И произошла обо мне распря в народе. Я же, закончив проповедовать, сел напротив сокровищницы и смотрел на тех, кто в храме. И видел я, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников своих, я сказал им:
– Истинно говорю вам, не нужны отцу деньги, чтобы дал он познание истины, и счастье, и свободу. Но эта бедная вдова, не ведая того, положила больше всех, клавших в сокровищницу. Ибо все клали то, что у них лишнее, а она в бедности своей положила все, что имела.
И многие фарисеи и священники после моих проповедей в храме уверовали в мое слово. И когда иудеи уверовали, я сказал им:
– Если пребудете в слове моем, то вы истинно мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными.
И возмутились тогда многие, говоря:
– Мы – семя Авраамово, и не были рабами никому никогда. Как же ты говоришь, что сделаемся мы свободными?
Я отвечал им:
– Истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в духе вечно, слово истины отца вашего пребывает вечно. И если слово истины освободит вас, то истинно свободны будете. Но я говорю то, что видел у отца моего, а вы делаете то, что видели у отца вашего.
Сказали мне в ответ:
– Отец наш есть Авраам.
А я сказал им:
– Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы. А теперь ищете убить меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от отца. Авраам этого не делал. Ваш отец – зло, и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца, убивающий души, от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. А как я истину говорю, то не верите мне. Кто из вас обличит меня в неправде? Если же я говорю истину, почему вы не верите мне? Кто от отца истинного, тот слушает слова отца. Вы потому не слушаете, что вы не от отца.
На это фарисеи, ухмыляясь, лукаво вопрошали:
– Не правду ли мы говорим, что ты – самарянин, язычник, и что бес лжи в тебе?
Я же ответил:
– Во мне беса нет, но я чту отца моего, а вы бесчестите меня. Истинно говорю вам: кто соблюдет слово мое истинное, тот не увидит смерти вовек.
Тогда священники, а с ними и другие торжествующе сказали:
– Теперь узнали мы, что бес лжи в тебе. Авраам умер и пророки, а ты говоришь, что кто соблюдет слово твое, тот не вкусит смерти вовек. Неужели ты больше отца нашего Авраама, который умер? И пророки умерли! Чем ты себя делаешь?
Они так и не уразумели, что говорил я о смерти духовной и душевной при земной жизни. И я лишь со скорбью от их невежества ответил:
– Авраам, отец ваш, рад был увидеть день моего торжества и возрадовался бы.
На это священники закричали:
– Тебе нет еще пятидесяти лет – и ты видел Авраама?
Я же, рассердившись, сказал:
– Прежде нежели был Авраам, мое слово, слово истины предвечное, сама истина мира были.
И в ярости выбежали священники, желая побить меня камнями, я же побежал и затерялся в толпе, а затем вышел в Вифанию. Вифания была неподалеку от Иерусалима, в пятнадцати стадиях.
Один из тех священников, кто уверовал – Никодим – ночь провел в размышлениях, а после защищал меня на собрании перед первосвященниками, говоря:
– Судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает?
На это первосвященники ответили:
– И ты не проникся ли его учением? Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк.
И разошлись все по домам. Никодим же на другую ночь пришел ко мне в Вифанию, куда мы удалялись из Иерусалима, и хотел говорить со мною. И говорил он:
– Равви! Мы знаем, что ты – учитель, пришедший от бога, ибо таких слов и истин, какие ты говоришь, никто не может говорить, если не будет с ним бог.
Я же сказал ему в ответ:
– Истинного говорю тебе, если кто не родится свыше, не может достичь в духе своем царствия отца. После того, как рождены вы от Матери Земной, должны вы непорочным зачатием родиться заново и от духа святого истины. Дух же истины – от отца вашего.
Никодим же, не разумея, что говорил я о новом духовном рождении от отца своего познанного, спросил:
– Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?
Я же снова отвечал ему:
– Уразумей: рожденное от плоти – есть плоть, а рожденное от духа – есть дух. Если кто не родится заново, очистившись от греха и познавши свой дух, не сможет тот войти в царствие отца свого духа. Не удивляйся тому, что я сказал тебе, что должно вам родиться свыше. Дух твой дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда в тебя приходит и куда уходит. Так бывает со всяким, рожденным от духа, а не от плоти, с тем, кто есть человек прежде духом, а потом уж плотью.
