиться причиной взрывов.
Представьте себе мальчика, стоящего в школьном коридоре. К нему с широкой улыбкой на лице подходит одноклассник, сильно хлопает его по спине и кричит: «Привет!» Мальчик, которого хлопнули по спине, имеет в запасе несколько секунд, чтобы решить, как на это отреагировать.
«Кто только что хлопнул меня по спине? Было ли что-то еще в позе и выражении лица этого парня, кроме улыбки, что дает мне понять, был ли это дружеский хлопок или же он желал меня обидеть?». Вместе с тем мальчик должен сопоставить свои догадки с прежним опытом («Случалось ли раньше, чтобы меня хлопали по спине и улыбались?»), чтобы правильно оценить ситуацию («Было ли это чрезмерно радушное приветствие или злая выходка?»). Затем он должен решить, какое развитие ситуации для него предпочтительнее: «Это было неприятно, но мне неохота ввязываться в драку с этим типом», или «Здорово, надо предложить ему во что-нибудь поиграть». Затем, основываясь на своей оценке, мальчик должен подумать, как ответить, либо опираясь на свой прежний опыт, либо придумывая что-то новое, с учетом вероятных последствий («Если я улыбнусь в ответ, он, возможно, предложит поиграть»), выбрать наилучший вариант, привести его в исполнение, проанализировать последующее развитие событий и соответственно откорректировать свою реакцию.
Довольно много мыслительных операций для одного простого события, не правда ли? При всем том этот процесс происходит безостановочно и требует значительной оперативности и адаптивности. Большинство людей производит все эти мысленные операции не задумываясь, но представьте себе, насколько это выводило бы вас из себя, если бы не происходило автоматически.
Многие взрывные дети плохо разбираются в сути происходящего и нюансах человеческих взаимоотношений и часто неверно истолковывают ситуацию: «он меня ненавидит», «все ко мне придираются», «со мной никто не дружит». Такие дети не умеют соотносить текущую ситуацию со своим прежним опытом; они могут испытывать затруднения из-за неумения влиять на развитие событий и отношений. У них ограниченный репертуар ответов, применяемый без разбора: они могут хихикать, пихаться, встревать в чужой разговор тогда, когда такое поведение неприемлемо. Кроме того, такие дети не в состоянии понять, как их поведение воспринимается со стороны, и не умеют оценивать влияние своих поступков на других людей. Они также не умеют вести себя в самых обычных ситуациях общения (не могут завести разговор, присоединиться к группе ребят, поделиться с друзьями). Такие дети, страдающие от того, что Дэниел Голман называет «эмоциональной безграмотностью», скорее всего будут воспринимать любые человеческие взаимоотношения как сильный раздражитель. В самом легком случае это сказывается на общем уровне раздражительности ребенка. В более тяжелых случаях это приводит к постоянным вспышкам взрывных реакций.
Можно ли помочь этим детям развить навыки социального общения? Как правило, да. Обычно на это уходит довольно много времени. Но прогресс возможен только тогда, когда взрослые осознают, что попытка мотивировать ребенка, который уже и без того мотивирован, — это не лучший способ восполнить дефицит навыков общения.
Нужно понимать, что детям, причем не только взрывным, часто не хватает навыков, которые мы назвали стабилизаторами. Адаптивность и устойчивость к раздражению не всем даются с рождения, и не всеми легко приобретаются. Взрослым нередко кажется, что подобные способности — врожденные и одинаковые у всех детей, поэтому принято считать, что взрывной ребенок просто не хочет быть послушным и контролировать себя при столкновении с раздражителями. Но теперь вы знаете, что это не так.
Между прочим, крайне существенно то, как мы истолковываем вышеописанные стабилизаторы: как оправдание поведения ребенка или
