Керала в Южной Индии верят, что во время ежегодного праздника онам их правитель Бали и в самом деле приходит к ним в гости, навестить своих бывших подданных.
В шестой раз Вишну принял облик Парашурамы, т. е. Рамы с топором. Он был сыном брахмана-подвижника Джамадагни и царевны Ренуки, отличался воинственностью и никогда не расставался с боевым топором. По приказу своего отца и духовного наставника он без малейших колебаний обезглавил собственную мать, заподозренную в нечистых помыслах. Однако главным его деянием стало убийство тысячерукого царя Картавирьи, захватившего власть над миром и притеснявшего Джамадагни. Сыновья Картавирьи убили Джамадагни, и Парашурама, мстя за смерть отца, трижды семь раз истреблял всех мужчин их сословия и наполнил их кровью пять озер на Курукшетре.
Из всех аватар Вишну сейчас в Индии, пожалуй, особенно почитают Раму, справедливого правителя Айодхьи, примерного семьянина, главного героя древнего эпоса Рамаяна. Во время жизни в лесу он уничтожил немало демонов, нарушавших покой подвижников и местных жителей. Но главным его подвигом стала победа над демоном Раваной, похитившим его жену Ситу, которую Рама освободил после долгой и кровопролитной войны.
В наше время образ эпического Рамы обрел черты высокого идеала, которому стремятся подражать не только в Индии, но и в других странах Азии, а Сита стала эталоном супружеской верности. В самой же Индии верующие устремляются в небольшой городок Айодхью, отождествляемый с одноименным мифологическим городом, где родился и потом воцарился Рама. Другие легендарные места его пребывания также неизменно привлекают индуистских паломников. В 1980-е годы иконографический образ Рамы был широко растиражирован по всей Индии с голубого экрана, вытесняя многочисленные образы местных версий.
К числу самых почитаемых относится и следующее воплощение Вишну — Кришна, т. е. Черный, пастух-герой, некогда живший недалеко от города Матхуры на берегу священной реки Джамны. Его образ окружен таким плотным кольцом мифов, легенд, сказаний и поверий, что невозможно пересказать и самую малую их часть. В них повествуется о том, как в незапамятные времена в Матхуре правил злой и жестокий царь Канса, двоюродная сестра которого, Деваки, была матерью Кришны. Кансе было явлено пророчество, будто суждено ему умереть от руки восьмого сына Деваки, и он вознамерился уничтожать всех ее детей. Но Кришну спас его отец по имени Васудэва и отдал на воспитание пастуху Нандс и его жене Яшоде.
Кришна вырос, вступил в единоборство с Кансой и одолел его, а также совершил немало других героических и чудесных поступков. Многочисленные повествования о маленьком шаловливом ребенке и о любовных похождениях Кришны в юности показывают, что он, пожалуй, не без оснований стал любимым богом женщин, затрагивая в их душах самые сокровенные струны. Своим преданным почитательницам он близок и как сын в облике ребенка, и как божественный возлюбленный, и как отец, и как старший брат, и, наконец, как герой, всегда способный прийти на помощь.
Девятой аватарой Вишну стал Будда, основатель древнейшей мировой религии. Он родился якобы для того, чтобы разубедить демонов-асуров, вечных врагов богов, в святости вед и тем самым лишить их силы. Так индуизм «вежливо» обошелся с религией-оппонентом, включив в свой культ первоначально враждебную веру.
Наконец, последняя, десятая аватара Вишну, Калки, всадник на белом коне, относится к будущему времени. Его приход ожидается в конце нашей недоброй и мрачной эры, когда на земле окончательно возобладают бесстыдные негодяи и в сердцах людей угнездится пагубное безверие. Кажется, ждать осталось недолго.
Воплощения Вишну относятся не только к мифологическому времени или отдаленному будущему. Случалось, его аватарами объявлялись и реальные исторические личности, как, например, бенгальский поэт-мистик Чайтанья, религиозный реформатор и проповедник кришнаитского бхакти.
Все перечисленные аватары объединены идеей спасения и охраны миропорядка, и современному человеку при знакомстве с ними могут прийти разные ассоциации, например, из области экологии. Не случаен и порядок аватар: в нем можно усмотреть и отражение процесса эволюции на земле, и результат особого восприятия времени, и свидетельства о постепенном совершенствовании человека, который должен сочетать стойкую героику с высокой духовностью.
История существования другого индуистского лидера, Шивы, ведется с еще более раннего, чем у Вишну, времени, — с периода протоиндийской цивилизации. Его далеким предшественником считают божество, восседающее на троне в окружении зверей, а его имя возводят к древнему дравидскому корню со значением «красный», «краснота», но иногда трактуют и как Благосклонный. Видимо, тогда же определились и основные черты его мифической биографии, вполне хорошо сочетающиеся друг с другом, несмотря на кажущуюся противоречивость: эротизм и аскетизм.
В ведийской мифологии образ Шивы еще почти неразличим в тени яростного и неукротимого Рудры, Ревущего, зловещего стихийного бога, воплощающего разрушительную силу грозы и способного нагнать ужас, но в то же время и целителя, лучшего из врачей, знающего секрет лекарства, что дарует долгую жизнь. Возвышение Рудры-Шивы началось, видимо, со времен упанишад, где его образ расцвечивается яркими красками владыки вселенной, а в эпосе он уже предстает как вполне утвердившийся главный бог, оспаривая пальму первенства у Вишну.
Между богами-соперниками устанавливается некое подвижное равновесие: «И Вишну, и Шива по очереди и по усмотрению авторов признаются главными богами», — пишет голландский индолог Я. Гонда. Впоследствии между богами, как и между их адептами, сложились в целом компромиссно-партнерские отношения, хотя случались и моменты напряженного противостояния — ив мифах, и в жизни, среди их приверженцев.
Двойственность Шивы, видимо, «генетически» заложенная в нем, проявляется во всем. Так, некогда боги хотели, чтобы Шива и Парвати родили сына-воителя, который убил бы докучавшего им демона Тараку: по предсказанию, только он мог это сделать. Но Шива предавался столь глубокому созерцанию, что вывести его из этого состояния было невозможно, как ни усердствовал Кама, бог любви. Зато когда удалось пробудить любовь в его сердце, она приняла необузданные формы, и под угрозой оказалось само существование мира.
Той же двойственностью отмечены и другие образы бога. Часто он изображается в позе йога, пребывающего в глубокой медитации где-нибудь в Гималаях, или в виде странствующего аскета с телом, посыпанным пеплом, в набедренной повязке и с чашей для сбора подаяний. Но от глубокого мистического созерцания ему ничего не стоит перейти к яростному, неистовому танцу. Эта его ипостась так и называется — Натараджа, Владыка танца; считается, что он изобрел сто восемь танцев, среди которых есть и спокойные, медленные, и стремительные, устрашающие. Его приверженцы верят, что мечущийся в танце Шива порождает при этом своей магической силой видимость всех вещей во вселенной, а в конце космического цикла разрушает мир.
Обитает Шива не только в любящих сердцах своих
