Искупление и страдание
Смерть Иисуса качественно отличалась от любой другой смерти. Физическая боль не шла ни в какое сравнение с духовным опытом космического оставления10. Среди мировых религий только христианство утверждает, что Бог стал всецело и полностью Человеком в Иисусе Христе, следовательно, не понаслышке узнал, что такое отчаяние, отвержение, одиночество, нищета, утраты, муки, неволя. На кресте Он претерпел еще более страшные человеческие муки, понял, каково быть отвергнутым в космических масштабах, изведал боль, которая так же бесконечно больше нашей, как бесконечно больше Его мудрость и сила.
Бог принимает наше горе и страдания настолько серьезно, что готов взять их на себя
Умирая, Бог страдает в любви, отождествляя Себя с тем, кто покинут и забыт Богом11. Зачем Ему это? В Библии говорится, что Иисус пришел в мир, чтобы спасти все сущее. Ему пришлось заплатить за наши грехи, чтобы когда-нибудь Он мог положить конец злу и страданиям, не уничтожив при этом нас.
Посмотрим, какие выводы отсюда следуют. Если мы вновь зададим вопрос о том, почему Бог допускает существование зла и продолжение страданий, и обратимся к кресту Иисуса, мы все равно не поймем, в чем состоит ответ. Зато теперь мы знаем, какой ответ не годится. Не может быть, чтобы Он не любил нас. Не может быть, чтобы Он оставался глухим к нашим страданиям или отрешенным от них. Бог принимает наше горе и страдания настолько серьезно, что готов взять их на себя. Альбер Камю понимал это, когда писал:
Богочеловек [Христос] тоже страдает, проявляя терпение. Зло и смерть уже нельзя всецело вменить Ему в вину, поскольку Он страдает и умирает. Та ночь на Голгофе занимает в истории человечества такое важное место лишь потому, что в ее тени божественность недвусмысленно отказалась от своей традиционной привилегии И выдержала до самого конца и вплоть до стадии отчаяния предсмертные муки. Это объясняет и «лама савахфани?», и пугающие сомнения Христа во время агонии12.
Следовательно, если мы примем христианское учение о том, что Иисус есть Бог и что Он пошел на крест, то обретем глубокое утешение и силу в столкновениях с грубой действительностью жизни на земле. Мы будем знать, что Бог – поистинеИммануил,«С нами Бог», даже в самых тяжких из наших страданий.
Мне думается, мало просто знать, что Бог с нами во всех наших невзгодах. Нужна также надежда, что наши страдания «не напрасны». Вы когда-нибудь замечали, с каким отчаянием говорят об этом люди, потерявшие близких? Они стремятся изменить законы или социальные условия, которые привели к этой смерти. Им необходимо верить, что смерть тех, кто им дорог, стала залогом новой жизни, а из несправедливости выросла справедливость.
В утешение страдающим христианская вера предлагает не только учение о распятии, но и факт воскресения. Библия учит, что будущее – это не бесплотный «рай», а новые небеса и новая земля. В главе 21 Откровения Иоанна Богослова мы видим не то, как люди попадают на небеса, а скорее, как небеса спускаются и очищают, обновляют и совершенствуют здешний материальный мир. Конечно, с точки зрения секуляристов, в будущем нет возрождения после смерти и завершения истории. Согласно учениям восточных религий, мы теряем свою индивидуальность и возвращаемся к великой мировой душе, следовательно, наша материальная жизнь в этом мире исчезает безвозвратно. Даже религии, которые признают существование рая на небесах, считают его утешением за все утраты и мучения земной жизни и за все радости, которые могли в ней быть.
Библейская точка зрения – воскресение; не будущее, служащее всего лишьутешениемза жизнь, которой у нас никогда не было, а возвращение к жизни, к которой мы всегда стремились. Это означает, что все ужасы, которые когда-либо произошли, будут не только исправлены и отменены, но и в каком-то смысле подчеркнут вечную славу и радость.
Несколько лет назад я видел страшный сон, в котором погибли все мои близкие. Проснувшись, я испытал ни с чем не сравнимое облегчение – и не только его. Каждый близкий человек доставлял мне невыразимую радость. Я смотрел на них и понимал, как благодарен за то, что они есть, как крепко я люблю их. Но почему? Мою радость значительно усилил кошмар. Мой восторг после пробуждения вобрал в себя ужас, так что в итоге моя любовь к близким только усиливалась оттого, что я терял и снова обретал их. Та же динамика вступает в действие, когда мы теряем то, чем обладали, принимая как должное. Вновь обретая его (хотя уже думали, что утратили навсегда), мы дорожим найденным сокровищем, ценим его гораздо выше.
