12. Вот и я – неотесан, изгнанник, неуч, неспособный заглянуть в будущее, но я твердо знаю, что прежде чем я обрел смирение, я был подобен камню, лежащему в глубокой трясине, и Сильный пришел и в милости Своей поднял меня и вознес, и положил наверху стены. И оттуда я могу восклицать Господу в благодарении за Его великие благодеяния и в этом мире и в вечности, благодеяния, которые ум человеческий не в силах оценить.
13. Потому дивитесь вы, великие и малые, боящиеся Бога, и вы, люди красноречивые, внимайте и размышляйте над сказанным. Кто мог избрать меня, глупца, среди тех, кто мудр в глазах людей и сведущ в законе, и искусен в словах и во всем прочем? Меня, поистине ни на что не годного в этом мире, Он вдохновил более других, чтобы я мог стать – если сумею – тем, кто со страхом и благоговением, без недовольства, верно служит людям, к которым любовь Христова привела меня и которым отдала на всю мою жизнь, мог служить – если буду достоин – истинно и со смирением.
14. Сколь велика вера моя в Троицу, столь велик и долг мой, невзирая на опасности, объявлять о дарах Божьих и о Его вечном утешении, возвещать повсюду имя Божие с уверенностью и без страха, чтобы оставить по себе, после своей смерти, опору для своих братьев и сынов, из которых я столь много тысяч крестил в Господе.
15. И я не был того достоин, и не имел ничего, за что Господу надлежало бы даровать мне, чтобы после лишений и столь великих испытаний, после моего пленения и всех этих долгих лет, Он дал мне столь великое благо в виде этих людей, благо, на которое во дни моей юности я не мог надеяться и которого не мог и вообразить.
16. Молитвы в плену.
Но тогда, когда я достиг Ирландии, я каждый день пас стадо и каждый день молился множество раз. Любовь моя к Богу, страх Божий во мне и моя вера возрастали все более и более и дух мой побуждал меня к тому, что за день я произносил до ста молитв и почти столько же ночью, – и так даже тогда, когда находился в лесу или в горах, и я просыпался до восхода, чтобы молиться – в снегу, на ледяном холоде, под дождем, и я ни разу не занемог и не поленился, ибо, как я вижу теперь, дух полыхал во мне в те дни.
17. Побег из плена.
И тогда, в одну из ночей, я услышал во сне голос, сказавший мне: «Ты постился хорошо, скоро ты отправишься в родные края». И опять, через весьма короткое время, я слышал голос, предвещавший: «Вот, твой корабль готов». И он (корабль. – Прим, пер.) был не вблизи, но, как оказалось, за две сотни миль, где я никогда не был и никого не знал. И тогда я решился и убежал, оставив человека, у которого я был шесть лет, и шел, направляемый силой Божьей к своему благу, ничего не страшась, пока не достиг того корабля.
18. В день же, когда я туда прибыл, корабль готовился отплыть от того места, и я сказал людям, что готов заплатить, чтобы отправиться с ними. Но капитан был недоволен, и в гневе резко ответил: «Даже и не пытайся просить об этом». Услышав это, я оставил их и направился к хижине, в которой остановился, и по дороге начал молиться. И прежде чем я окончил молитву, я услышал, как один из них громко окликнул меня: «Иди скорее, ибо тебя зовут». И я тут же вернулся к ним и они сказали: «Приходи, мы берем тебя, ты пробудил в нас доверие. Ты можешь выбирать среди нас себе в друзья, кого захочешь». И в этот день, из страха Божия, я отказался кормиться от этих людей, хотя и имел надежду, что они обретут веру в Иисуса Христа, поскольку они были язычники. Итак, я остался с ними и вскоре мы отправились в море.
19. Голод на пути домой.
И через три дня мы достигли берега, и в продолжении двадцати восьми дней странствовали по необитаемым землям, и вся еда вышла, и голод овладел ими. И наутро капитан сказал: «Скажи мне, христианин, – ты говоришь, что твой Бог велик и всемогущ, так почему бы тебе не молиться о нас? Ведь мы можем погибнуть от голода, и непохоже, чтобы мы когда-нибудь снова увидели людей». И я отвечал им с уверенностью: «Обратитесь с верой от всего вашего сердца к Господу моему Богу, ибо для Него нет ничего невозможного, чтобы Он послал сегодня вам на пути пищу, чтобы вы могли насытиться, – ведь Он везде имеет все в изобилии». И, с Божьей помощью, так и случилось, и вот, стадо свиней появилось перед ними на дороге, и люди убили их много. Они остановились там на две ночи и, насытившись мясом, восстановили свои силы, – а многие из них совсем ослабели, и иначе упали бы полумертвыми по пути. И они возблагодарили Бога, и я вырос в их глазах, и с того дня они имели довольно пищи. Помимо того, они отыскали дикий мед, и предложили разделить его со мной, и один из них сказал: «Мы предложили это как жертву [нашим богам]». Благодарение Богу, я не притронулся к нему.
