Gamble, H. Y., The New Testament Canon: Its Making and Meaning (Philadelphia: Fortress, 1985).
Hahneman, G. M., The Muratorian Fragment and the Development of the Canon (Oxford: Clarendon, 1992).
Lienhard, J. T., The Bible, the. Church, and Authority (Collegeville: Liturgical, 1995).
McDonald, L. M., The Formation of the Christian Biblical Canon (Peabody, MA: Hendrickson, 1995).
Metzger, В. M., The Canon of the New Testament (Oxford: Clarendon, 1987). [Русский перевод: Мецгер, Б., Канон Нового Завета (Москва: ББИ, 1998). — Прим. ред.]
Souter, Α., The Text and Canon of the New Testament (2d ed.; London: Duckworth, 1954).
Westcott, B. E, A General Survey of the History of the Canon of the New Testament (4th ed.; London: Macmillan, 1875). Классический труд, который приводит основные античные тексты, относящиеся к канону.
Обзоры новозаветных исследований
Baird, W., History of New Testament Research (несколько томов; Minneapolis: Fortress, 1992-). 1–й том рассматривает 1700–1870 годы.
Bruce, F. F.,"The History of New Testament Study;"in Marshall, New (1977), 21–59.
Fuller, R. H., The New Testament in Current Study (New York: Scribner's, 1962).
Hall, D. R., The Seam Pillories of Wisdom (Macon, GA: Mercer, 1990). Вдумчивый критический анализ аргументации, которая подчас встречается у новозаветников. Написан с консервативных позиций.
Harrisville, R. A., and W. Sundberg, The Bible in Modern Culture… from Spinoza to Käsemann (Grand Rapids: Eerdmans, 1995).
Hunter, AM., Interpreting the New Testament 1900–1950 (London: SCM, 1951).
Kümmel, W. G., The New Testament: The History of the Investigation of Its Problems (Nashville: Abingdon, 1972).
Morgan, R.,"New Testament Theology,"in Biblical Theology: Problems and Perspectives, eds. S. J. Kraftchick et al. (J. C. Beker Festschrift; Nashville: Abingdon, 1995), 104–130.
Räisänen, H., Beyond New Testament Theology (Philadelphia: Trinity, 1990).
Riches, J., A Century of New Testament Study (Valley Forge, PA: Trinity, 1993).
Глава 2
Как читать Новый Завет
Как мы увидели в главе 1, Новый Завет включает христианские тексты разных видов. Рассмотрим чуть детальнее, как подобные различия влияют на толкование. Этой проблемой занимается герменевтика — наука об интерпретации, поиске смысла[40]. Ей посвящено множество современных исследований.
Существуют различные способы интерпретации письменных текстов, каждый из которых именуется «критикой» (например, текстуальная критика, историческая критика, критика источников). (Слово «критика» в данном случае означает «тщательный анализ» и не имеет в подтексте «отрицательного суждения».) Раздел (А) содержит краткий обзор видов библейской критики, раздел (Б) комментирует теории боговдохновенности и откровения, раздел (В) рассматривает вопрос о буквальном значении Писания; раздел (Г) обсуждает небуквальные смыслы Писания.
(А) Обзор методов интерпретации (герменевтика)
Скажем прямо: исследовать виды интерпретации сложно (для начинающих иногда даже слишком сложно). Однако поскольку огромное число книг, посвященных Библии, упоминают о методах интерпретации, некоторая информация необходима. в данном подразделе содержится широкий, хотя и краткий, обзор методов. Подробнее о фундаментальных аспектах интерпретации мы поговорим позже, поэтому если новичкам покажется данный обзор сложноватым, они могут вернуться к нему впоследствии. Чтобы не уходить в абстракции, в каждом случае мы приведем конкретные примеры из Евангелий. (Но следует помнить, что данные методы применяются не только к евангельским текстам; см. подробные статьи о каждом методе с примерами в Green, Hearing и McKenzie, То Each.)
1. Текстуальная критика (текстология). Почти 2000 лет назад евангелисты написали по–гречески четыре Евангелия. Оригиналы (рукописи, вышедшие из‑под их пера) не сохранились (как не сохранились и оригиналы других книг НЗ). Мы располагаем лишь большим количеством копий, сделанных от руки; эти копии изготовлены от 150 до 1300 лет позже оригиналов. Переписчики иногда ошибались или вносили в текст изменения, а потому между существующими копиями много различий (обычно мелких). Текстологи сопоставляют разночтения в греческих рукописях (а также древних переводах и цитатах из НЗ). Текстология — очень узкая специальность, но ниже, в главе 3, мы приведем самую базовую информацию, которая поможет читателям понять дебаты о «лучшем чтении» того или иного стиха, а также о различиях между библейскими переводами.
