Господь прогневался на Давида за то, что он поступил так с Урией, и послал к нему пророка Нафана. Тот пришёл к царю и сказал: «В одном городе были два человека, один богатый, а другой бедный; у богатого было очень много мелкого и крупного скота, а у бедного ничего, кроме овечки, которую он купил маленькую и выкормил. И она ела от хлеба его, и пила из его чашки, и на груди у него спала, и была для него как дочь. Но вот, пришёл однажды к богачу гость, и надо было чем-то угостить его. Богач пожалел своих овец и волов, а взял овечку бедняка и приготовил из неё кушанье человеку, который пришёл к нему. Скажи же мне теперь, царь, что надлежит сделать с этим богачом?» Давид воскликнул в гневе: «Достоин смерти человек, сделавший это; и за овечку он должен заплатить вчетверо, за то, что не имел сострадания».
А Нафан сказал Давиду: «Ты и есть тот самый человек, достойный смерти. Разве не поставил тебя Господь царём Израиля, и разве не дал он тебе все его сокровища, и разве не готов Он был дать тебе ещё больше? Зачем же ты пренебрёг Его дарами и стал творить зло перед очами Его? Урию Хеттеянина ты обрёк на смерть, а жену его взял себе. За это преступление умрёт родившийся у тебя сын». Сказав так, Нафан ушёл от Давида, оставив его в страхе и смятении. Немного погодя у Вирсавии родился сын от Давида, но недолгое время спустя заболел и умер.
Давид сильно страдал, сознавая, что сам навлёк смерть на сына, и неустанно молил Господа простить его грех. Через год у Вирсавии родился ещё один сын, которому наречено было имя Соломон. Этого мальчика Господь возлюбил и в дальнейшем всегда покровительствовал ему.
От нескольких жён Давид имел много сыновей и дочерей, но более остальных он любил и выделял первенца своего Амнона, а также другого сына по имени Авессалом. У Авессалома была красивая единоутробная сестра Фамарь. И вот случилось так, что Фамарь приглянулась Амнону, и он возжелал её с такой силой, что даже заболел от скорби. Ведь она была девица, и Амнону казалось трудным что-нибудь сделать с нею. Ионадав, сын Самая, брата Давидова, человек очень хитрый, заметил печаль царевича и спросил у Амнона: «Отчего ты так худеешь с каждым днём, сын царёв, — не откроешь ли мне?» Амнон отвечал: «Я люблю Фамарь, сестру Авессалома, брата моего». Ионадав посоветовал: «Ложись в постель и притворись больным; а когда отец придёт навестить тебя, скажи ему: „Пусть придёт Фамарь, сестра моя, и подкрепит меня пищею, приготовив кушанье при моих глазах, чтоб я видел, и ел из её рук“». Амнон лёг и притворился тяжело больным. А когда царь навестил его, сказал отцу: «Пусть придёт Фамарь, сестра моя, и испечёт при моих глазах лепёшку, или две, и я поем из её рук». Давид послал к Фамари в дом сказать: «Пойди к Амнону, брату твоему, и приготовь ему кушанье». Она пошла в дом Амнона и нашла его лежащим в постели.
Фамарь взяла муки, замесила, изготовила пред глазами брата и испекла лепёшки, потом взяла сковороду и выложила перед ним; но Амнон медлил есть. Он сказал: «Пусть все выйдут от меня». Когда все люди вышли, Амнон велел Фамари: «Отнеси кушанье во внутреннюю комнату, и я поем там из рук твоих». Фамарь взяла лепёшки, которые приготовила, и отнесла их во внутреннюю комнату. И когда она поставила перед ним кушанье, чтоб он ел, Амнон схватил её и сказал: «Иди, ложись со мной, сестра моя». Но она не хотела его слушать и говорила: «Нет, брат мой, не бесчести меня, ибо не делается так в Израиле; не делай этого безумия. Куда я пойду потом с моим бесчестием? И ты, ты будешь одним из безумных в Израиле. Поговори с царём; он не откажет отдать меня тебе в жёны». Но Амнон не хотел её слушать и, преодолев её, изнасиловал, и лежал с нею.
Свершив всё это, Амнон внезапно возненавидел Фамарь величайшей ненавистью, так что ненависть, какой он возненавидел её, была сильнее любви, какую он прежде имел к ней. Преисполнившись отвращения, он велел несчастной: «Встань и уйди от меня». Фамарь пыталась смягчить его сердце, говоря: «Нет, брат; прогнать меня — это зло больше первого, которое ты сделал со мною». Но Амнон не захотел её слушать. Он позвал отрока и сказал: «Прогони эту от меня вон и запри за нею дверь». И вывел её слуга вон и запер за нею дверь. В великой печали Фамарь посыпала пеплом голову, разорвала одежды и с плачем отправилась домой. Увидев сестру, Авессалом тотчас обо всём догадался и спросил: «Не Амнон ли, брат твой, был с тобою? — но теперь молчи, сестра; он — брат твой; не сокрушайся сердцем об этом деле». С тех пор Фамарь жила в одиночестве в доме Авессалома. Давид услышал об этом происшествии и сильно огорчился, но ничего не сделал Амнону, потому что тот был его первенец и царь любил его более всех остальных сыновей. Авессалом же не говорил с Амноном ни худого, ни хорошего, но в глубине души затаил против него великий гнев.