Возвращение Иисуса на землю – это радикально новая идея
В греческой философии, особенно в философии стоиков, одно убеждение гласило, что история – это бесконечно повторяющийся цикл. Время от времени вселенная перестает развиваться и сгорает в гигантской вспышкепалингенеза,после чего история начинается заново, с чистого листа. Но в Мф 19:28 Иисус говорит о своем возвращении на землю как отом самомпалингенезе. «Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии (греческоепалингенезис),когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей…» Это радикально новая идея. Иисус утверждал, что вернется с такой властью, что сам материальный мир и вселенная очистятся от порчи и скверны. Все исцелится, все, что могло произойти, произойдет.
Вскоре после кульминации трилогии «Властелин колец» Сэм обнаруживает, что его друг Гэндальф не мертв, как он думал, а жив. Сэм Гэмджи восклицает: «Я думал – ты мертвый! Я думал – я и сам мертвый.Значит, все грустное, что Шло – это неправда?»13Ответ христианства на этот вопрос – «да». Все грустное оказывается неправдой и то, что некогда было разрушено и потеряно, каким-то образом становится чем-то большим.
Принятие христианских доктрин о воплощении и кресте служит глубоким утешением в страданиях. Учение о воскресении может вселить в нас неугасимую надежду. Нам обещают, что у нас будет жизнь, о которой мы мечтаем, но это будет бесконечно более прекрасный мир, чем если бы никогда не было необходимости в храбрости, стойкости, самопожертвовании и спасении14.
Достоевский нашел идеальные слова, когда писал об этом:
Я убежден, как младенец, что страдания заживут и сгладятся, что весь обидный комизм человеческих противоречий исчезнет как жалкий мираж, как гнусненькое измышление малосильного и маленького, как атом, человеческого эвклидовского ума, что, наконец, в мировом финале, в момент вечной гармонии, случится и явится нечто до того драгоценное, что хватит его на все сердца, на утоление всех негодований, на искупление всех злодейств людей, всей пролитой ими их крови, хватит, чтобы не только было возможно простить, но и оправдать все, что случилось15.
К. С. Льюис выразил те же мысли более сжато:
О временном страдании говорят: «Этого не изгладит никакое вечное блаженство», – и не знают, что небеса, будучи достигнутыми, окажут обратное действие и превратят в славу даже агонию16.
Это окончательное поражение зла и страданий. Им не только будет положен конец – они окажутся искорененными настолько радикально, что даже все уже случившееся послужит на благо бесконечного величия нашей будущей жизни и радости.
1Этот аргумент в наиболее классической форме был выдвинут Дэвидом Юмом в «Диалогах о естественной религии» (David Hume,Dialogues Concerning Natural Religion,ed. Richard Popkin, Hackett, 1980). «Давние эпикуровы вопросы остались без ответа. [Бог] готов положить конец злу, но не в силах? Значит, он немощен. Способен, но не готов? Тогда он злонамерен. И способен, и готов? Тогда откуда же взялось зло?» (с. 63).
2Рон Розенбаум, «Катастрофа разожгла спор: был ли Бог в цунами?» (Ron Rosenbaum, “Disaster Ignites Debate: Was God in the Tsinami?”New York Observer,January 10, 2005). Разумеется, Макки всего лишь озвучивает очень древний вопрос, которым задавались многие – от Эпикура до Дэвида Юма. См. примечание ранее.
3У. П. Олстон, «Индуктивное рассуждение, вытекающее из зла и когнитивного состояния человека» (W. P. Alston, “The Inductive Argument from Evil and the Human Cognitive Condition,”Philosophical Perspectives5:30–67). См. также «Зло как доказательный аргумент» под ред. Дэниэла Ховарда-Снайдера (Daniel Howard-Snyder, ed.The Evidential Argument from Evil,Indiana University Press, 1996) – подробный обзор зла как атеологического аргумента.
4Итог довода Макки основан на рассуждениях Дэниэла Ховарда-Снайдера в тексте «Бог, зло и страдание» (Daniel Howard-Snyder, “God, Evil and Suffering,” inReason for the Hope Within,ed. M.J. Murray, Eerdmans, 1999), c. 84. Статья
5Ховарда-Снайдера сама по себе прекрасный образец логики, показывающий, почему в настоящее время философы воздерживаются от решительных заявлений о том, что существование зла и страданий опровергает существование Бога. По сути дела, книга Макки (1982) может быть последней значимой работой, в которой наблюдается это явление. Пример с мокрецами и проблемой зла рассматривается у Элвина Плантинги в «Обоснованной христианской вере» (Alvin Plantinga,Warranted Christian Belief,Oxford, 2000), c. 466–467. См. также «Частично прожитую христианскую жизнь» Элвина Плантинги (“A Christian Life Partly Lived,” inPhilosophers Who Believe,ed. Kelly James Clark, IVP, 1993), c. 72.
