• Некоторых людей такой подход к евангельской истине не удовлетворяет: если было много модификаций и адаптации, откуда известно, что евангельская весть верна вести Иисуса? Полностью полагаться на мнение ученых нельзя, ибо они совершенно по–разному оценивают степень достоверности: на одном конце спектра модификации считают минимальными, на другом — очень серьезными. Поэтому перед нами богословский вопрос, требующий богословского ответа. Христиане, которые верят в боговдохновенность, считают, что Святой Дух направлял процесс формирования Евангелий, а потому Евангелия отражают истину, возвестить которую Бог послал Иисуса.
• В истории экзегезы много времени уделялось гармонизации различий между Евангелиями, причем не только в деталях, но и в вопросах более крупных: например, как составить из очень разных рассказов Мф и Лк о детстве Иисуса одно последовательное повествование или согласовать рассказ Лк о явлениях Воскресшего (в Иерусалиме) с соответствующим рассказом Мф (на горе в Галилее). Однако это не вполне корректно и, возможно, вносит определенное искажение. С точки зрения веры, существование четырех Евангелий вместо одного — промыслительно, а потому следует отдавать должное индивидуальности каждого Евангелия. Искусственная гармонизация не обогащает, а обедняет.
• Во второй половине XX века уважение к индивидуальности каждого из Евангелий повлияло на церковную литургию и ритуал. Многие церкви вслед за католической богослужебной реформой ввели трехлетний лекционарий: в первый год по воскресеньям читаются отрывки из Мф, во второй год — из Мк, а в третий — из Лк. В Католической церкви такая практика заменила годичный лекционарий, когда без видимой богословской системы чтения выбирались то из Мф, то из Лк и т. д. Одна из основных причин для реформы состояла в новообретенном понимании: евангельские перикопы должны читаться последовательно, отдавая должное богословской специфике каждого евангелиста. Скажем, одна и та же притча, присутствующая во всех трех синоптических Евангелиях, может иметь разное значение в зависимости от индивидуального контекста.
Дополнительную стадию в формировании Евангелий необходимо постулировать, чтобы объяснить взаимосвязь между первыми тремя Евангелиями, — они называются «синоптическими» (от греч. synopsis, «обозрение»), ибо их можно читать параллельно. Эти Евангелия имеют столь много общего, что на третьей из вышеописанных стадий, видимо, имела место зависимость одного или двух из них от третьего или какого‑то общего письменного источника. Хотя данной проблеме посвящено множество научных трудов и ожесточенной полемики, большинство читателей НЗ считают ее запутанной, неактуальной для их интересов и скучной — факт, который стимулирует меня быть кратким. В конце главы я приведу подробную библиографию, но хочу предупредить начинающих: поскольку освоить эту область очень непросто, возможно, им имеет смысл не вдаваться в подробности, а взять пока за ориентир наиболее распространенные научные выводы (выделенные далее курсивом).
Статистика и терминология. Мк содержит 661 стих, Мф — 1068, Лк — 1149. Примерно 80% Марковых стихов воспроизведены в Мф, и примерно 65% — в Лк[142]. Материалы из Мк, которые содержатся и у двух других синоптиков, называются «тройной традицией». Немарковы материалы, которые есть одновременно в Мф и Лк (всего около 230–235 стихов, целиком или частично), называются «двойной традицией». В обоих случаях общая последовательность многих материалов и многочисленные вербальные совпадения наводят на мысль о письменной, а не (только) устной зависимости[143]. Кратко рассмотрим основные попытки решения синоптической проблемы, включая основные доводы pro et contra. В заключение остановимся на значении, которое имеет теория большинства.
Теории протоевангелия/протоевангелий. Высказывалось много теорий (у некоторых из них и поныне встречаются сторонники), решающих синоптическую проблему происхождением синоптиков от текста более раннего евангелия. В XVIII веке Готхольд Эфраим Лессинг предположил, что все три синоптические Евангелия опирались на утерянное ныне евангелие, написанное по–арамейски; эту теорию разработал Иоганн Годфрид Эйхорн, который считал этот источник полным жизнеописанием Христа. В наши дни мы наблюдаем своего рода вариацию данной теории у тех исследователей, которые думают, что синоптики опирались на какие‑то апокрифические евангелия. (Чуть ниже мы скажем несколько слов о Евангелии от Фомы в связи с гипотезой Q.). По мнению Мортона Смита, тайное Евангелие от Марка (текст, упоминаемый у Климента Александрийского как дополненный вариант Мк) представляет собой древнейший христианский источник; Хельмут Кёстер считает, что этот тайный Мк древнее канонического Мк. Однако большинство ученых скептически относятся к этой идее: от тайного Мк до нас дошли лишь два небольших отрывка (к тому же объясняемые как заимствования из канонических Евангелий)[144]. Доминик Кроссан не только разрабатывает версию с тайным Мк, но и пытается доказать, что рассказы о страстях во всех канонических Евангелиях восходят к более краткому варианту Евангелия от Петра. Мнение большинства ученых иное: Евангелие от Петра опирается на канонические Евангелия[145].