20. В ту самую ночь, когда я спал, сатана напал на меня столь жестоко, что я всегда буду помнить это, пока пребываю в этом теле; это было как если бы огромная скала упала на меня, и ни в одном из членов моих не было силы. И откуда могло прийти мне, невежде в духе, на ум воззвать «Элиам!»? Тем временем я увидел солнце, восходящее в небе. И когда я изо всех своих сил взывал «Элиам! Элиам!» – се, луч того солнца пал на меня и немедленно сбросил всю ту тяжесть, освободив меня. И я верю, что мне помог Христос, Господь мой, и что это Его Дух взывал во мне, и я надеюсь, что так будет и во всех других бедах, как и сказано в Евангелии: «В тот час, – говорит Господь, – не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас».
21. Второй плен.
И спустя много лет, я был пленен во второй раз. И первой же ночью, когда я был с пленившими, я услышал откровение от Бога, гласившее: «Ты будешь с ними два месяца». Так и произошло. На шестидесятую ночь Господь освободил меня из их рук.
22. В том же странствии Он снабжал нас пищей и огнем, и каждодневной сухой погодой, пока на десятый день мы не вышли к людям. Как я уже говорил, мы шли незаселенными землями двадцать восемь дней, и в ночь, когда мы вышли к людям, у нас уже не было еды.
23. В Британии. Видения о будущей миссии в Ирландии.
Итак, после нескольких лет отсутствия, я снова оказался в Британии среди своих родичей, которые приняли меня как сына и искренне упрашивали меня, чтобы теперь, после столь великих испытаний, перенесенных мной, я больше не покидал их и никуда не уходил. И там, одной из ночей, я увидел в видении мужа, по имени Виктор, как бы пришедшего из Ирландии, неся с собой несчетные послания. И он дал мне одно из них, и я прочел начало послания: «Голос ирландцев». И в тот миг, когда я читал начало послания, казалось, я слышал голоса тех, что обитали за лесом Фоклут, что у западного моря, и они взывали как одним голосом: «Мы молим тебя, святой юноша, чтобы ты пришел и снова был среди нас». И сердце мое было столь сокрушено этим, что я не мог больше читать, – и очнулся. Благодарение Богу, ибо после столь многих лет Он даровал им то, о чем они просили.
24. И в другую ночь, в теле ли или вне тела, – Бог знает, я не знаю, – я был призван еще более ясными словами, которые слышал, но не мог понять, кроме окончания сказанного, что гласило: «Тот, Кто отдал за тебя Свою жизнь, Он говорит с тобой». И я снова очнулся, исполненный радости.
25. В другой же раз я видел Его молящимся во мне, как если бы я был внутри собственного тела, и я слышал Его над собой, – то есть над моим внутренним существом. И Он молился с большой силой и с воздыханиями. И видя это, я все время был изумлен и дивился, и размышлял, кто это такой молится во мне. А в конце молитвы мне было открыто, что это Дух. И тогда я очнулся и вспомнил слова Апостола: «Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными». И еще: «Господь, наш защитник, ходатайствует за нас».
26. Упреки перед принятием епископства и перед миссией.
И тогда множество старших надо мной нападали на меня, приводя и вспоминая множество моих грехов против того, чтобы я принял свое епископство, исполненное трудов. В тот самый день я был столь сильно расстроен, что мог весьма глубоко пасть здесь и в вечности, но Господь милостиво избавил от этого меня, ставшего во имя Его пришельцем и странником, и с великой силой пришел мне на помощь в это тягостное время. Я молюсь Богу, чтобы Он не вменил им в грех то, что я тогда впал в немилость и был опозорен.
27. Они приводили против меня случай тридцатилетней давности, который я исповедал прежде, чем стал диаконом. В неспокойствии моего скорбного ума я открыл своему близкому другу то, что совершил в один из дней, – или нет, в один из часов, – моей юности, когда я не был еще укреплен против греха. Бог знает – я не знаю, кажется, мне тогда было пятнадцать, и я не верил еще в живого Бога, как не верил в Него с младенчества, но оставался в смерти и неверии, пока не был сурово исправлен и поистине приведен к смирению каждодневным голодом и наготой.
28. С другой стороны, я отправился в Ирландию не добровольно, а лишь уступая необходимости, и этим Господь исправил и очистил меня, так что я смог стать таким, каким никогда не был, чтобы я мог заботиться и трудиться о спасении других, тогда как в те дни я думал лишь о себе.