Через два года было стрижение овец у Авессалома в Ваал-Гацоре. Он пришёл к царю и сказал: «Вот, ныне стрижение овец у раба твоего; пусть придёт царь и слуги его ко мне в Ваал-Гацор на пир». Но Давид отказался: «Нет, сын мой, мы не пойдём все, чтобы не быть тебе в тягость». Авессалом сильно упрашивал его; но тот не захотел идти. Тогда Авессалом сказал: «По крайней мере, пусть пойдёт с нами Амнон, брат мой». Царь поначалу не соглашался и говорил: «Зачем ему идти с тобою?» Но Авессалом в конце концов упросил его, и Давид отпустил Амнона. Авессалом устроил пир и принялся угощать царских сыновей. Своим отрокам он сказал: «Смотрите, как только развеселится сердце Амнона от вина, и я скажу вам: „Поразите Амнона“, накиньтесь на него и поразить его мечами. Не бойтесь, будьте смелы и мужественны, ведь вы исполняете мою волю». И поступили отроки с Амноном так, как приказал им Авессалом.
Едва совершилось убийство, все царские сыновья бросились вон, вскочили каждый на своего мула и убежали из Ваал-Гацора. Пока они ещё были в пути, до Давида дошёл слух, что Авессалом умертвил всех царских сыновей и не осталось ни одного из них. Давид в горе разодрал свои одежды и повергся на землю. Однако его племянник Ионадав, сын Самая, сказал: «Пусть не думает господин мой царь, что умертвили всех отроков, царских сыновей. Нет, один только Амнон убит, ибо у Авессалома был этот замысел с того дня, как Амнон обесчестил его сестру. Итак, пусть господин мой, царь, не тревожится мыслью о том, будто умерли все царские сыновья: умер один только Амнон». Однако царь и все его слуги продолжали плакать великим плачем, потому что сильно скорбели по Амнону. Опасаясь кары со стороны отца, Авессалом убежал к Фалмаю, царю Гессурскому, и пробыл у него три года.
Вскоре Иоав, сын Саруи, заметил, что царь уже не так скорбит по Амнону, как прежде, и что сердце его обратилось к Авессалому. Тогда Иоав послал в Фекою и вызвал оттуда умную женщину. Он велел ей: «Притворись плачущей, надень печальную одежду, пойди к царю и скажи ему то-то и то-то». И он научил её, что следует говорить Давиду. Фекоитянка пошла к царю, пала лицом своим на землю, поклонилась и воскликнула: «Помоги, царь, помоги!» Давид спросил: «Что тебе?» Она сказала: «Я давно вдова, муж мой умер; и у рабы твоей было два сына. Они поссорились в поле, и некому было разнять их, так что поразил один другого и умертвил его. И вот, восстали все родственники на рабу твою, и говорят: „Отдай убийцу брата своего; мы убьём его за душу брата, которую он погубил, и истребим даже наследника“. И так они погасят остальную искру мою, чтобы не оставить мужу моему имени и потомства на лице земли». Царь отвечал женщине: «Иди спокойно домой, я дам приказание о тебе. Того, кто будет против тебя, приведи ко мне, и он более не тронет тебя». Она сказала: «Помяни, царь, Господа Бога твоего, чтобы не умножились мстители за кровь и не погубили сына моего». Давид отвечал: «Жив Господь! Не падёт и волос сына твоего на землю». Тогда женщина сказала: «Царь, произнеся это слово, ты обвинил себя самого, потому что не позволяешь вернуться из изгнания собственному сыну». Давид смутился и спросил: «Не рука ли Иоава на всём этом с тобою?» Женщина не стала таиться и отвечала: «Точно, раб твой Иоав приказал мне, и он вложил в уста рабы твоей все эти слова». Призвав Иоава, Давид сказал ему: «Я сделаю то, что ты хочешь; пойди, возврати отрока Авессалома. Но пусть он не надеется, что увидит моё лицо».
Авессалом возвратился в Иерусалим и жил здесь, но отца своего не видел. В то время не было во всём Израиле мужчины красивее его и столько хвалимого, как он. Когда Авессалом стриг свою голову, — а он стриг её каждый год, потому что она отягощала его, — то волосы с головы его весили двести сиклей. По прошествии двух лет Авессалом вознамерился получить полное прощение от отца и послал за Иоавом, но тот не захотел прийти к нему. Авессалом послал в другой раз, но тот опять не захотел прийти. Тогда Авессалом сказал своим слугам: «Видите участок поля Иоава подле моего, засеянный ячменём? Пойдите, выжгите его огнём». И выжгли слуги Авессалома тот участок поля огнём. Иоав встал, пошёл к Авессалому в дом и спросил: «Зачем слуги твои выжгли мой участок?» Авессалом отвечал: «Я посылал за тобой, но ты не явился. Пойди теперь и спроси от моего имени отца: „Зачем я пришёл из Гессура? Лучше было бы мне оставаться там. Я хочу увидеть лицо царя. Если же я виноват, то убей меня“». Иоав пошёл к царю и пересказал ему слова Авессалома. Царь смягчился и разрешил сыну прийти к себе. Авессалом пришёл к царю, поклонился ему и пал перед ним на землю. Давид поднял его и поцеловал.
