Он наслаждается качеством мысли.
Значит, опять награждает не результат, а процесс - процесс обнаружения и называния истины.
Непосредственность - счастливое достояние всех здоровых, нормально развитых детей. Не зря говорят: устами младенца глаголет истина. Куда она девается потом? - Падает энергопотенциал, разрушается гармония эпк - и как следствие нарабатывается привычка к пользованию спасительными клише и стереотипами.
Если человек умудряется сохранить свою непосредственность, он становится служителем муз (для поэта, художника, музыканта, архитектора непосредственность - самое ценное достояние) либо зачисляется обществом в категорию чудаков. Непосредственный человек удивляется всему, а поскольку что у него на уме, то и на языке - он создает беспокойство окружающим рабам, которые оказываются перед неприятным выбором: либо отказываться от расколотых его непосредственностью привычных клише, либо вышвырнуть его из своей среды, а если это почему-либо невозможно - задавить его энергопотенциал, пока он не станет таким же, как они.
Мудрец проносит непосредственность через всю жизнь. Она для него - как палочка для слепца. И поскольку этим инструментом мудрец пользуется постоянно - он владеет им виртуозно. Не правда ли, удобный случай, чтобы повторить столь любимый нами закон: функция творит орган.
Ребенок видит только поверхность - и дает имя образу. Мудрец видит на полную глубину - и дает имя смыслу.
Он воспринимает слово как ключ к тайне. Как решение задачи.
Заветное слово, вещее слово, волшебное слово ("сезам") - их открывали и ими одаривали мудрецы.
Само по себе, вне определенных обстоятельств это слово немного стоит. Но в единственной ситуации - именно той, когда оно работает, - оно становится ключом, запускающим в действие огромный энергопотенциал.
И он получает удовольствие не от результата, а от процесса нахождения этого слова.
От работы своей культуры мышления.
Она - главный механизм.
Продукт - смысл.
А что же вначале? на входе? с чего начинается?
С вопроса. С вопроса, который задает природа или другой человек.
Мудрец начинается в детстве, но собственно мудрецом становится не скоро и не сразу. Вначале это всего лишь непосредственный человек, затем (когда наработанная культура мышления становится заметна окружающим сразу) - очень умный человек. И с самого начала - талантливый.
Но до мудреца еще далеко. Гусенице еще только предстоит пройти через смерть и превратиться в бабочку.
Культура мышления не может не работать - и наш герой без устали решает: сперва - только задачи, затем - задачи (уже почти не замечая - передоверив их матрице) и проблемы. Его территория уже улетела за дальние горизонты и там продолжает приращиваться, его энергопотенциал неудержимо нарастает, его ЭПК едва успевает перестраивать структуру, чтобы энергия не разрушила гармоничный механизм. Кажется - чего же больше? Иди вперед, продолжай!..
А он вдруг останавливается.
Механизм, столь успешно расправлявшийся со всеми задачами и проблемами подряд, перестает их пускать в себя.
Но ведь он не может не работать! - воскликнете вы, и мы с удовольствием признаем: - Конечно. - Что же? - Истину...
И произошло вот что. В какой-то момент очередной энергетический всплеск, очередная волна поднимает его на новый уровень - и оттуда вся его предыдущая работа, все решенные задачи и проблемы - все это вдруг представляется ему необязательным и мелким. И те проблемы, что еще вчера теснились вокруг и ждут своей очереди и сегодня, - и они, хотя и не решенные, кажутся ему едва ли не пошлыми. И все лишь потому, что прилив энергопотенциала поднял его над ними. А энергию нужно тратить. Ей нужна достойная цель. Он поднимает голову - и видит, что перед ним высоко и далеко (но уже доступная!) громоздится твердыня Истины. Сила есть - он ничего не боится. Он раздвигает - не спрашивая имен - цепляющиеся за его стремена все нерешенные проблемы, дает шпоры своему коню, подлетает к сверкающему щиту Истины и смело наносит звонкий удар копьем. Он посылает вызов самому Богу!
Он выбирает одиночество.
Одни это делают буквально - уходят в скиты, в отшельничество, мало того - на годы принимают обет молчания; другие внешне ничем не меняют своего образа жизни, но сущность ее становится принципиально иной - публичное одиночество не менее тяжкий груз, чем самая строгая схима.
Это всегда сознательный шаг. И толкают на него не обстоятельства жизни, а осознанная потребность.
Потребность понять себя до конца. Потребность увидеть в себе Бога. Именно в этом слиянии своей души с Богом и есть Истина.
Для чего при этом необходимо одиночество?
Чтобы стать самим собой.
Вообще отрезать себя от мира нельзя - это смерть. Верен противоположный ход - слиться с миром, со Вселенной, с Богом. А для этого необходимо освободиться от суеты, которая забила и облепила нашу жизнь настолько, что мы ни себя, ни своей жизни уже не видим - только суету. Вот почему мы сказали, что публичное одиночество, одиночество в привычных житейских обстоятельствах стократ трудней одиночества отшельника.
Любое одиночество - это подвиг.
Любое одиночество - это колоссальная работа.
(Внимание! Несчастные одинокие - это не про вас. Одинокий человек стремится к другим людям, к суете, к забвению. К добровольному рабству. Одиночество - это освобождение от всех пут, это - рывок к свободе.)
Любое одиночество - это счастье, потому что это жизнь по законам природы, потому что это каждодневное неуклонное приближение к себе.
Напомним: цель - слияние. Слияние с природой. Слияние во имя познания в себе - Бога, и в Боге - себя.
Слияние: я - в природе; природа - во мне; и я живу по ее законам.
И когда оно наступает, когда исчезает трение, когда созревает целостность - возникает одно, - тогда одиночество растворяется и перестает быть как осознанное действие, оставаясь навсегда состоянием души.
Через искус одиночества прошли все великие философы и мудрецы. Наши учителя - предтечи нашей концепции ЭПК- Сеченов психомоторика), Ухтомский (доминанта) и Бернштейн (физиология активности) - чтобы набраться сил перед этими вершинными взлетами своего духа, прошли через эту пустыню.
Одиночество - это величайшее испытание культуры мышления, которая отважилась решать неразрешимую проблему.
Интересный вопрос: а как же наш герой - будущий мудрец - относится к книгам? Ведь одиночество уже самой ситуацией как будто бы предрасполагает к чтению.
Вы судите по себе, дорогой читатель, и потому не правы. Потому что при этом проходите только половину пути. Вы оглядываетесь на себя, заглядываете в свою душу - и даете ответ. Но ведь ответ не в нас, а в том человеке, о котором вы судите. Значит, заглянув в себя, мы только достаем свой эталон, свою мерку, но еще нужно с нею дойти до чужой души - и там сделать все (по возможности - объективные) замеры.
Так вот - о книгах: он их не читает. Вообще.
Едва открыв литературный ширпотреб (детектив, социально-бытовой роман), он с первых же строк определяет: дисгармония, искусственность, энергодефицит - и закрывает книгу.
Открыв прекрасный литературный текст и прочитав одно-два стихотворения или страницу прозы, он говорит: как хорошо! - и тоже закрывает книгу. Потому что любое общение с прекрасным - это ход к Истине; но не дорога - только открытая калитка. Он знает об этом, знает, что любую истинную дорогу можно одолеть лишь самому, поэтому, войдя в калитку, - дальше идет сам. Сколько хватает его сил.
То же и с классикой науки. Он может по случаю - или из любопытства - открыть знаменитый труд, но просматривать его будет лишь до тех пор (вначале или наугад в середине, страницу или несколько строк - не имеет значения), пока не увидит, что стоит перед открытой калиткой. Его не нужно приглашать дважды; он помнит, что калитка удачи открывается лишь один раз, поэтому он смело входит в нее. А это значит, что книга уже закрыта.
Ну а учебники он не открывает вовсе. У него к ним идиосинкразия.
Откуда же он берет информацию, если к нему с вопросом обращается специалист? Он пользуется информацией, которой владеет специалист. С него довольно.
Так неужели он вовсе ничего не читает?
