Вопрос: Если оглашенный будет беснуемый и захочет сам или родственники его, да приимет святое крещение, то должен ли принять или нет, и особенно если будет близ смерти?
Ответ: Когда беснуемый не очистился еще от духа нечистого, то не может принять святое крещение, но, при исходе от сей жизни, крещается (Тимоф. 2).
Если же некие, будучи оглашенными, подвергнутые отлучению в наказание за грехопадения, потом приближаются к смерти, то да крещаются, и да не отходят от жизни сей без причастия благодати, то есть без приобщения Святых Тайн. Ибо, кажется, и это согласно с уставами церкви (Кирил. 5).
5. Мы не можем не упомянуть также о канонических правилах, определяющих прием в церковь из отделяющихся от нее сообществ. Почему это важно для нашей темы? Потому что для этих правил характерно обращение к вопросу о том, являются ли члены данного сообщества оглашаемыми или нет. Иными словами, выходят ли они за основные границы Церкви или нет. В зависимости от этого и появляется известное различение ереси, раскола и самочинного сборища.
Еретика, как не имеющего веры в Бога и Христа Его или имеющего ее в искаженном виде, всегда принимают в церковь как язычника, не признавая ни крещения, ни сана, тщательно оглашая, а потом и крестя. Раскольника же и члена самочинного сборища принимают как своего, исходя из допущения, что в данном случае не повреждена вера, но восполняя при этом недостающее.
Присоединяющихся к православию и к части спасаемых из еретиков приемлем по следующему чиноположению и обычаю. Ариан, македониан, савватиан и паватиан, именующих себя чистыми и лучшими, четырнадцатидневников, или тетрадитов, и аполинаристов, когда они дают рукописания и проклинают всякую ересь, не мудрствущую, как мудрствует святая Божия кафолическая и апостольская церковь, приемлем запечатлевая, то есть помазуя святым миром, во-первых, чело, потом очи, и ноздри, и уста, и уши, и запечатлевая их глаголем: печать дара Духа Святаго. Евномиан же, единократным погружением крещающихся, и монтанистов, именуемых здесь фригами, и савеллиан, держащихся мнения о сыноотечестве, и иное нетерпимое творящих, и всех прочих еретиков (ибо много здесь таковых, наипаче выходящих из Галатийской страны), всех, которые из них желают присоединены быть к православию, приемлем, подобно как язычников. В первый день делаем их христианами, во второй оглашенными, потом в третий заклинаем их, с троекратным дуновением в лице, и в уши: и так оглашаем их, и заставляем пребывать в церкви, и слушать Писания, и тогда уже крещаем их (II Всел. 7).
…Древние положили принимать крещение, ни в чем не отступающее от веры: посему иное нарекли они ересью, иное расколом, а иное самочинным сборищем. Еретиками называли они совершенно отторгшихся и в самой вере отчуждившихся; раскольниками – разделившихся в мнениях о некоторых предметах церковных и о вопросах, допускающих уврачевание; а самочинными сборищами – собрания, составляемые непокорными пресвитерами или епископами и ненаученным народом. Например, если кто, быв обличен во грехе, удален от священнослужения, не покорился правилам, а сам удержал за собою предстояние и священнослужение, и с ним отступили некоторые другие, оставив кафолическую церковь, – сие есть самочинное сборище. О покаянии мыслить иначе, нежели как сущие в церкви, – есть раскол. Ереси же суть, например: манихейская, валентинская, маркионитская и сих самых пепузиан. Ибо здесь есть явная разность в самой вере в Бога. Почему от начала бывшим отцам угодно было крещение еретиков совсем отметать; крещение раскольников, яко еще не чуждых церкви, приимати; а находящихся в самочинных сборищах исправлять приличным покаянием и обращением и вновь присоединять к церкви (Васил. 1).
В заключение нашего краткого обзора хочется отметить, что каждое из канонических постановлений, касающихся катехизации, заслуживает особого внимания и рассмотрения. Но сегодня, по нашему мнению, более важен именно общий взгляд на них. Основное сожаление вызывает даже не прямое игнорирование многих из этих канонов (это, увы, факт вообще не редкий), а то обстоятельство, что церковное сознание как бы потеряло сами основания для их «легитимности». Потеряло, «выключив» из себя целый пласт членов церкви, катехуменов, и перестав в связи с этим рассуждать о главном критерии, созидающем новозаветный народ Божий и служащем границей между Церковью и миром сим. Эта граница, как мы уже указали выше, – между верой и неверием во Христа.
