На этой ступени полового вырождения характер и занятия остаются в соответствии с тем полом, каким обладает урнинг. Половое извращение остается аномалией изолированной, однако глубоко изменяющей социальное существование личности. Соответственно этому больной при половом акте в любом его виде чувствует себя в той роли, какая ему принадлежит при нормальных половых отношениях.
Переходные формы к следующей, третьей группе встречаются постольку, поскольку у больных появляется желание быть в той половой роли, которая соответствует их ненормальному половому ощущению, они мечтают наяву или во сне о такой роли, и у них появляются склонности и вкусы, не соответствующие представляемому ими полу. В некоторых случаях создается впечатление, что подобные явления составляют искусственный продукт педагогических влияний, в других, что здесь имеется более глубокая степень дегенерации, приобретенная из-за извращенной половой деятельности (онанизма), аналогично тем прогрессирующим проявлениям вырождения, которые наблюдаются при приобретенном извращении полового чувства.
Что касается способа полового удовлетворения, то следует отметить, что у многих урнингов-мужчин, ввиду их возбудимости, достаточно одних только объятий, чтобы вызвать эякуляцию. Лица с половой гиперестезией и с парестезией эстетического чувства испытывают нередко более высокое наслаждение при общении с грязными, грубыми субъектами из подонков общества.
На этой почве возникает иногда и склонность к педерастии (конечно, активной), к другим извращениям; однако это встречается очень редко, и притом у субъектов с ущербным моральным чувством и с повышенным сладострастием.
В противоположность старым, глубоко испорченным развратникам, которые ищут мальчиков для целей педерастии, взрослые урнинги не чувствуют полового влечения к незрелым мужским индивидам. Только при недостатке лучшего и при сильном возбуждении или же при наличии особого извращения (эротической педофилии) урнинг может сделаться опасным для мальчиков.
Наблюдение 143. Ц., 36 лет, крупный торговец, родом, по-видимому, из здоровой семьи; развивался физически и духовно нормально, перенес несколько легких детских болезней, в 14 лет без внешних влияний стал заниматься онанизмом, в 15 лет начал мечтать о мужчинах одного с ним возраста. Полнейшая нечувствительность к женскому полу.
В 24 года первое посещение дома терпимости – бегство оттуда вследствие страха перед обнаженной женщиной[234].
В 25 лет случайные половые сношения с мужчинами (страстные объятия с эякуляцией, иногда взаимная мастурбация).
В 28 лет, по практическим соображениям и из желания излечиться от своей аномалии, пациент женился на одной прекрасной в физическом и в духовном отношении женщине. В сношениях со своей женой, которую он любил духовно от всей души, он был потентен только в том случае, если призывал на помощь воображение (представлял себе сношения с молодыми, красивыми мужчинами). Но эта вынужденная, противоречившая его половым ощущениям половая жизнь породила в конце концов тяжелую неврастению. С рождением ребенка Ц. стал избегать своей жены, тем более что боялся, что дети его будут так же несчастны, как он сам.
Мало-помалу им, однако, снова овладели превратные чувства и мысли. С помощью мастурбации ему удавалось еще с успехом бороться против них.
В последнее время его самообладание подверглось тяжелому испытанию: он влюбился в молодого красивого мужчину. Ему удалось победить в себе эту страсть, но победа досталась дорогой ценой – произошло резкое усиление неврастенических проявлений. Это заставило пациента обратиться ко мне за советом и за помощью, тем более что он в последнее время сделался настолько возбудимым в половом отношении, что едва в состоянии скрывать свое влечение к мужчинам; он даже боится как-либо выдать себя и сделаться, таким образом, не только смешным, но даже нетерпимым в обществе, где он теперь занимает уважаемое место. Подобно многим больным такого рода, Ц. стал прибегать в последнее время к алкоголю, чтобы найти там убежище от своей неврастении; алкоголь, правда, облегчал неврастенические припадки (физическую слабость, психическое угнетение, неспособность к умственному труду), но зато он еще более повышал его половое возбуждение.
Я нашел в Ц. высокоинтеллигентного человека с тонкими ощущениями, правильным развитием, вполне мужской внешностью, сильно страдавшего по поводу своего состояния и смотревшего с ужасом на свою привычку к мастурбации; особенно возмущалось его нравственное чувство против взаимной мастурбации, к которой он прибегал только по настоянию своего возлюбленного.
Его совершенно удовлетворяли взаимные поцелуи и объятия. С особенным наслаждением вспоминает он те случаи, где он не шел дальше этого. В настоящее время он настолько чувствует себя падшим в нравственном отношении, что с радостью занимается одиночным онанизмом, являющимся для него суррогатом половой жизни и в то же время предохранительным клапаном от половых извращений. Но унизительность этого порока он глубоко чувствует. Он так глубоко пал, что не в состоянии уже выдерживать более ужасную борьбу со своим извращенным половым влечением и, вероятно, без сопротивления отдался бы на волю своей судьбы, если бы его до известной степени не удерживала мысль о жене и детях.
