имеющая апостольское происхождение. Второй аспект – иерархия административная, в основе которой различные полномочия в сложившейся структуре церковной организации.
Нужно сказать, что такая иерархия существовала в Церкви не всегда – в историческом развитии Древней Церкви можно выделить два этапа, которые оправданно назвать харизматическим и епископальным.
В харизматический период Церковь не представляла собой какую-либо стройную, взаимосвязанную во вселенском масштабе организацию. В это время Церковь была иным образованием: христианские общины, которые не только не были объединены в какой-либо прообраз современной Вселенской Церкви, но и сами по себе не могли служить прообразом – в административном смысле – современных Партикулярных Церквей. Духовенство – или его древний прообраз – в таких общинах состояло не из лиц, избранных церковной общиной, либо рукоположенных с соблюдением установленных литургических и организационно-административных процедур (как это стало происходить впоследствии при рукоположении священников), но более из лиц, самостоятельно принявших на себя религиозное призвание в силу повеления Духа Святого.
Эти лица суть апостолы, пророки и дидаскалы (учителя) – именно так именуются «служители Церкви» в самый ранний период ее существования. Об этом прямо свидетельствует апостол Павел: «И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями» [292]. Об этом же идет речь в источнике, который существенно помог церковно-исторической науке реконструировать устройство Церкви в ее древнейший период, – Учении двенадцати апостолов, или Дидахэ.
Интересная и плодотворная попытка такой реконструкции предпринята в свое время церковным историком А. П. Лебедевым [293]. В его исследовании апостолы предстают как странствующие проповедники (миссионеры). Это именно странствующий проповедник – Дидахэ прямо указывает на обязанность общины принимать приходящего к ним апостола «как Господа», но при этом апостол не должен оставаться в общине более одного, максимум двух дней – в противном случае он рисковал быть заподозренным в лжеапостольстве. Такие же негативные последствия наступали, если апостол, отправляясь в следующую общину, брал с собой что-либо, кроме хлеба, необходимого в пути, т.е. апостол в Дидахэ – сугубо аскетический миссионер.
Пророки могли быть как странствующими, так и постоянно проживающими в общине. Их отличительная особенность состояла в другом – они проповедовали в религиозном экстазе, это люди, наделенные особым даром «говорить в духе», и проповедовали они не как священники, регулярно в установленное время осуществляющие богослужебные функции, но лишь тогда, когда на пророка нисходила потребность проповеди в духе.
Наконец, дидаскалы – это учителя, призванные удовлетворить потребности тех, кто желал более «изысканного», углубленного христианского учения. Как пишет А. П. Лебедев, «с ранних времен немало было лиц в христианском обществе, которые не хотели довольствоваться млеком и искали твердой пищи – в духовном смысле, искали премудрости, высшего знания и разумения – в религии; им-то удовлетворить и имели в виду между прочим дидаскалы» [294].
И пророки, и апостолы, и дидаскалы – это не «церковные должности», выражаясь языком современного канонического права, это не лица, удовлетворяющие каким-либо критериям, установленным церковным законодательством, и в качестве таковых избранные и рукоположенные. Это лица, которые выполняют свои функции по велению Духа Святого, по зову свыше. Естественно, что и для современной церковной должности, для священника призвание свыше не менее необходимо, но разница в том, что во времена Древней Церкви это призвание являлось не первым шагом на пути к получению сана и церковной должности, для начала процесса подготовки, но единственной причиной и основанием, по которой это служение осуществлялось. Это харизматические лидеры не просто в психологическом смысле, но и в смысле необходимого и достаточного основания для выполнения своего служения в раннехристианских общинах.
В значительной степени эта харизматическая структура основана на традициях ветхозаветной Церкви. Действительно, из Ветхого Завета нам известны как пророки, так и учителя. Моисей, которого часто называют законодателем, прежде всего учитель, он не законодательствует от себя, он учит сыновей Израиля тем правилам, которые ему открыл Творец, но не устанавливает эти правила: «Вот, я научил вас постановлениям и законам, как повелел мне Господь, Бог мой, дабы вы так поступали в той земле, в которую вступаете, чтобы овладеть ею; итак, храните и исполняйте их…» [295] В той же традиции к Христу обращаются как к Учителю, «равви». И в этом нет ничего удивительного, что первоначальная христианская община, развивающаяся в еврейской среде, наследует традиции ветхозаветной Церкви, скорее, это естественно.
Показательно и другое сходство с ветхозаветной Церковью времен раннего христианства – в этой структуре собственно священников нет. В то время в ветхозаветной Церкви священство не играло той роли, которую оно впоследствии стало играть в христианстве, по двум причинам.
Во-первых, был разрушен Храм, а согласно букве Ветхого Завета, священник священнодействует только в Храме. Нет Храма – не может быть и ортодоксального священнодействия.
Во-вторых, ветхозаветной общине священник был не нужен в том смысле, в котором он стал впоследствии нужен христианству. Нет, речь не идет о том, что не нужно священнодействовать, речь идет о том, что в ходе распространения христианства священство понадобилось не только для священнодействия, но и для создания организации, которая в организационном смысле могла бы обеспечивать единство христианства, противодействуя его распаду на множество схожих и различных духовных течений. Еврейская община – это сравнительно небольшое образование, которой достаточно учителя, равви. Этого действительно достаточно в единой по культурному и религиозному критерию общине, в условиях, когда она не имеет целью расширение себя, распространение себя на другие народы – напротив, цель состоит в сохранении себя, для чего важно не распространять свое влияние на «эрев рав» – то «смешанное множество», которое еще Творец повелел Моисею не брать с собой из Египта в Израиль, а нарушение Моисеем этого предписания привело к совершению греха золотого тельца. На этом постулате строилась организация еврейской общины.
Совсем иное дело в христианстве – «идите и проповедуйте Евангелие всей твари» означало не замыкание себя в рамках первоначальной – еврейской по своему составу и традициям – общине, но распространение на другие, порой очень другие культуры и вовлечение в свою среду представителей этих других культур, создание иной социально-культурной среды, в которой «нет иудея, нет эллина…» Но именно в этой ситуации, когда более «нет иудея, нет эллина», необходимо было что-то, что могло обеспечить схожее понимание того, что такое быть христианином. По крайней мере, историческая реальность показывала, что без схожего понимания этого Древняя Церковь себя не мыслила.
Харизматические лидеры раннехристианских общин такую роль выполнить не могли. Интересы единства в разных культурах, в разных социумах требовали организации. Харизматические личности могли найти себе место –
