Иосиф Крывелев - История религий. Том 2

Из трех мировых религий ислам — самая «молодая»; если первые две — буддизм и христианство — возникли в эпоху, которую принято относить к древности, то ислам появился в раннее средневековье. Это дало основание некоторым исследователям заявить, что он возник «при полном свете истории» и что жизнь его основателя так же ясна исторической науке, как жизни Лютера и Кальвина. В настоящее время все направления научного исламоведения отвергают этот взгляд, признавая сложность и запутанность проблем, связанных с критикой источников по доисламскому периоду и по первым этапам становления и развития мусульманства1.

Археологических памятников, относящихся к данной эпохе, не существует, если не считать двух-трех скупых надписей III–V вв. и «черного камня» в Мекке, который сам по себе тоже мало что говорит 2.

Для характеристики доисламского периода жизни и общественного сознания населения Аравии имеют большое значение памятники так называемой доисламской поэзии. До конца V в. это был фольклор — поэтическое творчество бедуинских племен в песнях и стихах, сочинявшихся на разные случаи жизни, отражавших ее различные стороны: труд, любовь, охоту, войну и т. д. Зачатки художественно-фольклорной прозы того времени сохранились в виде загадок и поговорок, а также рассказов-повествований о воинских подвигах и любовных приключениях. В конце V в. зарождается индивидуальное поэтическое творчество, и в течение ближайших столетий в историю литературы входят поэты Имру уль-Кайс, Антара ибн Шаддад, Зухайр ибн Аби Сульма и др.3 В течение ряда столетий доисламская поэзия бытовала лишь в устной традиции. Первые записи ее начались, вероятно, лишь в VII в., а до нас дошли в рукописях VIII–X вв. Для характеристики доисламских религиозных верований и культов здесь содержится сравнительно мало материала. Интерес доисламской поэзии сосредоточен на описании жизни и быта, социально-исторических условий и нравов, господствовавших среди арабских племен доисламской эпохи.

Основным источником для исследования и описания первоначального ислама является Коран 4. При всех критических замечаниях, сделанных в адрес этого документа исламоведами и историками арабской литературы, его подлинность и его важное значение для историографии ислама остаются незыблемыми.

Основатель ислама Мухаммед изрекал свои суждения и решения, произносил проповеди, выступал с речами и воззваниями назидательного и полемического порядка в связи с различными событиями общественной и религиозной борьбы, которую он вел. В некоторых случаях слушатели записывали (по преданию, при Мухаммеде состояли даже специальные писцы) эти откровения на пальмовых листьях, плоских костях и камнях, на обрывках папируса или кожи. Чаще же всего содержание высказываний пророка оставалось в памяти людей, которые передавали его из уст в уста, цитировали, ссылаясь на его смысл и текст. При этом, надо полагать, не обходилось и без того, что Мухаммеду приписывались заявления и высказывания, к которым он не имел отношения. Кодифицированного же текста Корана ко времени смерти Мухаммеда в 632 г. еще не было.

Когда в сражении против еретика Мусейлимы (633) погибли те из последних «хранителей Корана», которые помнили наизусть отдельные его суры, один из руководителей мусульманства, будущий халиф Омар, обратил внимание халифа Абу Бекра на опасность того, что со временем поучения пророка вообще окажутся стертыми из памяти людей. Тогда Абу Бекр счел необходимым кодифицировать Коран в одном документе и поручил это дело Зейду ибн Сабиту, состоявшему писцом еще при Мухаммеде. При содействии властей Зейд собрал отдельные зафиксированные фрагменты Корана у всех, у кого они хранились, записал многое из того, что помнили оставшиеся в живых «хранители», присоединил к ним и собственные записи и создал первый общий свод Корана.

Этот свод предназначался лишь для личного пользования Омара и Абу Бекра. Халиф Осман (644–656) решил создать новый официальный документ исламского вероучения. И вновь поручил это Зейду, в помощь которому выделил несколько писцов. При содействии властей были собраны все сохранившиеся фрагменты и рукописи; после их использования и составления канонического текста их уничтожили. Новый свод Корана был составлен в четырех экземплярах, из которых один остался в Медине (где он и составлялся), остальные были отправлены в крупные центры халифата — в Куфу, Басру и Дамаск 5.

