«Видя его силу и что он словом совершил все, чего желал, попросили его войти в город и перерезать римское войско и убить Пилата и царствовать над ними. Но он не заботился об этом. Потом главы евреев узнали о нем, собрались с первосвященником и сказали: „Мы бессильны и неспособны сопротивляться римлянам, как ослабевший лук. Пойдем и скажем Пилату то, что мы чувствуем, и не будет нам неприятностей“. И пошли донести на него Пилату.
Тот послал людей, приказал убить многих в толпе и арестовал творца чудес. Он узнал лучше его и, видя, что тот делал добро, а не зло, и не был ни бунтовщиком, ни охотником за царской властью, освободил его; и в самом деле, тот излечил его жену, которая находилась при смерти. И вернувшись в свои привычные места, снова взялся за свои обычные дела: и вновь еще большее число людей собиралось вокруг него… Блюстители закона, которых одолела зависть, дали тридцать талантов Пилату, чтобы он приказал его убить. Тот их взял и дал им разрешение совершить самим то, чего они желали. Так они схватили его и распяли, вопреки закону отцов».
Флавию, наверное, принадлежит самая короткая и правдивая история Мессии.
Можно наконец задаться и последним, самым возмутительным вопросом: а был ли Христос вообще распят? Во-первых, совершенно непонятно, почему первое изображение распятого Христа появилось только в V веке, то есть, когда была отработана официальная версия и установлен канон. Во-вторых, если внимательно изучать способы казни той эпохи, то опять же совершенно неясно, откуда взялся крест, ведь обычно распинали на перекладине в форме — «Т».
Как черт ладана, боятся идеологи христианства любого упоминания о евангелистах Валентине и Василиде, потому что они назвали имя человека, распятого вместо Иисуса. Этим человеком был Симон Киринеянин, он же, кстати, и нес на своих плечах крест на Голгофу. Эту информацию легко проверить, ведь и в канонах сказано, что Христос падал под тяжестью креста и ему помогали нести его. Ни один канон не изображает деталей воскресения. Кроме того, существовали многочисленные секты, считавшие, что Христу удалось избежать смерти, а одна из них даже получила соответствующее название «докеты», от греческого «казаться», «скрывать правду».
В «Деяниях Иоанна» Иисус является к избранному ученику, который укрылся в одной пещере Оливковой горы, убитый горем и рыдающий. Он сказал ему: «Для людей иерусалимских я распят; но, как видишь, вот я с тобой говорю».
Ничто не позволяет утверждать в соответствии с евангелиями, что Иисус был прибит гвоздями к кресту. Только в апокрифе Петра говорится о том, что были прибиты руки, но уже во II веке Юстин добавил к ним и ноги. В другой версии «Деяний апостолов» говорится, что Иисус умер, «повешенный на дереве». В «Послании к галатам» Павел предположил ту же процедуру, о том же говорит и Талмуд. Много указаний на подмену казненного существует и в арабской мусульманской литературе.
Вся эта история, которой вот уже две тысячи лет морочат голову легковерному человечеству, с самого начала была основана на лжи, и цивилизованные язычники той поры недоумевали, с ужасом взирая на «богооткровенную» чехарду. Существует любопытное письмо, направленное императором Адрианом своему зятю, Консулу Сервиану, и сохранившееся в «Истории Августов».
«Здесь поклонники Сераписа одновременно являются христианами, а те, кто зовутся служителями Христа, поклоняются Серапису. Нет ни еврея, главы синагоги, который не был бы также астрологом, прорицателем или лгуном. Когда сам патриарх иудеев прибывает в Египет, одни заставляют чествовать ради него Сераписа, другие — Христа. Но их общий бог — деньги».
Такая вот была атмосфера «нисхождения духа Святого».
Когда в россии большевики только рвались к власти, то братья-революционеры вступали в разные партии с явным намерением помочь друг другу в надежде, что чья-то партия обязательно одержит верх.
Современный католический богослов Ганс Кюнг, руководствуясь фактическим материалом, назвал евангелистов — «ангажированными свидетелями», которые с самого начала и до конца стремились изображать Иисуса в свете его воскресения как Мессию, Христа, Господа, Сына Божия. Другой, теперь уже протестантский теолог Х. Концельман позволил себе еще большее откровение: «Церковь фактически живет лишь тем, что результаты исследований о жизни Иисуса в ней малоизвестны».
Библеист В. Брандт заявил, что «даже самая история о страданиях Иисуса была сочинена при помощи ветхозаветных и мифологических элементов».
Подчеркиваем, что эти речи исходят от самих идеологов христианского лагеря.