Никодим же сказал мне в ответ:
– Как такое может быть?
И я удивился:
– Ты – учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно говорю тебе: мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства нашего не принимаете. Если я сказал вам о земном, и вы не понимаете – как поймете, если буду говорить вам о небесном, духовном? Никто не восходил на небо, к вершинам своего духа, как только вернувшийся с небес Человек, сущий на небесах, живущий на вершинах собственного духа. Так возлюбил мой дух мир, что отдал меня, дабы всякий, верующий в слово мое, не погиб, но имел жизнь духа своего вечную, и не познал уныния, разочарования и скорби на земле. Ибо отец мой послал меня в мир, не для того, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через слово истины. Понимающий слово сие не судим, а непонимающий уже осужден, потому что не дано ему познать царствие духовное в себе. Суд же состоит в том, что истина пришла в мир, но люди более возлюбили неправду, нежели истину, потому что дела их были злы. Ибо всякий, делающий злое, ненавидит истину и не идет к ней, чтобы не обличились дела его, потому что они злы. А поступающий по правде к правде и идет, дабы явны были дела его, ибо в духе отца своего сотворены они.
И сказал я Никодиму:
– Невозможно, чтобы некто видел что-либо из вечного, если он не станет подобным этому. В духовном царстве не так, как с человеком, который в мире: этот видит солнце, хотя он не солнце, и он видит небо, землю и другие предметы, не будучи всем этим. Но если ты духовный, ты увидел нечто в том месте – ты стал им. Ты увидел дух истины – ты стал духом. Ты увидел Христа, спасающее слово духа, Логос – ты стал Христом. Ты увидел отца – ты станешь отцом. Поэтому в этом месте, в мире плотском ты видишь каждую вещь и ты не видишь себя одного. Видишь же ты себя лишь в месте духовном. И там станешь ты тем, что ты видишь.
И Никодим уверовал в слово мое.
Некоторое время я жил в доме сестер Марфы и Марии, спутницы моей, которую полюбил. И в один день сестры сказали:
– Учитель, один из братьев, кого ты любишь, болен. Это брат наш, Лазарь, священник фарисейский.
И сказал я им:
– Эта болезнь душевная не к смерти, но к славе отца его духа, да прославится через нее Человек. Ибо через болезнь придет очищение и возвращение сына к отцу своему, а через то – воскреснет Лазарь из мертвых в истине, счастье и свободе.
Я пробыл на том месте еще два дня, разговаривая с Лазарем, и увидел, что очистился он, и умирает в нем душа старая, однако новая пока не родилась. После я сказал своим ученикам:
– Пойдем опять в Иудею.
Ученики сказали мне:
– Равви! Давно ли священники искали побить тебя камнями, и ты опять идешь туда?
Я же ответил им:
– Не двенадцать ли часов в дне? Кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего, а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним. В ком ночь духа – тот спотыкается и падает, а в ком день духа, и свет истины, идет твердой поступью по жизни, не боясь ничего.
Ответив это, я все же решил не идти в Иерусалим, и сказал я им потом:
– Лазарь, друг наш, уснул, но я иду разбудить его.
Ученики мои сказали:
– Учитель, если он уснул, то выздоровеет.
Я же говорил о смерти его души, о смерти всей его жизни предыдущей, а они думали, что я говорю о сне обыкновенном. Тогда я сказал им прямо:
– Лазарь умер. И радуюсь за вас, что душою он умер не при мне, когда бы я не смог его спасти. Ибо если бы слово мое не смогло спасти его, то ничто. Теперь, дабы вы уверовали в силу света истины отца моего, пойдем к нему.
И когда мы подходили к дому Лазаря, Марфа, услышав, что иду я, пошла навстречу мне, Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала мне:
– Учитель! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Сидит он в пещере души своей и никого видеть не хочет. Страдает. Говорит, что умер, ибо познал, что всю жизнь свою веровал в ложь. Но и теперь знаю, что чего ты попросишь у отца своего, даст тебе отец, и этим словом и знанием воскресишь ты брата моего.