Я посоветовал пациенту всеми силами бороться против своего болезненного влечения, по возможности поддерживать супружеские сношения, совершенно отказаться от алкоголя и мастурбации (так как они повышают половое извращение и уменьшают влечение к женщине) и предпринять лечение неврастении. В случае, если болезнь окажется неизлечимой и положение больного будет невыносимо, ему придется примириться со своим извращением, ограничиваясь лишь поцелуями и объятиями мужчин.
Наблюдение 144. Х.: «Мне теперь 31 год, я высокого роста, строен, но в то же время довольно крепок сложением, страдаю любовью к мужчинам и потому до сих пор не женат. Все мои родственники были здоровы, умственно нормальны; в родне по материнской линии имели место два самоубийства. Половое влечение проснулось во мне на 7-м году жизни, особенно возбуждал меня вид голого живота. Я удовлетворял свое сладострастие тем, что заставлял стекать по животу свою слюну. Когда мне было 8 лет, у нас была маленькая 13-летняя служанка. Мне доставляло большое удовольствие соприкасаться своими половыми органами с ее органами, но совершить акт совокупления я еще не был в состоянии. На 9-м году я попал в чужой дом и стал посещать гимназию. Один из сверстников показал мне однажды свои половые органы, но это вызвало во мне только отвращение. В той семье, куда меня отдали мои родители, была очень красивая девушка, которая соблазнила меня на совокупление. Мне было тогда немногим более 9 лет. Совокупление доставило мне большое наслаждение. Мой пенис был хотя и мал, но тверд, и я стал с тех пор совершать совокупление почти ежедневно. Так продолжалось несколько месяцев. Затем родители перевели меня в другую гимназию. Разлука с девушкой была для меня тяжела, и я – на 10-м году жизни – начал онанировать. Но онанизм всегда внушал мне отвращение, я предавался ему умеренно и каждый раз чувствовал раскаяние, хотя и не видел от него никаких вредных последствий.
На 14-м году жизни во мне проснулась любовь к одному школьнику, годом позже – к другому. Мы любили друг друга с полной взаимностью и обменивались горячими поцелуями. Сладострастных мыслей у меня не было ни в первой любви, ни во второй. Со вторым из моих возлюбленных мы остались друзьями до сих пор, хотя уже на 20-м году жизни у нас прекратились взаимные поцелуи: мы сохраняем просто дружественные отношения, и никогда у меня не появлялось по отношению к нему каких-либо извращенных ощущений. На 15-м году жизни мне случилось увидеть половые органы у одного кучера. Я бросился к нему и с чувством сладострастия приложил свои половые органы к его. С этого времени я стал охотно посещать конюшни, заводить знакомства с кучерами, играть их половыми органами, доводя их до эякуляции; и до сих пор мне доставляет величайшее наслаждение, когда семя моего возлюбленного стекает по моему пенису. Особенно сильным бывает сладострастное ощущение, когда мое семя соединяется с его семенем. Но если бы на меня попало семя несимпатичного мне человека, то это вызвало бы во мне огромное отвращение. Вообще я люблю только юношей, вышедших уже из детского возраста, но мне симпатичны также красивые и сильные мужчины в возрасте до 35 лет. С людьми старшего возраста я схожусь неохотно и в крайнем случае не иду дальше взаимного онанизма, не прикасаясь вовсе к их половым органам. В особенности противным кажется мне пот, так что я не могу стоять около человека с потными руками или вообще отличающегося потливостью, как бы он ни был красив. Сам я в высшей степени чистоплотен, употребляю самые тонкие духи; даже незначительный запах половых органов вызывает во мне страшное отвращение; поэтому мне особенно приятны свидания в бане. После каждого смешения семени я тщательно обмываю половые органы, так что до сих пор у меня никогда не было какой-либо венерической болезни, даже гонореи. Только при сношениях с моим 15-летним другом, с которым я знаком полгода, я не обмываю половых органов после смешения семени; мне доставляет большое наслаждение сознавать, что капли его семени еще находятся на моих половых органах. О моих приятелях я бы мог написать целые тома: их было у меня больше 500. По окончании гимназии я совершил первое совокупление в одном публичном доме, и притом с большим удовольствием. Я повторял это раза 3–4 в год, большей частью с мыслями о своих любимых друзьях. Иногда я долго смотрел на стройных солдат, чтобы тотчас после этого совершить половой акт. Публичные женщины вообще действовали на меня возбуждающим образом, так как я представлял себе всю ту массу мужских половых органов, с которыми они приходили в соприкосновение. Между тем честных женщин я никогда не мог целовать без отвращения; даже своих родственниц я целовал только в щеку. Зато поцелуи моих любимых друзей доставляли мне небесное блаженство.
