История Церкви сохранила описание мученической кончины сщмч. Игнатия Богоносца. Свидетель ее пишет, что оставшиеся от тела сщмч. Игнатия части (он был растерзан зверями в цирке) «были отвезены в Антиохию и положены в полотно, как неоцененное сокровище по благодати, обитающей в мученике, оставленное святой Церкви». По словам свт. Иоанна Златоуста, жители городов от Рима до Антиохии принимали и несли эти останки, «до здешнего города (Антиохии), восхваляя увенчанного победителя и прославляя подвижника». И после мученической смерти сщмч. Поликарпа Смирнского оставшиеся после сожжения кости святого христиане собрали «как сокровище драгоценнее дорогих камней и чище золота, и положили их… для празднования дня его мученического рождения и в научение и утверждение будущим христианам»[32].
Одним из проявлений почитания святых мощей в древности было стремление верующих иметь тела святых в своих храмах. Известно, что король Лангобардии Луитпранд заплатил большую сумму за мощи блаженного Августина. По свидетельству Руфина, так же поступила одна христианская община, чтобы получить мощи св. Иоанна Крестителя. Григорий Неокесарийский († 270) разместил мощи мучеников в храмах своей епархии и в каждом из них установил празднование памяти того мученика, чьи мощи в нем хранились. Со временем появился обычай на месте погребения и страдания мучеников строить храмы.
Практика совершать литургию на святых мощах «согласно древнему обычаю» окончательно была закреплена в постановлении папы Феликса от 269 года. Это решение основано на древней традиции совершения литургий на надгробьях мучеников, которые выполняли функцию престолов.
Традиция выкапывания и перенесения мощей на Востоке появляется во второй половине IV века. Так, император Констанций, сын Константина Великого, перенес в константинопольский храм Святых Апостолов мощи ап. Тимофея (в 365 г.), Андрея и Луки (в 375 г.). В Западной Церкви практики выкапывания мощей до VII века не наблюдалось. Позднее там установился обычай полагать мощи либо при входе в храм (для удобства поклонения), либо по ту или другую сторону престола.
Решением Пятого Карфагенского Собора святые мощи было предписано полагать под престолом. При обширности епархий и увеличении числа храмов правящий архиерей не мог лично присутствовать при освящении каждого храма. Знаком его благословения явились созданные вместо надгробных плит антиминсы – платы с подписью архиерея. В центр антиминса влагалась частица со святыми мощами. В это время появилась традиция помещать мощи в домовых церквах, вкладывать их части в запрестольные и напрестольные кресты[33].
Вероучительное значение почитания святых мощей было окончательно высказано на Седьмом Вселенском Соборе. Седьмое правило этого Собора предписывает все храмы освящать только через положение в них святых мощей. О почитании мощей Собор постановил следующее: «Господь наш Иисус Христос даровал нам мощи святых, как спасительные источники, многообразно изливающие благодеяние на немощных. Дерзнувшие отвергать мощи мучеников, о которых они знали, что они подлинны и истинны, если это епископы или клирики, – да низложатся, а если иноки и миряне, – да лишатся причащения!»[34].
Говоря о святых мощах, необходимо коснуться и такого вопроса, как нетленность мощей. С этим явлением связано много заблуждений. Важно понимать, что мощи почитаются независимо от их нетленности, из преклонения перед подвигом святого. Нетленность мощей всегда рассматривалось как одно из знамений Божиих о святости усопшего, но сама по себе никогда не была основанием для канонизации. Равным образом и отсутствие нетления не является препятствием прославления подвижника, решающее значение имеет святость его жизни. Церковь почитает останки святого вследствие его подвига, а не само материальное явление нетленности как таковое[35].
1.4. Многообразие путей к святости
Из истории христианской Церкви нам известно о различных путях к святости, о многообразии ее проявлений. В каждом лике (чине) святых благодать Божия являет себя по-своему. Учение об этом было сформулировано еще ап. Павлом. «Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор.12. 8-11).
Первоначально к числу почитаемых святых относились апостолы и мученики, а также ветхозаветные праведники – праотцы и пророки.
Основной список святых Древней Церкви состоял из мучеников. Есть сведения, что уже во II веке наряду с евангельскими событиями к числу праздников относились торжества в дни смерти мучеников, которые понимались как дни их «рождения» в вечную жизнь. Знавшие мученика христиане с благоговением берегли останки, посещали место погребения или мучения, помнили дату его кончины, чтобы потом иметь возможность праздновать его память. Древние христианские писатели говорят о поминальных трапезах на гробницах мучеников[36].
Чествование апостолов, по мнению В.М. Живова, было одним из отправных моментов практики почитания святых вообще. Они выступали как образец, начаток спасенного по своей вере человечества. Есть сведения о праздновании памяти апостолов Петра и Павла в III веке[37].
Почитание ветхозаветных святых зафиксировано со второй половины IV века. Вероятно, оно связано с традициями иудеохристианских общин первых веков христианства и в своих истоках восходит прежде всего к Иерусалимской Церкви[38]. Архиепископ Сергий (Спасский) считает, что включению в календари ветхозаветных святых в то время способствовали чудеса от их мощей и гробниц[39], напоминавшие об их подвигах ко славе Божией[40].
В древнейший период появляется почитание предстоятелей местных церквей, святителей. Сначала чествование первоиерархов совершалось в пределах местных церквей, а затем перешло в общецерковную практику. По смерти они вносились в диптихи[41] уже в силу своего иерархического положения. Считают, что чествование мучеников в древности было несколько выше, чем епископов. По отношению к первым у Созомена, например, употреблялось слово «празднества», а по отношению к иерархам – «память»[42]. Архиепископ Сергий (Спасский) в числе признаков древности календаря называет такой: чем меньше в нем дней памяти святителей (не являющихся мучениками), тем он древнее[43].
С течением времени появились и другие категории святых, почитание которых также органически входило в богослужебную церковную традицию. С утверждением христианства как государственной религии возникает почитание прославившихся заслугами перед Церковью благоверных царей и цариц (Феодосий Великий, Маркиан и Пульхерия, царица Феодора и др.).
С развитием монашества появляется почитание преподобных[44]. Почитание святых подвижников-аскетов, как и святителей, первоначально было местным[45], и лишь позднее, когда они стали участвовать в решениях Вселенских Соборов, почитание их начало распространяться весьма широко[46].
В монашеской среде, начиная с IV века, возникает и такой вид подвига как юродство – принятие на себя мнимого безумия для терпения ради Христа всевозможных поруганий и обличения общественных язв[47].
Если служение святых состояло в распространении или утверждении веры, их называют равноапостольными (ими. Константин и царица Елена, Кирилл и Мефодий, Нина, просветительница Грузии и др.).
К христианским святым относятся также исповедники – претерпевшие за Христа истязания, пытки или заключения, но не пострадавшие до смерти.
Особую категорию святых составляют страстотерпцы – пострадавшие не за свою веру, как мученики, а явившиеся жертвами политических убийств. Суть их подвига – в незлобии и терпении, христианской любви к врагам, непротивлении насилию, уподоблении Христу в Его вольном и безвинном страдании. К страстотерпцам относят свв. Бориса и Глеба, великого князя Андрея Боголюбского, Михаила Тверского, Царскую Семью.
Святых, живших в миру, называют блаженными (блж. Ксения Петербургская, блж. Матрона Московская). В Древней Руси это наименование прилагалось к юродивым (Василий Блаженный). В XIX веке так стали называть также древних святых, в писаниях которых были некоторые отклонения от чистоты догматического церковного учения (блж. Августин, блж. Иероним Стридонский, блж. Феодорит Кирский).
