Отец Иоанн взглянул вверх на купол собора, увидел изображение 4-х евангелистов, столь ему знакомых за годы его служения здесь, опустил взор на аналой с Евангелием, вспомнил, что его слушает его паства и он обычным тоном читающего Священную Книгу священника заканчивает главу.
Голос отца Иоанна, довольно высокого тембра, – «удивительно молодой голос», – как тогда говорили, звучит все так же, как несколько лет тому назад, когда в гимназии он был моим законоучителем, звучит так же, как у нас в доме, где он был близким другом моего отца и часто запросто бывал. 13 лет они прослужили вместе в соборе, где мой отец был старостой.
Удивительным сейчас кажется, что он, как и всякий другой гость, принимал чашку чая из рук матери, не отказывался от рюмки вина, принимал участие в разговорах на общие темы, его интересовали тогда всякие «злобы дня».
Обласканный Царской Семьей и глубоко чтимый ею, он был бесконечно далек от стремления к каким бы то ни было мирским благам и почестям.
В моей семье был такой случай: «В 1888 году поступал в морское училище мой брат. Отец нашел случай попросить отца Иоанна:
– Батюшка, благословите нового моряка на службу Царю и Отечеству.
Отец Иоанн сначала глубоко задумался, затем сразу как бы очнулся и, обратившись к кадету, сказал:
«Да благословит тебя Господь Всемогущий и да охранит тебя святая Десница Его, как на водах, так и под водою».
За отцом Иоанном уже установилась тогда слава провидения будущего. Поэтому сказанное батюшкой даже несколько обеспокоило моего отца.
– Что это значит – «под водою»? Тонуть моему сыну придется, что ли? – говорил он, придя домой.
Слова отца Иоанна были прочно забыты. Вспомнили о них только через четверть века, когда брат плавал на подводных лодках и был назначен командиром подводной лодки (1909–1914 гг.).
В то время, когда отец Иоанн произносил свои вещие слова, еще и разговоров не было о судах, плавающих под водой.
В последние годы жизни отца Иоанна злобный лик грядущего большевизма стал показываться на горизонте. Отец Иоанн был всегда полон снисхождения к людским слабостям и прегрешениям, но по адресу губителей нашей родины он нашел слова гнева и проклятия. Огненным словом обрушился он на них в своих проповедях, полных горячего патриотизма. Это не было, очевидно, забыто теперешними московскими владыками. Им нужно было стереть с лица земли все, напоминающее об отце Иоанне, ибо память о нем несомненно до сих пор живет среди подвластного большевикам населения.
Поэтому они разрушили Андреевский собор, столь тесно связанный с его именем. Будут ли, благодаря этому, забыты заветы отца Иоанна и будет ли забыт он сам – покажет будущее.
П.А. Соколова. Путешествие отца Иоанна по Волге
Чтобы познакомиться с батюшкой отцом Иоанном, мы с мужем ездили из Рыбинска, где гостили у родных, в Ярославль, к Архиепископу Агафангелу и в первый раз увидали своими глазами то, что читали в газетах и слышали от очевидцев.
После молебна батюшка прошел с владыкой в гостиную, куда приглашены были некоторые лица, в том числе и я с мужем. Нас представили батюшке. Он очень ласково расспрашивал нас и, узнав, что мы с Волги, батюшка как бы пророчески сказал: «А, с Волги, я очень люблю Волгу и мы, наверное, часто будем встречаться с вами».
Слова батюшки действительно сбылись полностью…
Ни один приезд наш в Петербург не прошел, чтобы мы не виделись с батюшкой, разве только когда он бывал в это время в отъезде; обычно или батюшка приезжал к нам в гостиницу, или мы ехали к нему в Кронштадт.
Был батюшка в нашем городе С. 3 раза и каждый раз бывал у нас в доме.
Батюшка приезжал в наш город два раза к больным, а один раз на освящение храма, построенного в память его посещения нашего города в честь его св. Ангела Иоанна Рыльского.
В этот раз произошел интересный случай: после освящения храма все духовенство, во главе с епископом Гурием и официальными лицами города, были приглашены на обед к городскому голове.
Все духовенство и приглашенные приехали, а батюшка заехал к больному и приехал позднее. Когда сказали, что батюшка приехал, владыка вышел из гостиной в зал встретить его и первый поклонился ему земным поклоном, а батюшка, в свою очередь, владыке и оказались оба в коленопреклоненном положении.