В более традиционном поиске протоевангелия некоторые ученые ссылаются на слова епископа Папия Иерапольского [«Матфей записал по порядку речения на еврейском (= арамейском?) языке…»]: по их мнению, имеется в виду не известный нам Мф, а более ранний сборник (иногда обозначаемый литерой М), на который опирались Мк и канонический Мф (прямо или опосредованно через Мк). Предположительно, этот гипотетический сборник содержал то, что нельзя легко объяснить зависимостью Мк от канонического Мф (или наоборот)[146]. Некоторые ученые придерживаются какой‑либо сложной мультидокументарной теории: скажем, источником был не просто арамейский М, но греческий перевод M плюс арамейский сборник речений, переведенный на греческий. Наряду с письменными источниками постулируются и устные. В трехтомном французском синопсисе, изданном в 1970–е годы, М. — Э. Буамар и А. Лямуль постулируют для синоптиков четыре источника (не непосредственных, а на доевангельском уровне): документ А (палестинского и иудео–христианского происхождения, около 50 года н. э.), документ В (реинтерпретация А для языкохристиан, до 58 года н. э.), документ С (независимая палестинская традиция на арамейском языке, очень древняя), документ Q (общие материалы Мф–Лк). Фактически для решения каждого затруднения эта теория вводит какой‑то новый источник. Ее нельзя ни доказать, ни опровергнуть, но большинство исследователей считают ее ненужно громоздкой. Для современной науки, в целом, характерен иной подход к синоптической проблеме: не постулировать утраченные протоевангелия и очень раннюю датировку апокрифов, но исходить из взаимосвязи между существующими каноническими Евангелиями. Это — теории взаимозависимости, к которым мы сейчас обратимся.
Теория приоритета Мф с зависимостью Лк от Мф. Эта гипотеза, восходящая к Августину (IV век) — самая древняя. До середины XX века ее придерживалось большинство католиков; есть у нее респектабельные сторонники и поныне (Б. Батлер, Дж. Дирдорф, Дж. Уэнем). Согласно августинианской гипотезе, канонический порядок Евангелий отражает последовательность написания и зависимость: сначала — Мф, затем — Мк (сильно сократил Мф), затем — Лк (опирался на Мк и Мф), наконец — Ин (опирался на предшественников). В 1789 году Иоганн Якоб Грисбах предложил гипотезу, по которой евангелия были написаны в следующем порядке: Мф, Лк, Мк[147]. В пользу приоритета Мф говорит тот факт, что именно это Евангелие с древности считалось первым. Самая серьезная проблема теории о приоритете Мф, однако, состоит в том, как объяснить Мк. С позиции августинианской теории, логика Марка вообще непонятна: зачем он выбросил такое количество материалов? Теория Грисбаха пытается решить это затруднение, расценивая Мк преимущественно как дайджест, излагающий материалы, по которым Мф и Лк согласны. Однако Мк опускает всю двойную традицию, где Мф и Лк как раз сходятся!
Использовал ли Лука Мф? В пользу утвердительного ответа говорят, прежде всего, так называемые «малые согласования» (материалы тройной традиции, где есть согласования Мф–Лк против Мк). Например, в сцене иудейского издевательства над Иисусом Мф и Лк упоминают абсолютно одинаковую фразу, отсутствующую у Мк: «Кто ударил Тебя?» — вопрос, который делает осмысленным предложение «проречь» (Мф 26:68; Лк 22:64; Мк 14:65). Если бы Лк и Мф работали независимо друг от друга, могло ли случайно произойти такое совпадение? Не резоннее ли допустить, что Лк взял этот вопрос из Мф?[148] Однако теория о зависимости Лк от Мф наталкивается на серьезные возражения (см. Fitzmyer, Luke 1.73–75). Рассмотрим некоторые из них.
