Саттва буддхи, сущностью которой является свет (пракаша), освобожденная от затемнения грязными примесями, представляет ясный поток, который не контролируется раджасом и тамасом. Когда в сверхотраженной (нирвичара) самадхи возникает эта ясность (вайшарадья), йогин достигает внутреннего спокойствия (адьятма-прасада) и достигает проникновения благодаря вспышке (спхута) проницательности, которая не вытекает из последовательного ряда (обычного дискурсивного познания опыта) и которая имеет своим желаемым объектом вещь, какою она является сама по себе.
Йога-сутра, I. 47. См. тж. II. 45; III. 54.
Это проникновение насыщено истиной, оно является порождением истины. Здесь нет и следа ложного понимания.
Патанджали отличает это проникновение от знания, полученного посредством вывода и свидетельства священного писания, утверждая, что его объектом является конкретная реальность, а не просто общее понятие66. Поскольку ее объекты обладают специфическим существованием (вишешартха), она тесно связана с восприятием; только объекты интуиции слишком тонки для грубого восприятия67. Это – высшее восприятие (парам пратьякшам)68.
Таким образом, индивидуальный объект, принадлежащий или тонким элементам, или «я», постигается только этим проникновением, основанным на сосредоточении. Он познается душой тогда, когда наши глаза закрыты. Если подобная интуиция уже возникает, впечатление от нее исключает все другие впечатления настолько, что воспоминания о них больше не повторяются69. Когда мы достигаем высшего вида интуитивного познания, охватывающего одновременно прошлое, настоящее и будущее со всеми их состояниями как одно целое, оно приводит нас к законченному совершенству70.
Самадхи, пока оно сохраняется, представляет не простое воспринимаемое постоянство. Напротив, это последовательность умственных состояний, которые становятся все более и более простыми, пока не завершаются в бессознательности. Асампраджнята-самадхи – это сосредоточение, не имеющее формы мысли (читтавритти), хотя скрытые впечатления могут и оставаться71. В сампраджнята самадхи существует ясное осознание объекта, изображаемого как нечто отличающееся от субъекта, тогда как в асампраджняте это различие исчезает.
Прежде, чем достигнута стадия самадхи, наши усилия являются негативными стремлениями разграничить пурушу и пракрити. Когда это различение осознается, обнаруживается позитивная природа духа. Проявление природы духа, происходящее на его собственной основе, вне всякого смешения с пракрити, является высшей формой самадхи. В этой сверхсознательной самадхи провидец пребывает в самом себе72. Все возможности отождествления «я» с деятельностью читты исчезают73.
Йога убеждена, что читта человека подобна жерновам. Если мы засыпаем в них пшеницу, они перемалывают ее в муку, если мы ничего не сыплем в них, жернова трутся до тех пор, пока не стачивают сами себя. Когда мы лишаем читту её флуктуации, её деятельность прекращается и она приводится в состояние абсолютной пассивности. Мы тогда вступаем в состояние молчания, не нарушаемого непрерывным шумом внешнего мира. Читта становится несчастной, но «я» чувствует себя совсем как дома. Это мистическое состояние наступает в результате интенсивного сосредоточения. Мы не можем адекватно описать его. Поэтому, как замечает Вьяса: «посредством йоги йога должна быть познана, и она начинает проявляться через самоё себя, и тот, кто глубоко верует в йогу, остается в ней навсегда»74.
Самадхи является состоянием, которого лишь немногие могут достигнуть и в котором почти никто не может пребывать длительное время, так как соблазны жизни разрушают ее. Поэтому говорят, что конечное освобождение невозможно до тех пор, пока живет тело.
Состояние, достигаемое в результате полного осуществления йоги, можно назвать состоянием экстаза. Это состояние характеризуется следующими признаками: тело находится под полным контролем, внешние чувства молчат, в мозг не поступает никаких сигналов от внутренних органов тела, не испытывается никаких ощущений. Мозг прекращает свою работу, он безмолвствует (жернова читты неподвижны). В таком состоянии внутреннее «я» человека сливается с познаваемым объектом – с Богом, и само становится Богом, познает абсолютную истину.