Батюшка из С. должен был ехать по Волге до Рыбинска, направляясь на родину в Архангельск. Городской голова предложил батюшке свой пароход. И он поехал со своим протоиереем, с личным секретарем и еще 2–3-мя лицами, приехавшими с батюшкой, затем городской голова с женой и я с мужем и двумя детьми, посторонней публики не было. Доехали до Нижнего Новгорода, дальше пароход идти не мог из-за мелководья. Тогда мой муж предложил батюшке небольшой пароход от Нижнего до Рыбинска. Батюшка согласился и так мы путешествовали 5 суток вместе с батюшкой.
Забыть этой поездки в обществе батюшки невозможно. С 7-ми часов утра до 11–12 часов ночи бывали мы с ним.
Вставал батюшка в 5 часов утра и шел на трап молиться.
Капитану было сказано, чтобы каждое утро пароход приставал к какому-нибудь селу, на берегу Волги (от Нижнего Новгорода до Рыбинска очень населенные берега). Часов в 6–7 пароход подходил к пристани, посылался гонец к местному священнику сказать, что отец Иоанн Кронштадтский будет служить литургию. И вот тут начиналось сильное движение: ехали верховые оповещать крестьян, помещиков, народ бежал, ехали на лошадях и собиралось столько народу, что не только церковь и ограда, но и вся площадь перед церковью полны были собравшегося народа. Пройти обратно на пароход было очень трудно.
По вечерам на пароходе батюшка служил всенощные, пароходная команда и наши мужчины пели.
Обедали и чай пили все вместе, во главе с батюшкой. Через полчаса после обеда батюшка выходил на палубу, и мы все шли за ним. Батюшка читал нам вслух или вел беседу.
В Костроме отец Иоанн служил литургию в соборе. Накануне послана была телеграмма, встречали батюшку очень много духовенства и светские власти.
На Волге для остановок пароходов ставятся «пристани» – это большие баржи, укрепленные якорями и цепями, к берегу с пристани шли широкие и длинные мостки. Когда батюшка возвращался из города на пароход, то выйти ему из кареты у мостков было невозможно, так много было народу, что могли смять батюшку. Тогда лошади с каретой въехали по мосткам на пристань к самому пароходу, а народ удерживала полиция на берегу, но не могла сдержать, и народ хлынул в воду, мимо пристани и стояли по пояс в воде, кричали, крестились, молились, а батюшка стоял на палубе парохода и благословлял народ.
Перед Костромой батюшка нас всех исповедал, а в Костроме мы причащались.
Та же картина встречи и проводов батюшки была в Ярославле и Рыбинске.
Бывая у нас в доме, батюшка всегда служил молебен. Сначала к молебну собирались знакомые, а затем уже наполнялись несколько комнат незнакомыми людьми. Перед молебном расставлялись на нескольких столах свежие и глазированные фрукты, мятные пряники, несколько бутылок прованского масла, разлитого в маленькие пузыречки, и несколько мисок с водой. Все это батюшка освящал и благословлял и мы раздавали присутствующим.
Провожать батюшку приходилось через другой, не главный, выход, а в парадном входе стояла громадная толпа, и вся улица была запружена народом, – нельзя было пройти.
Наша семья никогда ничего не начинала делать серьезного и важного, не спросив телеграммой батюшку и прося у него благословения.
У сестры моего мужа был болен сын 16 лет брюшным тифом. После тифа было осложнение, и ноги у него (пятки) были пригнуты к спине. Была очень высокая температура.
Послали телеграмму батюшке, просили помолиться. Батюшка ответил: «Молился и еще буду молиться. Господь милосердный поможет и помилует». К получению телеграммы температура у больного упала, ноги распрямились, и он начал быстро поправляться.
А вот еще случай. Дочь наша должна была выйти замуж; просили благословения у батюшки. Он ответил – «благословляю». Затем дело затянулось и свадьба расстроилась. Вскоре батюшка приехал в наш город. Говорим ему, что свадьба дочери не состоялась, а батюшка возразил: «А все-таки она выйдет за этого жениха!» Так и случилось.
Похоронен батюшка, как известно, в Петербурге, в Иоанновском монастыре, в нижней церкви, где до революции служились панихиды, целые дни без перерыва.
Однажды, будучи в Петербурге, мы решили поговеть и причаститься у могилы батюшки. После литургии игуменья пригласила нас на завтрак, а когда мы уходили от нее, то матушка игуменья и говорит мне: «Я хочу вас попросить, не сделаете ли вы в боковом приделе нижней церкви (где погребен батюшка) мраморный белый иконостас, а то у нас средний-то мраморный, где стоит гробница батюшки, а боковой деревянный». Мы ответили согласием, но заметили: «Сейчас у нас нет свободных денег, а как вернемся домой, вышлем». По приезде домой, с неделю или более не посылали денег, муж увлекся накопившимися делами и замедлил посылку денег.
