И это касается не только библейских, а вообще любых древних рукописей. Точно так же до нас не дошли оригиналы Гомера, или Вергилия, или любого другого античного автора. Сегодня мы читаем их произведения только потому, что в свое время они были многократно переписаны, нам в руки попадают уже в основном копии, созданные в специальных скрипториях при средневековых монастырях (книга У. Эко «Имя Розы» и снятый по ней фильм изображают именно такой монастырь); гораздо реже встречаются копии, созданные непосредственно в античные времена.
По сути, все дошедшие до нас оригинальные древние рукописи – это обрывки частной переписки и деловых бумаг, выброшенных когда-то на египетские помойки (только в Египте сухой климат позволял им сохраниться), да надписи на твердых поверхностях (глиняных табличках, черепках, камне). А что касается литературных произведений, то первые известные нам списки поэм Гомера отстоят от смерти их создателя не менее чем на полтысячелетия. Рукописей «Илиады», самого читаемого и чтимого в Древней Греции произведения, до нас дошло немногим более шестисот, трагедий Еврипида – около трехсот, а шесть первых книг «Анналов» римского историка Тацита вообще сохранились в одном-единственном списке IX в. Однако никто из здравомыслящих исследователей (о «новой хронологии» мы сейчас говорить не будем) на этом основании не утверждает, что Гомера «испортили» его почитатели или что Тацита на самом деле сфабриковали средневековые монахи.
Для сравнения: сегодня известно более пяти тысяч рукописей, содержащих те или иные части Нового Завета. Самые ранние из них были сделаны на папирусах в Египте в начале II в. н. э., всего несколько десятилетий спустя после смерти апостолов.
Они, в частности, содержат отрывки из Евангелия от Иоанна, написанного в самом конце I в. н. э. – возможно, их создатель копировал непосредственно апостольский оригинал.
Но откуда, собственно, известно, что та или иная рукопись действительно содержит оригинальный древний текст, будь то гомеровские поэмы или Библия? В наше время подделку довольно легко обнаружить по самым разным критериям. Подлинный возраст рукописи сравнительно легко определить по составу писчего материала и чернил и по манере письма. А что касается содержания, то всегда можно сравнить эту рукопись с другими и так определить, насколько она совпадает с другими: подделкой могут оказаться несколько манускриптов, но не сотня и не тысяча. Рукописи изучаются и сопоставляются – что касается Нового Завета, то этим занимается целый научный институт в германском городе Мюнстере.
Но даже в тех случаях, когда древний текст дошел до нас в одной-двух копиях, можно подтвердить или отвергнуть его подлинность на основании многих данных. Не путается ли автор в исторических деталях того периода, который описывает? Хорошо ли он знаком с географией места, где развивается действие? На каком языке он пишет, какие слова использует? Подтверждаются ли его свидетельства независимыми источниками? Цитируется ли его книга другими авторами, известна ли она читателям более позднего времени? В средние века люди очень мало знали о древнем мире и о далеких землях, так что любые попытки сфабриковать древний документ бывают сегодня отлично видны.
В пяти тысячах дошедших до нас новозаветных рукописей встречаются некоторые разночтения, но никакой иной Вести, кроме евангельской, мы в них не увидим. Ни в одной из них не написано, что Иисус не был сыном Божиим или не умирал на Кресте. Если все это – результат деятельности какой-то огромной банды фальсификаторов, работавших по всему Средиземноморью не позднее начала II в. н. э., то, очевидно, в этом мире вообще невозможно создать никакую правдоподобную историю.
Итак, хотя оригинальные рукописи библейских книг до нас не дошли, мы вполне можем утверждать, что до нас в более поздних копиях дошел оригинальный текст. Но если это так, почему копии не свободны от разночтений? В те времена не было ни печатного станка, ни компьютера и книги переписывались от руки. В 1-й главе уже говорилось, что в библейские времена в греческих текстах отсутствовали даже пробелы между словами, а в еврейских и вовсе не обозначалось большинство гласных.
Поэтому при переписывании в текст неизбежно вкрадывались искажения и разночтения, а порой когда древний текст был переписчику неясен, он, стремясь прояснить его, уходил еще дальше от оригинала. Искажениями при переписывании рукописей проще всего объяснить, например, заметные расхождения в цифрах, полученных при переписи израильтян (ср. 2 Цар 24:9 и 1 Пар 21:5).
