его еще при жизни земной делается радостной и блаженной.
Господь сказал: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». Если душа не смиряла себя на земле, то теперь она содрогается там, лишенная добродетелей, ибо Бог гордым противится, а смиренным дает благодать.
«Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Кто не плакал на земле о грехах своих, душа того горько рыдает там, видя, что время покаяния безвозвратно ушло.
«Блаженны кроткие…» Кто не был кротким здесь, на земле, душа того ожесточена и там и жестоко страдает от собственной злобы.
«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся». Кто на земле не искал правды словес Христовых и наполнил свою жизнь ложью, душа того страшно голодает там.
«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Кто убивал младенца во чреве, был немилосердным по отношению к людям, душа того страшно мучается теперь в ожидании наказания, ибо видит, что время делать добро ушло.
«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят». Кто не старался очистить свое сердце от грехов и пороков, провел свою жизнь в блуде, пьянстве, наркотическом дурмане или ненасытной погоне за материальными благами, душа того мучается теперь от стыда за свою смрадность и нечистоту, недостойная видеть Божественный свет.
«Блаженны миротворцы…» Кто не имел мира в душе своей и не заботился о мирной жизни с другими людьми, душа того ощущает там великое смятение.
Но Господь безмерно благ! Он оказывает милость страдающим душам, принимая нашу молитву о них.
Главное моление об упокоении усопших Церковь совершает за Божественной литургией. Для этого следует перед началом литургии подать в храме записки с их именами (вписывать можно только крещеных, православных). Поминовение на Божественной литургии — это наибольшее благо для тех, кто нам дорог.
Кроме этого, по усопшим служится панихида в дни всеобщего поминовения усопших или в частном порядке по просьбе верующих.
В храме принимают и записки для поминовения усопших христиан на 40 дней (сорокоуст), на полгода и на год. В этом случае имена записываются в поминальный синодик, и священнослужители в течение указанного срока за каждым богослужением молятся о наших близких.
Советский богоборческий период не мог не породить различных извращений в отношении к нормам церковной жизни. На Пасху вместо храма многие шли на кладбища. Вместо поминовения усопших в церкви пили на могиле водку. Тем временем вообще нельзя поминать усопших водкой. Это приносит большие страдания душе усопшего. Пьяного человека и в дом порядочный не пустят, не то что в Царство Божие, а здесь родственники как бы заочно пьют с покойником.
Необходимо помнить и то, что любые домашние поминки должны начинаться с молитвы: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего (имя), прости все его согрешения вольные и невольные». Родственники усопшего должны читать за него Псалтирь или акафист «О единоумершем» в течение 40 дней. Тогда усопший будет благодарен своим родственникам и станет утешаться надеждой на помилование и упокоение. Такая молитва необходима и нам, потому что, когда уходит близкий человек, от этого мы глубоко страдаем. И кто может утешить в этот момент, кроме Самого Бога?
Одно из самых тягостных зрелищ на свете — поминки, совершаемые атеистами. Как это происходит, представить несложно. Вот все пришли домой от свежей могилы. Встает старший, поднимает рюмку… И в этот момент все просто физически ощущают, что что-то могут и должны сделать для того, с кем только что простились.
Молитва об ушедших — это потребность сердца. Сердце требует: помолись! Но рассудок, покалеченный безбожием, говорит: «Молиться некому, и от того человека, с которым мы жили еще три дня назад, не осталось уже ничего, кроме безобразия, засыпанного землей». И звучат столь не нужные никому слова: «Покойный был хорошим человеком и добросовестным работником…»
В конце концов, то, что придает смысл жизни, придает смысл и смерти… Именно ощущение бессмысленности жизни, а следовательно, и смерти, делает столь тяжелыми и неестественными похороны атеистов. Событие смерти — одно из важнейших во всей жизни человека. Из Святого Евангелия мы знаем, как различны судьбы душ умерших людей. Одни томятся в ожидании страшного приговора на последнем суде Божием. Это души тех, которые на земле не приготовили себя для жизни вечной. Другие находятся в светлой радости. Обобщая многовековой опыт посмертных откровений, Церковь свидетельствует о том, что души усопших, находящихся во аде, сильно рыдают и непрестанно вопиют к нам: «о, любимые наши дети, сродники и близкие! Если бы возвратиться к вам и рассказать, какие мы испытываем скорби и лютые муки. Если бы мы получили возможность опять жить на земле, то день и ночь бы каялись. Пусть бы жилище наше было наполнено зловонием и тела наши точили бы черви, мы с радостью терпели бы все это, лишь бы избавиться от этих мук. Не забывайте нас, молитесь о нас, ибо за ваши молитвы, милостыню и ваше собственное покаяние Господь очищает и успокаивает наши мятущиеся души, и мы получаем надежду на помилование».
А между тем живые, часто близкие, даже родные, забывают о них, забывают дети своих родителей, родители — детей, братья — сестер, сестры — братьев. У всех большей частью одна забота — о том, что могут видеть другие, например, дорогие надгробные памятники, а души их сродников, их тяжкая участь — это никого не волнует. А ведь наши предки помнили и поминали не только своих родителей и близких, кого лично знали, но также бабушек, дедушек, прабабушек, прадедушек — и так до пятого или даже десятого колена предков своего рода. И воистину было так, как мы слышим в церкви на заупокойной службе: «память их род и в род».
«Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать… время смеяться, и время плакать», — говорится в Священном Писании. Может быть, самое разительное отличие современных людей от людей прошлых эпох — в неумении умирать. Человек подходит к порогу смерти, не столько стараясь всмотреться за его черту, сколько без конца оборачиваясь назад и с ужасом вычисляя все возрастающее расстояние от поры своей молодости. Старость из времени «подготовки к смерти», когда пора подумать о душе, стала временем последнего и решительного боя за место под солнцем, за последние «права»… Она стала временем зависти.
В середине прошлого века один из константинопольских патриархов так говорил о времени умирания: «Я хотел бы умереть после болезни, достаточно долгой, чтобы успеть подготовиться к смерти, и недостаточно длительной, чтобы стать в тягость моим близким. Я хотел бы лежать в комнате
