Если какой-нибудь дотошный турист вспомнит, что Бернини изваял своего слона примерно спустя столетие после смерти Аннона, то ему объяснят: знаменитый скульптор имел рисунки прототипа, сделанные в самом начале XVI века.
Что ж, возможно, так оно и было. Ведь Юлий II и любил подаренного ему слона, и покровительствовал искусству. Вполне вероятно, что он заказал нарисовать Аннона кому-то из художников.
Папа Римский так привязался к южному гиганту, что, в нарушение существующих правил, поместил его в Ватикане. Когда кто-то из окружения понтифика стал уговаривать не делать этого, Юлий II тут же заявил:
– И не такие твари переступали священные чертоги…
Каждое утро специально обученные служители выводили Аннона погулять по улицам Вечного города. Слонов здесь не было со времени падения Римской империи, и потому народ толпами собирался поглазеть на чужеземного исполина.
Даже бедняки старались чем-нибудь угостить слона. В жаркие дни служители устанавливали на повозку, запряженную лошадьми, бочки с холодной водой. Повозка медленно ехала впереди невозмутимого серого гиганта.
Толпа зевак, изнывающих от жары, весело кричала:
– Аннон, Аннон, облей водичкой!..
– Пошли на нас дождик!..
– Остуди, добрый великан!..
Слон выслушивал пожелания и начинал окатывать людей водой из бочек.
Но Аннону не долго довелось радовать жителей Вечного города. Есть версия, что он стал жертвой заговора против своего хозяина.
Сын своего времени
Когда кардинал дела Ровере взошел на папский престол, он принял имя Юлия II.
Один из его приближенных удивился:
– Но ведь среди римских пап не было Юлия I?..
– Зато в Риме был Великий Юлий Цезарь… А я второй после него, – скромно ответил глава католической церкви.
О той эпохе и о нравах, царивших в Риме, в своем многотомном труде «История папства с конца средних веков» писал историк и посланник Австрии в Ватикане Людвиг Пастор: «Как раз во второй половине XV столетия внимательному наблюдателю открывается ужасающая коррупция в политических отношениях Италии…
Искусство управления породило систему клятвопреступлений и измен, согласно которой считалось наивностью и глупостью выполнение договоров; со всех сторон приходилось бояться хитрости и насилия, подозрительность и недоверие отравляли отношения между главами государств.
…Бесстыдным является также способ, в каком государство пользовалось убийством… излюбленным методом избавления от врагов, как внешних, так и внутренних. Решение насчет убийств обсуждались и постановлялись в заседаниях правительственных советов…
Неограниченный индивидуализм, которому столь сильно благоприятствовало ложное Возрождение, породил кроме славолюбия много других гибельных пороков, именно: расточительность, роскошь, игру (азарт), жажду мести, ложь и подлог, безнравственность, преступление и человекоубийства, религиозные безразличия, неверие и суеверие».
В подобной обстановке и начал свое правление Юлий II. Он был истинным сыном своего времени: всеми способами укреплял свою власть, интриговал, сурово наказывал противников и недоброжелателей, расправлялся с еретиками, вмешивался в дела европейских государств в интересах Ватикана.
При этом он по праву заслужил прозвище, данное ему жителями Рима: «Папа-строитель».
Юлий II способствовал прокладке знаменитых улиц Вечного города: Джулия, Лунгара, Леонина. В 1506 году он заложил первый камень нового собора Святого Петра.
В самом начале правления католической церкви Юлий II привлек к исполнению своих замыслов лучших итальянских архитекторов, скульпторов, мастеров, художников. Среди них великие: Микеланджело Буонаротти, Рафаэль Санти, Перуджино Пьетро, Пинтуриккьо Бернандино, Перуцци Бальдассаре, Браманте Донато, Боттичелли Сандро.
Благодаря Юлию II были отреставрированы многие произведения искусства античных времен. Но созидательная деятельность главы Ватикана не избавила его от политических и религиозных противников.
Пострадал за хозяина?
Не только во времена позднего Средневековья месть неугодным правителям начиналась с уничтожения их приближенных и любимцев. Порой объектами мести становились и животные.
Так, согласно преданию, от рук врагов Юлия II пострадал Аннон. Официально было объявлено, что заморский гигант умер от простуды. Но разве от жителей Рима утаишь криминальную тайну?
Уже на следующий день после смерти слона по городу поползли слухи, что его отравили недруги папы.