Среди тысяч дошедших до нас библейских рукописей (равно как и рукописей других древних текстов) нет двух совершенно одинаковых. Но среди них всё-таки нет и таких, в которых утверждалось бы, например, что можно убивать, красть и лжесвидетельствовать. Это уже в новое время, после Гуттенберга, английские печатники в издании 1631 г. в заповеди «не прелюбодействуй» пропустили слово «не» (то ли по небрежности, то ли по категорическому несогласию с этой заповедью), за что и были оштрафованы архиепископом Кентерберийским на астрономическую по тем временам сумму в 300 фунтов. Ну, а в наше время нет числа новым, сенсационным «версиям» библейских историй… Но всё это уже не имеет отношения к Библии.
Более того, в наше время автор создает некую конечную версию произведения, относит ее в типографию (или вывешивает в интернете) – это и можно считать окончательным вариантом авторского текста. А если печатного станка вовсе нет? А.А. Ахматова написала в свое время поэму «Реквием», которая просто не могла быть напечатана в Советском Союзе. До нас дошло несколько рукописных вариантов, созданных самой Ахматовой… и они не вполне одинаковы! Со временем она что-то меняла в собственном тексте – какой вариант считать самым правильным? Разумеется, каждый из них – авторский. Вполне вероятно, что подобное могло происходить и в древности: разночтения могли возникать не только в процессе переписывания, но и на стадии сочинения этих текстов. Конечно, как и в случае с ахматовскими стихами, это касается второстепенных деталей.
В рукописях Ветхого Завета, который, в отличие от Нового, писался на протяжении примерно тысячелетия, расхождений особенно много. Об этом стоит рассказать подробнее.
Септуагинта и Масоретский текст
В середине III в. до н. э. царь Птолемей II Филадельф, правитель эллинистического Египта и собиратель редких манускриптов для знаменитой
Александрийской библиотеки, пожелал иметь в своем распоряжении греческий перевод еврейского Священного Писания. Возможно, он нуждался в адекватной версии Закона, по которому жила немалая часть его подданных (а в Александрии в то время была многочисленная еврейская община), а может, просто был заинтригован древним текстом. Как бы то ни было, еврейская община отнеслась к его приказу с энтузиазмом, ведь к тому времени евреи, рассеянные по Восточному Средиземноморью, говорили уже в основном на греческом, и им тоже нужен был понятный текст Священного Писания.
Как именно осуществлялся этот перевод, мы знаем неточно, в основном по более поздним рассказам, в которых история тесно переплелась с легендой. Говорят, что перевод осуществляли семьдесят или семьдесят два старца, специально пришедших для этого из Палестины в Египет. Потому число 70, по-латыни «септуагинта», и стало названием самого перевода, который по-русски иногда называют «Переводом семидесяти толковников».
Этим переводом широко пользовались в свое время и грекоязычные иудеи, и христиане. Так, апостолы, писавшие на греческом языке, обращались не к древнееврейскому тексту, а именно к Септуагинте. Ссылаясь на Писание, они имели в виду именно ее, и в последующие века она оставалась для восточной части христианского мира основным, самым авторитетным текстом Ветхого Завета. С нее делались новые переводы, например славянский.
Вероятно, именно из-за этой популярности Септуагинты среди христиан иудеи вовсе отказались от ее использования и выбрали другой, более распространенный вариант древнееврейского текста, позднее названный Масоретским (от евр. «масорет» – «передача, предание»). В новое время, когда Библия начала активно переводиться на современные языки, именно к этому тексту обратились западные христиане, в особенности протестанты, в среде которых Септуагинта никогда не имела широкого распространения. Но в Православной Церкви она была и остается основным традиционным текстом Ветхого Завета. Впрочем, сегодня интерес к Септуагинте возрастает и на Западе. Она – не просто памятник древности, но и ценный источник, из которого мы узнаем об истории библейских текстов и о разных их толкованиях.
Впрочем, когда в середине XX в. около Мертвого моря были найдены свитки из собрания Кумранской общины, пролежавшие в пещерах 19 столетий, оказалось, что даже во времена Иисуса и апостолов единого варианта Писания у евреев просто не существовало. Одни рукописи легли в основу Септуагинты (до нас они не дошли), другие – в основу Масоретского текста, и таких было, надо отметить, намного больше. Существовали и другие варианты текста, например Самаритянское Пятикнижие – священный текст тех самых самаритян, о которых мы читаем в Новом Завете. Но он не получил большого распространения нигде за пределами этой общины.