2. Историческая критика. Четыре евангелиста пытались донести до читателей определенную весть об Иисусе. Эта весть именуется буквальным смыслом (то есть то, что автор имел в виду); выявление буквального смысла — одна из задач исторической критики[41]. Во многих случаях понять буквальный смысл относительно легко; в других случаях требуется хорошее знание древних языков, грамматики, идиом, обычаев и т. д. Например, в Мк 7:11–12 (КП) Иисус говорит: «Кто скажет отцу или матери:"корван (то есть дар) то, чем бы ты от меня воспользовался", — вы позволяете ему уже ничего не делать для отца или матери». О каком обычае идет речь? Какова логика, стоящая за ним? Почему Марк считает этот вопрос актуальным для читателей? Без ответа на эти вопросы отрывок непонятен. Выявление буквального смысла — основа всех других форм интерпретации, поэтому далее мы посвятим ему целый раздел (В).
3. Критика источников. Это исследование источников, из которых новозаветные авторы черпали информацию. Особый интерес представляют источники Евангелий, так как, по всей видимости, евангелисты не были очевидцами жизни Иисуса. Поскольку Иисус возвещался в проповеди, на ранней стадии существовала устная традиция; затем некоторые устные предания стали записывать. Можно ли выявить и реконструировать такие источники, если они не сохранились? Близкие параллели в сохранившихся Евангелиях (особенно в первых трех — Мк, Мф, Лк) предоставляют возможность исследовать данный вопрос. Использовал ли какой‑либо евангелист в качестве одного из источников какое‑либо другое Евангелие? Если да, то кто от кого зависел (Матфей от Марка или Марк от Матфея)? Такие вопросы должны изучаться, хотя и не следует ставить их во главу угла. Основное внимание при толковании следует уделять самим новозаветным книгам, а не их (часто гипотетическим) источникам. Об источниках Евангелий мы подробнее поговорим далее в главе 6 (в рамках общего анализа Евангелий), а также в главах, посвященных отдельным Евангелиям.
4. Критика форм. Не все тексты мы читаем одинаково. Просматривая газету, мы исходим из предпосылки, что первая полоса обычно содержит достаточно надежные сведения, а, скажем, рекламе не всегда следует верить на слово. Или мы снимаем книгу с магазинной полки: на обложке обычно сказано, что это — беллетристика, история, биография и т. д. Одним словом, обложка поясняет литературный жанр или «форму», — информация полезная, ибо опять‑таки мы подходим к разным жанрам с разными ожиданиями. Как мы видели в главе 1, НЗ включает разные жанры: например, Евангелия, письма и апокалипсис. Однако надо быть еще конкретнее. Далее в главе 6 мы обсудим, представляют ли собой Евангелия самобытный литературный жанр, или они близки к таким античным формам, как истории или биографии. Классификацию новозаветных писем в свете античных жанров мы затронем в главе 15. Такой тип исследования называется критикой форм.
Ученые изучают не только общую классификацию целых текстов, но и жанры/формы их компонентов. Некоторые такие жанры достаточно очевидны. Например, в главах, посвященных Евангелиям, мы будем рассматривать притчи и рассказы о чудесах, повествования о детстве и о страстях. Глубоко специальных знаний, однако, требует классификация форм на более продвинутом уровне. Скажем, для Евангелий они включают: максимы мудрости, пророческие и апокалиптические речения, правила/законы общинной жизни, формулы «Я есмь», метафоры, сравнения, речения в рамках повествовательной канвы, короткие рассказы, развернутые повествования о чудесах, исторические повествования, неисторические легенды и т. д[42].
Хотя более глубокий анализ жанров не входит в задачи нашей книги, некоторые аспекты критики форм важны и при менее узкоспециальном подходе. Скажем, можно изучить наличие или отсутствие ожидаемой черты в той или иной притче или рассказе о чуде, — чтобы понять, как эти притча и рассказ передавались в традиции. Допустим, например, что у Марка некая притча не содержит какую‑то традиционную особенность, а у Матфея та же притча содержит эту особенность. Возможно, это означает, что вариант Мф ближе к оригиналу. Однако причуды человеческого творчества порой непредсказуемы: не исключено, что оригинальна как раз менее полная форма, а более полный вариант отражает тенденцию дополнять повествование ожидаемыми элементами.
Сама по себе критика форм ничего не говорит об историчности материала, облеченного в форму речения, притчи или рассказа о чудесах. Произносил ли Иисус это речение или эту притчу? Совершил ли Он это чудо? Действительно ли произошло то или иное сверхъестественное событие? Критика форм не способна ответить на эти исторические вопросы[43]. Интерпретаторы иногда забывают об этом, как видно хотя бы из бультмановской классификации «легенд». Несмотря на жанр, Бультман не считает, что это рассказы о чудесах в собственном смысле слова: по его мнению, они суть назидательные религиозные рассказы, которые исторически недостоверны. Последнее суждение основано не только на идентификации формы, но и на априорной посылке о том, какие события могли и не могли иметь место. С точки зрения Бультмана, рассказы о Тайной вечере — лишь культовые легенды (BHST 244–245). Однако другие исследователи указывают, что предание о евхаристической трапезе, состоявшейся в ночь перед тем, как Иисус был предан, уже существовало в те времена (середина 30–х годов), когда Павел стал христианином (1 Кор 11:23–26).
