Руководить съемками фильма — а также любым другим проектом, будь то художественным, научным или техническим, — то же самое, что участвовать в военной кампании. В том, как вы атакуете стоящую перед вами проблему, есть определенная стратегическая логика. Она придает форму всей работе, помогает справляться с возникающими трудностями, сводя к минимуму нестыковку между тем, к чему вы стремитесь, и тем, что получаете на выходе. Режиссеры или художники нередко задумывают нечто грандиозное, но при воплощении этих замыслов ставят себя самих в такие жесткие рамки, устанавливают настолько негибкие правила и формы, что следовать им, вписываться в них — почти невозможная задача. В результате работа не доставляет никакой радости; для исследования, собственно для творчества, не остается никакого пространства, а результат кажется безжизненным и вымученным. С другой стороны, художник может начать с идеи неясной, окончательно еще не оформившейся, но многообещающей, но при этом он слишком ленив или недисциплинирован, чтобы «довести ее до ума» — придать форму, очертания. Вокруг слишком много простора — такая беспорядочная вольница обычно заканчивается ничем.
Оптимальное решение таково: нужен план, основанный на четком представлении о том, чего вы, собственно, хотите и добиваетесь. Разработав план, расчистите для себя пространство и обеспечьте возможность двигаться и по альтернативному пути — просчитайте разные варианты, согласно которым можно действовать. Вы направляете ситуацию, но оставляете пространство для непредвиденных возможностей и случайных событий. И полководцев, и художников можно, пожалуй, оценивать по тому, насколько успешно они справляются с хаосом и неразберихой, принимая их, но в то же время направляя и используя для достижения собственных целей.
5. Однажды — дело происходило в Японии 1540 года — на пароме, где теснились крестьяне, торговцы и ремесленники, толпа собралась вокруг молодого самурая, во всеуслышание разглагольствовавшего о своих победах в поединках. Самурай уже вошел в раж и потрясал длинным мечом в подтверждение правоты своих слов. Прочие пассажиры парома с опаской косились на атлетически сложенного юношу и слушали его рассказы с деланным интересом, боясь навлечь на себя беду. Только один немолодой уже человек сидел поодаль, не обращая внимания на похвальбу молодца. Он, очевидно, и сам был самураем — при нем было два меча, — но никто из пассажиров не знал, что рядом с ними находится сам Цукахара Бокуден, самый, может быть, умелый и славный мастер боевых искусств своего времени. К тому времени он достиг уже почтенного возраста — ему было за пятьдесят — и любил путешествовать без спутников, инкогнито.
Бокуден сидел, прикрыв глаза, и, казалось, пребывал в глубоком раздумье. Его отрешенность, по-видимому, раздражала молодого самурая. Наконец юнец окликнул: «А что же ты не участвуешь в беседе? Тебе что, сказать нечего? Ты, старик, не знаешь, с какой стороны за меч взяться, так?» «Напротив, мне это хорошо известно, — отозвался Бокуден. — Мое правило, однако, не хвататься за меч попусту». «Вот так умение обращаться с мечом — совсем за него не браться, — усмехнулся молодой самурай. — Бормочешь что-то невнятное. Как называется твоя школа боевых искусств?» Бокуден ответил: «Она зовется Мутекацу-рю [что в переводе означает "стиль, в котором побеждают, не прибегая к мечу и даже без драки"]». «Что? Мутекацу-рю? Не смеши меня! Как ты можешь победить соперника, не вступив с ним в поединок?»
Молодой самурай был раздосадован спокойными ответами Бокудена. Он потребовал, чтобы тот продемонстрировал свое искусство — он вызвал старого самурая на бой. Бокуден отказался от поединка на судне, переполненном людьми, но пообещал продемонстрировать Мутекацу-рю, как только они сойдут на берег, — и он попросил паромщика причалить к крохотному островку, мимо которого они проплывали.
Юнец начал вытягивать свой меч из ножен. Что до Бокудена, то он не тронулся с места и продолжал сидеть, закрыв глаза. Когда судно подошло к берегу, нетерпеливый юноша крикнул: «Выходи же! Считай, ты уже мертв! Сейчас я покажу тебе, как остро заточен мой меч!» И он ринулся на прибрежный песок.