– Они пытались погубить ядом самого понтифика, но это им не удалось, – уверяли друг друга римляне. – Аннон пострадал за своего хозяина!..
Жители Вечного города, предки которых ликовали при виде убийства слонов и других животных гладиаторами на арене Колизея, приходили толпами, чтобы проститься с Анионом. Его могучее бездыханное тело было усыпано цветами.
Нет, нравы Рима не смягчились с тех времен, когда совершалось массовое уничтожение зверей в угоду публике. Просто Аннон оказался всеобщим любимцем Вечного города.
Под флейту Фавна
Даже находчивые римские экскурсоводы, которых не застигнуть врасплох самыми каверзными вопросами из истории, не могут точно назвать, в каком веке произошел этот страшный случай.
Но все же некоторые знатоки тайн Вечного города относят его к началу XIV века, когда было разгромлено восстание секты «апостольские братья». Руководил восстанием сын священника по имени Дольчино.
В 1304 году на севере Италии под духовным предводительством «апостольских братьев» крестьяне и городская беднота попытались создать поселения на основе общности имущества. Для этого, как утверждал Дольчино, необходимо свергнуть власть феодалов.
Ему удалось собрать многотысячную армию. Его отряды громили и грабили монастыри, феодальные замки, дома богачей, раздавали еду, вещи, деньги беднякам.
В 1305 году папа римский Климент V объявил крестовый поход против восставших. После двух лет сражений армия Дольчино была разбита, а руководители восстания сожжены.
Первой из них в огне погибла Маргарита – жена и сподвижница Дольчино.
Через несколько дней после казни инквизиторы доложили Клименту V, что опасная еретичка Маргарита, пылая на костре, успела объявить город Рим скопищем падших язычников.
Она швырнула в палачей неизвестно как оказавшегося у нее тарантула и напоследок пригрозила:
– Как только в Риме заиграет на флейте языческий идол, город захватит несметное количество тарантулов!.. Проклятый город, со всеми своими грешниками и нечестивцами, умрет от паучьего яда!..
Так родился танец
Этим словам Маргариты вначале не придали значения. Но кто-то из окружения Климента V посоветовал: надо распустить по Риму слухи, что Маргарита была ведьмой, и рассказать о ее угрозах жителям Вечного города. И тогда ни у кого не останется сочувствия к сторонникам Дольчино…
Слухи по Риму пошли, но, видимо, чересчур они всполошили народ. Толпы людей стали искать, где сохранились в городе изваяния Фавна. В завывании ветра напуганным горожанам чудилась игра языческого божества на флейте. А укус любого насекомого они приписывали тарантулу.
Недаром еще в Древнем Риме говорили: «Беду не призывай. Либо гони ее прочь, либо сам убегай…».
Видимо, плохо искали жители Вечного города изображения языческого божества и неверно прислушивались к ночным звукам. Все же затаилось среди старинных руин, в районе Латерано, мраморное изваяние Фавна, играющего на флейте.
Наткнулись на него случайно и поняли: злое дело уже совершено.
Кинулись разбивать языческого идола, но поздно: полчища тарантулов нагрянули в Рим.
Ученые считают, что укус этого ядовитого паука для человека редко бывает смертелен. Но попробуй убедить в этом людей, охваченных паникой!
В те страшные дни тарантулы встречались всюду: на улицах и среди руин, в богатых виллах и в убогих лачугах. Они жалили зазевавшихся, неосторожных и спящих людей. Тогда, как гласит предание, в Риме от укусов ядовитых пауков скончалось немало жителей города. Но некоторые из них, возможно, умирали от самовнушения, страха или от других причин.
Как бывало в трудные времена для Рима, нашелся знаток. Он посоветовал людям после укуса тарантула немедленно пускаться в пляс. Это, дескать, разгоняет кровь, и яд становится несмертельным.
И начались в Риме необычные, исступленные пляски. На улицах звучала музыка, танцующие отчаянно жестикулировали, прыгали, выкрикивали под ритм неясные слова, пели что-то неразборчивое. Их лица расплывались в неестественных улыбках. Люди падали от изнеможения, на губах появлялась пена, а тела подергивались в конвульсиях.
Жуткие танцы пугали приезжих в Риме. Торговцы, то ли опасаясь тарантулов, то ли исступленных плясок, сворачивали свои товары, закрывали магазины и лавки, покидали город.
А ядовитых пауков тем временем становилось в столице все больше и больше.