Хотя эти рукописи до нас не дошли, есть все основания полагать, что находящийся в нашем распоряжении текст Корана соответствует тому, который был в 651 г. зафиксирован Зейдом ибн Сабитом и его соратниками. Он состоит из 114 глав (сур), каждая из которых делится на стихи (аяты)6. Логически связного изложения ни в Коране в целом, ни в отдельных его сурах нет. Не существует и хронологического порядка в расстановке сур. Единственный принцип этой расстановки заключается в объеме каждой суры — после короткого вступления, составляющего первую, все остальные расположены так, что сначала идут наиболее длинные суры, а затем все более короткие. Невозможно усмотреть какой-нибудь принцип распределения материала и внутри сур.

Поскольку разные фрагменты Корана появлялись на протяжении довольно длительного времени (около двух десятилетий), можно было бы расположить их в некоторой хронологической последовательности, но такой принцип составителями Корана не был использован. В результате чрезвычайно кропотливого труда ряда корановедов установлена относительная хронологическая последовательность сур Корана 7. Но это сделано, конечно, приблизительно и выглядит спорно, ибо критерием датировки каждой из сур служили такие неопределенные и субъективные признаки, как ее стиль, соответствие ее содержания тем или иным событиям истории первоначального ислама, наконец, «интуиция» самого исследователя. Все же, вероятно, общую линию датировки сур Корана можно считать соответствующей его действительной истории.

Основное хронологическое деление Корана идет по признаку — мекканские и мединские суры. Первые, относящиеся к периоду до переселения Мухаммеда в Ясриб (впоследствии Медина) в 622 г., составляют большую часть Корана — 90, остальные 24 датируются периодом 622–632 гг. Внутри общей рубрики мекканских сур намечено деление на три периода, причем каждый характеризуется особенностями лексики и стиля соответствующих сур: относящиеся к первому периоду рассматриваются как «поэтические», ко второму — как «рахманские» («Рахман» — Милосердный, название бога, фигурирующего наряду с именем «Аллах»), к третьему — как «пророческие»8. Исследователи отмечают эволюцию формы коранических сур — более ранние суры выглядят яркими, темпераментными, поэтически насыщенными, а чем дальше, тем изложение делается все более вялым, рассудочным и растянутым.

Неточность датировки отдельных сур и их распределения в порядке относительной хронологии подчеркивается тем фактом, что внутри некоторых из них наличествуют аяты разных периодов. Известный русский востоковед В. Бартольд приводит пример 5-й суры, в которой заметны следы трех наслоений: в 73-м аяте иудеи и христиане рассматриваются как равноправные с мусульманами претенденты на небесное блаженство, в 85-м аяте христиане ставятся в положение, близкое к мусульманскому, а иудеи — как заслуживающие ненависть, в 56-м же аяте мусульманам запрещается дружить и с иудеями, и с христианами как с людьми нечестивыми9. Ясно, что такие три различные установки не могли быть даны в одно время.

Говоря о подлинности текста Корана, надо иметь в виду, что его кодификаторы могли вносить в него исправления, вытекавшие из менявшейся обстановки и из требований тех общественных слоев, которые в данный момент занимали господствующее положение. Известно, например, что после первой кодификации Корана некто Абдалла ибн Масуд, занимавший при жизни Мухаммеда высокое положение, заявлял, что из свода Корана исчезли многие тексты, в которых подвергались критике верхушечные социальные слои Мекки. При халифе Османе некий Абу Зарр выступал против той роскоши, в которой жили сирийские Омейяды, и ссылался при этом на Коран 10, а в современном тексте соответствующих мест нет, они были впоследствии удалены. Видимо, такие купюры, а может быть, и интерполяции практиковались достаточно широко, следовательно, далеко не во всем дошедший до нас текст Корана совпадает с первоначальным «откровением» Мухаммеда.