href="ch2-35.xhtml#id171" class="a">[35]. Однако в «Последних новостях» выходит еще только один афонский очерк – «Лавра и путешествие» (2 октября 1927 г.), на чем сотрудничество Зайцева с газетой прекращается.
Сам главный редактор «Последних новостей» П. Н. Милюков, возможно, и хотел сохранить Зайцева для своей газеты. Во всяком случае, письмо его свидетельствует о переговорах с Зайцевым об условиях продолжения сотрудничества. Можно допустить, что не сам Милюков, а именно другие руководящие сотрудники редакции, названные в приводимом ниже письме, подвигли Бориса Константиновича на разрыв с газетой… 27 сентября 1927 г. Милюков писал:
«Дорогой Борис Константинович,
Хотя меня и считают самодержавным монархом в газете, но по вопросам бюджета я – монарх конституционный и, в ответ на Ваше письмо, должен обратиться за справкой к моему министру финансов, т. е. к Н. К. Волкову [36]. Разрешить Ваши вопросы смогу только после его справки. Из этого не следует, конечно, чтобы я лично был против Ваших предложений. С литературной стороны я против них ничего не имею. С Афоном ничего не поделаешь – пишите, как пишется. Мемуарно-беллетристический очерк тоже весьма приемлем.
„Местом“, как Вы знаете, мы стеснены, а потому на этот счет отсюда никаких обещаний давать не могу: тут надо сообразоваться с другими моими министрами: внутренних дел (И. П. Демидов [37]) и – уже не знаю, как назвать министра, который в последней инстанции разверстывает материал и в обращении называется Александром Абрамовичем (Поляков [38]). Аванс у нас строго запрещен, и по этому поводу нужно всякий раз особое разрешение, а иногда и оборот с моими личными суммами. Н. К. свиреп по этому поводу и никаких резонов не принимает. Впрочем, может быть, понадобится общая законодательная мера. Все это решим по моем приезде в Париж, т. е. не позже 15-го октября.
В статье Бердяева [39] я ценю, главным образом, его понимание внутри-русской психологии и правильную, на мой взгляд, расценку того, как мы, эмигранты, должны к этой психологии относиться. Что касается аргументации Бердяева, то, кроме сделанных в передовице оговорок, я мог бы сделать и другие, аналогичные Вашим. Но я не делаю из них того вывода, что требуемой Сергием подписки (в отрицательной форме) нельзя было давать. На этом основании пришлось бы осудить и вообще тактику Евлогия, – ибо ведь тогда „аполитичность“ для церкви и вообще невозможна.
[…]
Искренне уважающий Вас
П. Милюков» [40].
По словам Н. Б. Зайцевой, уход из «Последних новостей» был вызван прежде всего глубокой обидой Бориса Константиновича на отказ редакции предоставить его супруге небольшой аванс в период его пребывания в Греции. Так что вполне вероятно, что несогласие редакции увеличить построчную оплату стало лишь поводом к прекращению сотрудничества…
Письмо Милюкова, однако, действия не возымело, и Вера Зайцева сообщала Вере Буниной: «Верун! Пока я тебе писала письмо, у нас произошло событие. Боря будет писать в „Возрождении“! „Послед.[ние] Новости“ отказались платить по 1, 50 с. А по 1 fr. Боря больше писать не будет. Думали, думали, да и решился Боря. Не знаю, но у меня нет чувства, что это неправильно. К Струве [41] он никогда не был близок, единственно, что Боре неприятно относительно Ивана, но Ваня-то ушел опять-таки из-за Струве. „Возрождение“ осталось „Возрождением“, ну а Гукасов [42] с первого дня был „Гукасов“. Теперь, Бог даст, не будет вечера, довольно благотворительности. Все надоело» [43].
Со 2 октября в «Возрождении» регулярно помещаются материалы Зайцева, а уже 11 октября возобновляется печатание афонских очерков. Четыре заключительных очерка появились в пяти номерах газеты, причем общий заголовок «На Афон» был снят.
30 сентября 1927 в переписке двух Вер снова возникает тема Афона: «Я тебе забыла написать имя поэта, кот.[орый] едет на Афон – это Диомед Монашев. […] Боря еще будет об Афоне писать 3–4 подвала и все в „Возрождении“, – сообщает В. А. Зайцева, – Пока материально еще не легко, ну, конечно, если „Возрожд.[ение]“ не закроется, то немного мы вздохнем» [44]. Публикация очерков завершилась 11 декабря.
К началу нового года Зайцев начинает пересматривать опубликованный текст афонских очерков, не добавляя ничего существенного и внося лишь незначительные сокращения и уточнения.
Вскоре Зайцев заключил с издательством американского Христианского союза молодых людей (YMCA) договор на публикацию своего отчета об афонском странствии отдельной книгой. «Это один из тех писателей, которые работают по старинке, не думая о том, найдут ли они издателя и как разойдется написанная книга в Париже и Берлине» [45], – полагал интервьюировавший Бориса Константиновича Яков Цвибак. По-видимому, автора, напротив, очень волновала судьба рукописи о Св. Горе и возможность скорейшего появления ее в виде книги, так что обычно весьма щепетильный в отношениях с издательствами, Зайцев согласился на малопривлекательные условия издательства YMCA-Press, изначально ограничившего автора малым объемом текста… Книгу с рабочим названием «Афон» предполагалось выпустить объемом в 5–6 печатных листов по 36.000 знаков в листе [46]. Определено было, что «если размеры манускрипта будут превосходить размеры, упомянутые в § 1 более, чем на 20 %, то YMCA-PRESS может отказаться принять манускрипт» [47], причем «при чтении корректуры автор может делать изменения не более 5 % текста. Все расходы, которые могут произойти вследствие изменения превышающего 5 % текста, производятся за счет автора» [48]. Даже в случае не выпуска книги издательством по не зависящим от автора причинам Зайцев соглашался, что будет иметь право передать рукопись другому издательству лишь «при условии уплаты YMCA-PRESS половины суммы, полученной от нового Издательства», а также передавал YMCA-PRESS «право ведения переговоров и заключения контракта с другими Издательствами» на переиздание книги и переводы ее на иностранные языки [49]. Авторский гонорар был вполне эфемерным и лишь покрывал непредвиденные расходы на обратную дорогу из Греции: «За предоставление прав, упомянутых в § 1, уплачивает автору или уполномоченному им лицу следующее вознаграждение: за первое издание, т. е. до трех тысяч экземпляров, по двадцати долларов /Долл. 20. – / за лист; за следующие издания, а также издания на иностранных языках, по своевременному взаимному соглашению» [50]. Договор был подписан секретарем YMCA П. Андерсоном 26 апреля 1927 г.
К моменту возвращения Зайцева из афонского странствия уже был подготовлен к печати другой подобный путевой дневник. Автором его был студент богословского факультета Белградского университета, большой любитель церковного пения Иван Гарднер, совершивший продолжительное паломничество на Святую Гору в 1926 г. Подробнейший и интереснейший отчет этот в основной своей части так и сохранился в рукописи, и первым значительным опубликованным свидетельством интереса русских беженцев к Афону стала книга Зайцева. Белградские русские студенты-богословы вообще любили Святую Гору, и для нескольких из них именно здесь началось монашеское служение [51]. Писали об Афоне и ставшие впоследствии известными в эмиграции литераторами недавние офицеры Русской армии П. Н. Врангеля. Один из лучших литературных отчетов о паломничестве на Святую Гору в сентябре 1924 г. оставил известный автор морских рассказов капитан Б. П. Апрелев, не раз выступавший с публичными чтениями о современном состоянии русского монашества, в т. ч. и в белградском православном кружке имени преп. Серафима Саровского. 3/16 ноября 1924 г. он выступил в заседании, собравшем около 80 слушателей, преимущественно студентов. «Своими яркими описаниями он перенес всех нас на Святую Гору, – вспоминал один из участников. – Особенно поразительно было его посещение русских отшельников, живущих на Карухи [sic!] на совершенно отвисших скалах, где часто от одной келии к другой нет тропинки и только при помощи веревки, упираясь в стену ногами, можно перейти с места на место. В настоящее время их там 19 человек, начиная от слепого старца 112 лет и кончая бывшим офицером добровольческой армии. Живут они в большой бедности, питаясь сухарями и луком, не зажигая огня круглый год, и, несмотря на всю свою отрезанность от мира, они следят за всеми современными событиями» [52]. Известный в русском рассеянии публицист, военный прокурор и профессиональный паломник, пешком обошедший чуть не все монастыри Сербии и Македонии, Евгений Вадимов (Ю. И. Лисовский) публиковал легенды о Святой Горе [53].
Договор об издании книги «Афон», с. 1
Договор об издании книги «Афон», с. 2
Еще один русский паломник, игумен монастыря в эстонском городе Петсери (Печоры) епископ Иоанн (Булин),