Бокуден не спешил — это привело в бешенство молодого самурая, который начал сыпать оскорблениями. Наконец, Бокуден протянул свои мечи паромщику и сказал: «Мой стиль — Мутекацу-рю, мечи мне не нужны». С этими словами он взял в руки длинное весло, которым греб паромщик, и с силой оттолкнулся, так что судно быстро отплыло от берега и стало удаляться от острова. Самурай заметался по берегу, требуя, чтобы паром вернулся. Бокуден прокричал ему в ответ: «Вот это я и называю победой без боя. Придется тебе прыгать в воду и плыть сюда!»
Пассажиры на пароме растерянно смотрели, как удаляется фигура самурая, оставшегося на берегу, — молодой человек подпрыгивал, заламывал руки, а его крики становились все слабее. Вдруг раздался дружный смех: уж очень наглядно продемонстрировал Бокуден достоинства своего стиля Мутекацу-рю.
ТОЛКОВАНИЕ
Бокуден понял, что скандал неизбежен, в ту самую минуту, как услышал голос заносчивого юнца. Поединка на переполненном людьми пароме ни в коем случае нельзя было допустить; нужно было удалить молодца с парома без драки, да еще постараться, чтобы поражение было унизительным — выскочка заслуживал, чтобы его проучили. Бокуден решил действовать хитростью. Во-первых, он демонстрировал спокойствие и невозмутимость, желая отвлечь внимание расходившегося вояки от ни в чем не повинных пассажиров. И действительно, молодого самурая как магнитом потянуло в сторону Бокудена. Затем он сбил юнца с толку странным и нелогичным названием вымышленной школы боевых искусств. Попытка осмыслить столь противоречивое понятие озадачила самурая, человека довольно бесхитростного, и привела его в ярость. Теперь он горел желанием броситься в бой и совсем потерял голову. Он так разозлился, что очертя голову бросился на берег, не дожидаясь соперника и даже не дав себе труда подумать, нет ли в его словах какого-то подвоха. А Бокуден всегда старался первым делом подготовить соперника соответствующим образом и добивался победы легко, скорее хитростью и маневрами, чем с помощью грубой силы. В этом-то и заключалась демонстрация его совершенного искусства.
Цель военной хитрости — добиться легкой победы, обманом заставив соперника покинуть выгодные укрепленные позиции и переместиться в незнакомую местность, туда, где он ощутит себя потерянным и утратит душевное равновесие.
Поскольку сила ваших соперников неотделима от умения ясно мыслить, ваша хитрость должна быть направлена на то, чтобы вывести их из себя и одурманить. Если ваши маневры будут слишком явными, это рискованно — вас могут разоблачить. Нужно быть тоньше, хитроумнее: привлекайте соперников своим загадочным поведением, хорошо продуманными речами и поступками, постепенно добивайтесь их доверия, а потом вдруг резко отступайте. Когда почувствуете, что они эмоционально отвечают на вашу игру, что разочарование и гнев нарастают, можете наращивать темп своих маневров. Подготовленные должным образом, ваши соперники выскочат на остров, обеспечив вам легкую победу.
Образ:
Серп. Самое простое из всех орудий. Срезать им пучки сочной травы или невызревшую пшеницу в поле — нелегкий, изнурительный труд. Но до ждитесь, пока стебли побуреют, пожухнут, засохнут, и вы убедитесь — такую пшеницу легко и просто жать даже тупым серпом.
Авторитетное мнение:
Победа в сражении достигается кровопролитием и военной хитростью. Чем талантливее и опытнее полководец, тем большее значение он придает хитрости, тем меньше полагается на кровопролитные сражения… В основе почти всех битв, вошедших в историю как лучшие образцы военного искусства… лежат военная хитрость, искусный маневр, когда врага удается победить с помощью некоего нового опыта или изобретения, некоей необычной, стремительной, неожиданной уловки или стратагемы. В подобных сражениях потери у победителя бывают весьма незначительными.
—
Уинстон Черчилль (1874–1965)ОБОРОТНАЯ СТОРОНА Нет ни доблести, ни смысла в том, чтобы навлекать на свою голову кровопролитную схватку. Однако этот тип войны может играть определенную роль как часть маневра или стратегии. Внезапное окружение или мощная лобовая атака в момент, когда враг меньше всего ее ожидает, способны иметь поразительные результаты.
Единственная опасность в маневрировании — то, что можно самому запутаться, если использовать слишком много вариантов и возможностей. Старайтесь, чтобы все было проще: ограничьте себя теми вариантами, которые вам под силу контролировать.
Стратегия 21 ИСПОЛЬЗУЙ ПЕРЕГОВОРЫ, ЧТОБЫ ДОБИТЬСЯ СВОЕГО: СТРАТЕГИЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ
