Глава 8
Распространение и методологическое развитие в эпоху династии Сун
По мнению исследователей, в период эпохи Сун буддийское движение в целом находилось в упадке. После великих гонений при императоре У-цзуне, продолжавшихся до конца танского периода, буддизм так и не сумел оправиться, и это несмотря на то, что в последующие столетия не было никаких серьезных преследований. Императоры Сунской династии относились к буддизму терпимо, но, тем не менее, это время трудно назвать благоприятным для монашества, ибо страна переживала время политических потрясений и находилась в кольце враждебного окружения. И все же основной причиной плачевного положения дел в китайском буддизме следует признать его ослабленность и падение дисциплины.
Общей участи удалось избежать лишь некоторым школам дзэнского направления. По окончании правления императора У-цзуна для них начались дни процветания, и в эпоху Сун дзэн завоевал всеобщее признание. Несмотря на то что религиозный пыл и оригинальность танских наставников нельзя оценить однозначно, вклад дзэн в китайскую культуру превзошел все предыдущие достижения. Невзирая на политическую нестабильность, сунский период по праву считается наиболее плодотворным в истории китайской культуры. И немалая заслуга в этом принадлежит дзэн.
Дзэнские монахи стали в один ряд с лучшими китайскими художниками. Дзэнский дух настолько глубоко проник в искусство того времени, что и поныне художественные произведения эпохи Сун считаются подлинным выражением культуры дзэн. В Японии именно буддийские монахи и их друзья распространяли произведения искусства и литературы эпохи Сун наряду с популяризацией неоконфуцианских философских идей Чжу Си и дзэнского пути к просветлению. При этом между ними не проводилось никаких различий, и единое культурное наследие получило дальнейшее развитие в дзэнских монастырях.
Новые философские идеи эпохи Сун были близки приверженцам дзэн, которые в своих храмах занимались медитацией. В те времена неоконфуцианцы, в том числе и Чжу Си, практиковали новый метод созерцания, родственный дзэнской практике сидячей медитации и, согласно некоторым авторитетным источникам, фактически порожденный дзэнской практикой. Несмотря на то что возрожденное конфуцианство периода Сун не признавало дзэн, в его философских построениях отчетливо ощущается влияние буддийской мысли. Это утверждение справедливо даже по отношению к Чжу Си, признанному противнику буддийской религии. Его приверженность метафизическим построениям в значительной степени испытала влияние махаянских умозрительных спекуляций, подобно даосизму оставивших глубокий след в китайском образе мысли.
Повсеместное распространение дзэн далеко не всегда было отмечено глубоким и проникновенным религиозным опытом. В действительности быстрый внешний рост стал причиной внутренней деградации, угрожавшей самому существованию дзэн, где коан стал методом на пути к просветлению. Иными словами, внутренний распад сопровождался внешним процветанием. Бодхидхарма и великие наставники эпохи Тан избегали столичных городов и упорно отказывались от приглашений к императорскому двору.
Тем не менее в сунский период дзэнские монашеские общины поддерживали дружеские отношения со двором, участвовали в политической, общественной и культурной жизни. Наибольшую известность получили «Пять гор» и «Десять храмов» секты Линьцзи. По мере того как число приверженцев дзэн возрастало, их духовность неизбежно умалялась. Опасность, сопряженная с возрастанием численности адептов, усугублялась тем, что к тому времени учение дзэн не имело ни идеологической основы, ни методологии, но передавалось исключительно посредством «разума» и практического опыта.
Другая опасность заключалась в том, что в этот период стремление к интеллектуальному постижению ощущалось сильнее, чем когда-либо, и под влиянием изначально присущих буддизму синкретических тенденций происходило сознательное смешение дзэн с другими религиозными направлениями. Следует признать, что многие наставники эпохи Тан также были знатоками сутр и шастр, но они искали освобождения лишь в личном опыте и внушали своим ученикам мысль о том, что просветление превыше знания сутр. Однако в эпоху Сун чтение сутр стали совмещать с дзэнской практикой просветления.
Пока речь шла об изучении «Аватамсака-сутр», опасность не была столь очевидной, ибо эти тексты тесно связаны с дзэн и представляют собой ключ к его мировоззрению. И напротив, попытки совмещения практики дзэн с весьма разнородными теоретическими концепциями школы Тяньтай (яп. — Тэндай) оказались совершенно неуместными. В противостоянии этой школе дзэнские противники изучения сутр доходили до крайности, игнорируя все священные писания. На первый взгляд связь между дзэн и амидаизмом, то есть между традициями, имеющими фундаментальные различия, может показаться странной. Но и здесь мы в очередной раз убеждаемся в том, что дзэн – это учение, оставшееся верным основным буддийским ценностям, и оно может рассматриваться лишь в контексте буддийской религии в целом. Более того, отметим психологическое сходство между ритмическими повторами имени Будды во время так называемого нянь-фо (яп. — нэмбуцу) и напряженной практикой коана.
Во времена правления династии Сун первым, кто декларировал единство приверженцев дзэн и поклонников Амиды, а также пытался наладить контакты с сектой Тяньтай, был один из величайших китайских синкретистов Юнь-минь (904–975), принадлежавший школе Фа-янь. В течение сунского периода «Пять Домов» практически завершили свое существование. Школы Юньмэнь и Фаянь деградировали к середине этой эпохи, а секта Гуйян прекратила свое существование еще раньше. После процветания в танский период школа Цаодун какое-то время держалась на плаву, хотя популярность ее была далека от той, которой пользовалась школа Линьцзи. В период становления «Пяти Домов» секта Линьцзи не имела преимуществ по сравнению с другими «Домами», но в начале X века она окрепла настолько, что ее храмы и монастыри возводились по всей стране.
В седьмом поколении после Линь-цзи произошел раскол, положивший начало двум направлениям, которые возглавили два ученика Шин-шуана – Хуан-лун (1002–1069) и Ян-ци (992–1049). Хуан-лун, «посадивший густой лес» учеников, отличался особой приверженностью к парадоксальным высказываниям, о чем свидетельствует его текст, известный под названием «Три заставы». Приведенную ниже игру в вопросы и ответы (яп. — мондо) дзэнская традиция позднее использовала как упражнение, ведущее к просветлению:
«Вопрос. В соответствии с законом причины и следствия [кармой] у каждого человека есть родина. А где родился ты?
Ответ. Утром я ел белую рисовую кашу; теперь я вновь голоден.
Вопрос. Чем мои руки напоминают руки Будды?
Ответ. Игрой на лютне [бива] при луне.
Вопрос. Чем мои ноги напоминают ноги осла?
Ответ. Когда цапля стоит в снегу, ее цвет меняется [имеется в виду, что на фоне снега ее оперение представляется не таким уж «белоснежным»]».
Семена школы Линьцзи впервые были посеяны в японскую почву преемниками Хуан-луна. В Китае эта ветвь к четвертому и пятому поколению прекратила свое существование. Вершины развития китайский дзэн достиг по линии Ян-ци – необычайно доброго и очаровательного человека. Его ученик во втором поколении, У-цзу (1025–1104) описывает внезапность своего опыта просветления, сравнивая его с чувственным ощущением, а именно со вкусом воды. Личность этого наставника также оказала большое влияние на последующие поколения дзэн-буддистов.
Использование коанов как средства, ведущего к прозрению, связывают с именами двух последователей У-цзу – Юань-у (1063–1135) и Да-хуаем (1089–1163). Начиная с заката танского периода и времен Пяти династий внутреннее развитие дзэн осуществлялось именно в этом направлении. Народ почтительно взирал на возвышающиеся фигуры старых наставников и ассоциировал их с «заветами отцов» и «примерами старших».
В период упадка и духовной деградации вновь затеплилась надежда на возрождение истинного духа дзэн с помощью этих «заветов». Слово «коан» (кит. — гун-ань) буквально означает «оповещение» или «публичное объявление». В дзэн забавные истории и высказывания мастеров служат своего рода задачами, которые должны решить ученики. В эпоху Сун подобные задачи, служившие методологическим руководством к просветлению, были объединены в сборники.
Этим временем датируются два наиболее значимых сборника коанов: «Би-янь-лу» и «У-мэнь-куан». Сто коанов «Би-янь-лу» (1125 г.) считаются «примерами старших», которые Сю-тоу (998–1052) скомпилировал на основе «Хроники дзэн» эры Цзин-дэ. Каждый пример он оформил в стихотворной форме (гата). Третий «пласт» этой работы создавался при содействии Юань-у, который снабдил истории и гата комментариями и вступлением. Сегодня, когда ученику предлагают коан, наставник приводит собственные комментарии, которые, однако, основаны на традиционных пояснениях. Таким образом, на базе простых и незамысловатых текстов возник целый пласт дзэнской литературы.