Выдающийся гуманист Альберт Швейцер высказывался приблизительно в том же духе:
«Нет ничего более негативного, чем итоги исследований о жизни Иисуса. Иисус из Назарета, выступивший как Мессия, проповедовавший нравственность Царствия Божьего, основавший на Земле Царство Небесное и умерший, чтобы освятить свою деятельность, никогда не существовал. Это образ, который отброшен рационализмом, воскрешен либерализмом, а современной теологией переделывается при помощи „исторической науки“. Исторического фундамента христианства, как его возводила рационалистическая, либеральная и современная теология, больше не существует».
Анри Барбюс по этому же поводу еще короче: «Прошел бедный человек, в котором впоследствии встретилась надобность. Когда появился Иисус, еще не существовал Христос, когда появился Христос, уже не было на свете Иисуса. Иисус Христос никогда не существовал».
Отечественная историческая наука также внесла свою лепту в демонтаж образа. Так, И. Крывелев писал: «Это было настолько исторически неизбежно, что если бы Иисус не существовал, его бы выдумали в этот момент. Но выдумывать не нужно было, потому что уже существовал некто, галилеянин, который никогда и не знал о той роли, какую заставят его играть».
Так же как и в случае с Ветхим Заветом, изобретателей Нового отличает поразительное отсутствие какой бы тони было элементарной фантазии, а неразвитость эвристического начала создателей священных писаний просто устрашает. Следы плагиата без труда читаются где угодно. Ведь евангельское откровение Христа аккуратно переписано с арийского пророка Заратустры — этого пионера визионерской религиозной практики, который жил за 1500 лет до галилейского подражателя. Целая ветвь в мировой библеистике занимается выяснением заимствований из других религий (Т. Планге, Л. Жаколио, А. Донини). Судите сами.
По учению брахманов, создавших свое учение за три тысячи лет до чудес Христа, второе лицо божественной троицы (Брахма, Вишну, Шива) воплотилось в человеческом образе Кришны, в дальнейшем получившего от своих учеников имя Иезеуса или Иисну, Джисну. В христианском учении тоже воплотилось в человеческом образе именно второе лицо Троицы — Бог-сын, получив имя и прозвище, близкое к брахманским. Кришна звучит похоже на Хрисну, а Христос похоже на Кристос. Оба явились в мир для его спасения. Оба рождены девой, рождение того и другого ознаменовалось чудесами, в обоих случаях первыми пришли поклониться пастухи. Повторяются: преследование злым царем (Канса и Ирод), избиение младенцев, спасение божественных новорожденных ангелом, основные факты деятельности спасителей. Оба собирают вокруг себя группу учеников, творят чудеса исцеления больных и воскрешения мертвых, изгоняют бесов из одержимых, умирают в результате козней и злобы жрецов, причем их смерть сопровождается траурными знамениями природы; оба возносятся после исполнения своей миссии на небеса.
Выражаясь техническим языком патентоведения, можно смело утверждать, что в случае с христианским плагиатом жизнь Кришны послужила прототипом, а Будды — аналогом, ибо примитивизм интеллектуального продукта евангелистов, не имевших никакого образования, вызывает искренние соболезнования.
Как и в случае с Буддой, зачатие непорочное. Рождение происходит тоже в пещере, оно также возвещается звездой, приводящей к божественному трех волхвов или царей для поклонения. Есть и пастухи, и голос с неба, и небесное воинство. Правда, рождение Будды обставлено более шикарными подробностями и пышными легендами, чем рождение Христа: ликует вся природа, сам новорожденный разражается целой речью, в которой обещает уничтожить дьявола и его воинство, осчастливить все народы, цари и князья предлагают свои великолепные дворцы для проживания божественного младенца и т. д. Естественно, что для того, чтобы раскрасить по-своему даже готовые заимствования, нужно хоть какое-то воображение, но ученикам Христа оно не было присуще и в самых элементарных формах, ведь похожи, в том числе, имена участников повествований. Так, в роли Симеона-богоприимца, фигурирующего в евангелиях, выступает старец Асита. В отличие, правда, от евангельского и брахманского рассказов, царь Бимбасара, которому сообщают о рождении Будды, не соглашается подвергнуть его преследованиям, а, наоборот, становится его последователем. Однако мания преследования, которой одержимы почти все основные персонажи Ветхого и Нового Заветов, без труда объясняет это непринципиальное отличие. Но дальше все снова идет успокаивающе гладко: приношение младенца в храм, история о том, как мальчик в двенадцатилетнем возрасте задержался в храме и был потерян родителями, пост и искушение в пустыне, крещение, весь аскетический, безбрачный образ жизни, бездомность. Любимого ученика Будды звали Анандой, у Иисуса — Иоанном, предателей же в обоих случаях звали Иудой и Девадой соответственно.