Йога не признает мнения, согласно которому Божество ассоциируется с видениями или знаниями, обретаемыми в момент экстаза, но отлично от внутреннего «я». Согласно йоге, каждая душа потенциально божественна, и ее божественность проявляется тогда, когда природа, внешняя и внутренняя, находится под ее контролем75. Видения и «гласы Божьи» рассматриваются в йоге как обнаружение творческого духа в человеке. О том, достоверны они или нет, нужно судить с помощью разума.
Реализация всех трёх высших ступеней йоги называется санъямой76.
Считается, что когда эта саньяма направлена на внешние объекты, появляются сверхъестественные способности, такие, как способность видеть через закрытые двери, исчезать из поля зрения или читать мысли других людей.
Патанджали подробно описывает психологическую сущность санъямы и ее эффекты: знание прошлого и будущего, знание прошлых рождений, знание чужой ментальности, невидимость, пробуждение в других людях дружелюбия и других чувств, способность приобретения дополнительных сил, познание сути вселенной, расположения звезд и их движения, знание строения тела, устранение голода и жажды, полная неподвижность, видение сверхъестественных существ, всеведение, постижение природы сознания и многочисленные другие паранормальные способности (сиддхи).
Характер приобретаемых способностей определяется объектом концентрации-созерцания-сосредоточения (санъямы): например, благодаря санъяме на Солнце возникает знание вселенной, а благодаря санъяме на гортани устраняются голод и жажда.
Впрочем, все эти волшебные совершенства оцениваются как препятствия, отвлекающие от обретения окончательного освобождения. Ищущий освобождения подвергается опасности не достигнуть своей цели, если он уступает соблазнам этих сил. Йога рекомендует противодействовать этому для того, чтобы двигаться вперед77.
Абсолютному освобождению посвящена четвертая глава «Йога сутр», начинающаяся с характеристики «совершенных способностей» (сиддхи), достигаемых благодаря особой форме рождения (например, среди богов), лекарственным снадобьям, чтению мантр, аскетизму и йогическому сосредоточению.
Приобретение паранормальных способностей с помощью лекарственных снадобий (видимо, галлюциногенов) Патанджали считает асурическим (темным, демоническим). В индийской мифологии существует легенда об эликсире жизни, приносящем вечную молодость и бессмертие, но считается, что приносят его девы-асуры.
Четвертая часть «Йога-сутры» провозглашает конечной целью полное освобождение от телесности, то есть достижение свободы (кайвальи).
Кайвалья трактуется в йоге как абсолютная независимость. Это не простое отрицание телесного, а вечная жизнь пуруши, освобожденного от оков пракрити.
Окончательному освобождению предшествует высшая ступень йогического сосредоточения, называемая «облако дхармы» (дхарма мегха, в буддизме так же называется последняя ступень пути бодхисаттвы, предшествующая полному просветлению и обретению состояния будды). Этому состоянию, в свою очередь, предшествуют полное бесстрастие и абсолютное отрешение от каких-либо влечений, в том числе и от влечения к высшему постижению. Тогда исчезают аффекты и карма, пуруша полностью отделяется от пракрити, которая со своими качествами перестает быть объектом для пуруши: последний реализует свою природу как чистую энергию сознания, пребывающую в самой себе.
После освобождения Пуруша существует в своей истинной форме (сварупа). Он приобретает божественные свойства, он сам становится подобным Божеству.
Вариант йоги, описанный в «Йога-сутре», – не единственный. Насчитывают 22 вида йоги, в которых развиваются различные аспекты йогического пути. Рассмотреть всё многообразие форм йоги в данной книге невозможно, поэтому ограничимся их кратким обзором, остановившись лишь на наиболее характерных направлениях практики йоги.
Свами Вивекананда писал:
Величайшая идея в религии Веданты состоит в том, что мы можем достигнуть цели различными путями. Пути эти можно разделить на четыре категории – путь труда, путь любви, путь изучения себя и путь изучения мира. Но не следует вместе с тем забывать, что эти подразделения резко не разграничены и не исключают друг друга, нередко сливаясь между собой. Мы даем им название, сообразуясь с преобладающим в каждом из них типом, что вовсе не значит, что нельзя найти человека, не способного ни на что другое, кроме работы, или молитвы, или знания. В конце концов все пути сходятся, соединяясь воедино. Все религии и все методы служения и работы приводят нас к одной и той же цели.