Перестав эту границу хранить, церковь неизбежно становится «проходным двором», смешивается с миром сим, так как теряет основное измерение своей жизни.
Канонические правила нельзя просто игнорировать. Их статус в жизни церкви в некотором смысле такой же, как и догматических постановлений. «“Изволися Духу Святому и нам” – одинаково приложимо как к догматическим, так и к каноническим постановлениям» [16]. «Истина, которую они (каноны. – В.Я.) выражают, сама по себе абсолютна, но содержание канонов не есть эта истина, а то, как (курсив мой. – В.Я.) она должна выражаться в данной исторической форме церковной жизни» [17].
В нормальном случае церковь вместо неисполняемых устаревших канонов должна была бы устанавливать новые, которые были бы адекватны изменившейся исторической действительности. Но этого не происходит. Новых адекватных канонических правил мы не имеем, а те, что есть, – не исполняются.
Такую ситуацию протопр. Николай Афанасьев назвал эпохой «упадка творчества и угашения духа». В такую эпоху «истинный смысл церковных постановлений забывается или искажается, и их место заступает обычай, не имеющий уже основания ни в каких церковных правилах. Историческая перспектива теряется – возникновение обычая относят к глубокой древности, освященной деятельностью отцов церкви или вселенских соборов. Создается ложное предание, которое разрывает богочеловеческую природу Церкви, так как уводит церковную жизнь от догматических основ. Только возобновлением творческой деятельности может быть преодолена инерция ложного предания» [18].
Да подаст нам Господь сил для преодоления того ложного предания, которое является основанием для современного обычая совершать крещение без подготовки к нему или с такой подготовкой, которая не учитывает канонические критерии готовности.
СПИСОК ЛАТИНСКИХ СОКРАЩЕНИЙ
Const. Ap. Апостольские постановления
Hipp. Trad. Ap. Апостольское предание сщмч. Ипполита Римского
Clem. Alex. Strom. Климент Александрийский. Строматы
Каноническая огласительная практика[19]
Дьякон Павел Гаврилюк[20]
Общая структура катехизации на Западе в главных чертах совпадала с той, которая была принята на Востоке. В связи с этим можно говорить о канонической огласительной практике, которая является собирательным опытом Восточной и Западной церквей. Главные составляющие канонической огласительной практики были следующими (в квадратные скобки взяты те элементы, которые отсутствовали в Восточной церкви):
1. Предоглашение. Первое знакомство с христианством для язычника было по случайным беседам, рассказам друзей и книгам. Поводом к приходу в церковь могли быть чудеса, исцеления, а также пример святых и мучеников.
2. [Предварительное собеседование. С теми, кто пришел в церковь впервые, устраивали предварительное собеседование, которое мог проводить диакон. Будущие катехумены рассказывали о себе, о роде своих занятий, а также о том, что побудило их прийти в церковь. Представитель церкви читал им краткую проповедь о христианском пути и о главных отличиях христианства от язычества.]
3. Посвящение в катехумены. Те, кто выражал на то свое согласие, был посвящен в катехумены первого этапа. Обряд посвящения состоял в осенении печатью креста, [экзорцистском «дуновении» с чтением молитвы,] возложении рук [и вкушении соли]. Младенцы и маленькие дети могли участвовать в обряде наравне с взрослыми.
4. Первый этап мог продолжаться неопределенно долго и во многом зависел от желания и готовности катехуменов принять крещение. Три года считалось оптимальным сроком. Особых занятий с катехуменами первого этапа в большинстве случаев не проводили. Им позволялось присутствовать на всех богослужениях, за исключением Литургии верных. Они читали Священное Писание, пели гимны, участвовали в общих молитвах и слушали проповеди.
5. Собеседование с епископом. Те, кто желал креститься в недалеком будущем, должны были пройти [повторное] собеседование, которое чаще всего проводил епископ. Об образе жизни катехуменов, их добрых делах и об искренности их мотивов свидетельствовали не только они сами, но и их крестные родители, игравшие роль поручителей.
