населяющих Иерусалим и Иудею». Каким образом вместе с виновным были наказаны и невиновные – постигнуть это, если понимать данные слова буквально, я не могу. Ведь сказано: и вознесеся сердце Езекии, и бысть на него гнев, и на Иуду, и на Иерусалим, а о них в Писании не написано, что они вознеслись [сердцем]. Итак, поскольку защищающие букву [Священного Писания] и предпочитающие ее мысли [его] не в силах объяснить эти вызывающие затруднения [слова], мы обратимся к духовному толкованию написанного и там постараемся без труда обрести истину, сокрытую буквой, ибо эта истина, наподобие света, озаряет путь любящим ее.
[493]
6. Каждый ведающий и любомудрый ум содержит в себе и Иуду, и Иерусалим. Под Иудой мы, исходя из духовного постижения, понимаем образ заповеди или навык в покаянии вместе с помыслами, которые он в себе заключает; этот навык деятельно совозрастает вместе с преуспеянием по мере восхождения ума горе, ибо Иуда толкуется как «исповедь»2. А Иерусалим, согласно аллегорическому пониманию, означает мирный навык бесстрастия вместе с составляющими этот навык божественными умозрениями3. Или, говоря кратко, [ведающий] ум обладает Иудой, то есть деятельным любомудрием, и Иерусалимом, то есть созерцательным тайноводством. Поэтому когда боголюбивый ум, по благодати Божией, отражает всякую супротивную силу с помощью добродетели и ведения, [стяжаемых] в деятельном и созерцательном любомудрии, то он увенчивается совершенной силой против духов лукавства. Однако если при этом он не воздает должного благодарения Богу – виновнику [своей] победы, но сердце его возносится, ибо он признаёт [лишь] самого себя причиной всякого преуспеяния, то тогда, как не воздавший Богу по воздаянию, возданному ему, он принимает гнев богооставленности4 не только на самого себя, но также на Иуду и на Иерусалим, то есть на навык [духовного] делания и на навык созерцания. И тогда, по попущению Божию, страсти бесчестия сразу же восстают против делания, оскверняя дотоле чистую совесть, а ложные мысли сплетаются с созерцанием сущих, искажая дотоле правое мнение ведения5.
Ί. Ведь Божественное установление6 и [Божественный] закон7 подлинно существуют по Промыслу [Божию] в сущих, чтобы ими воспитывались, обращаясь к богомыслию, те, которые при благоприятном [течении жизни] проявляют неблагодарность [к Богу], и чтобы, [сообщив им] опыт противоположного, породить в них познание Божественной силы – свершительницы [всех] благ. Ибо иначе, поддавшись самомнению, не подчиняющемуся при благоприятных обстоятельствах Промыслу [Божию], мы впадаем в богопротивное расположение гордыни, считая, что стяжание добродетели и ведения присуще нам по природе, а не есть дар благодати. В таком случае оказывается, что мы пользуемся благом для рождения зла и через то, благодаря чему должно было укрепляться и пребывать нерушимым Божественное познание в нас, – через это мы совсем недолжным образом заболеваем неведением Божественного.
8. Ибо один, считая, что он достиг цели добродетели, уже не будет искать Причину и Источник [всех] благ, замыкая только в самом себе силу устремления [к Божественному] и вследствие самого себя теряя закон спасения, то есть Бога8. Другой же, наоборот, [постоянно] ощущая свою естественную нужду в благах, не перестает усиленно стремиться к Тому, Кто может восполнить его недостаток.
9. Поэтому на гордый ум праведно [обрушивается] гнев, то есть богооставленность или попущение [Божие], в силу чего осаждают его бесы и во время [духовного] делания, как Иуду, и во время созерцания, как Иерусалим, [496] дабы ощутил он собственную естественную немощь и познал Божественную силу и Божию благодать, защищающую его и доставляющую ему все блага; и дабы смирился он, полностью отринув от себя чуждое и противоестественное возношение. Тогда не придет на него другой гнев [Господень], то есть лишение дарованных харизм, как не пришел он на Езекию, который после того, как случился первый гнев, то есть богооставленность, сразу же смирился и ощутил Подателя благ. Ибо [Писание] гласит: Ибысть на него гнев, и на Иуду, и на Иерусалим. И смирися Езекиа от высоты сердца своего сам, и живущии во Иерусалиме, и не прииде на них гнев Господень во дни Езекиины, то есть [не пришел] другой гнев – лишение харизм, – потому что первая богооставленность научила [Езекию] прекрасному благомыслию. Ибо очевидно, что не вразумленный первым видом гнева [Божия], то есть богооставленностью, и несмирившийся принимает на себя второй гнев, лишающий его [благодатного] действия [Божественных] харизм и отбирающий от него оберегающую его до сих пор силу. Отиму ограждение его, – говорит Бог о неблагодарном Израиле, – и будет в разграбление; и разорю стену его, и будет в попрание. И оставлю виноград Мой, и ктому не обрежется, ниже покопается, и взыдет на нем, якоже на лядине, терние; и облаком заповем, еже не одождити на него дождя (Ис. 5:5–6), – что, как возвещено, случилось с Саулом, первым царем Израиля. Ибо он вместе с царством воспринял через помазание и благодать пророчества, но когда не сохранил ее, то принял на себя первый гнев [Божий] – действие лукавого духа. Когда же не осознал [этой своей вины], сбереженный для другого гнева, нашел вместе с ним свой конец9, лишился [царского трона] и через свое безумие оказался перед смертью не имеющим никакого благочестия. Это обнаруживает [сам Саул], когда, страдая, он сначала был одержим бесом, а затем с помощью волшебницы перебежал добровольно к бесам и, подобно безбожникам, совершил служение этим бесам через волхвование10.
10. Итак, под Езекией мы понимаем любомудрый ум, под Иудой – [духовное] делание, а под Иерусалимом – созерцание. И когда мы мысленно постигаем, что ум каким-либо образом претерпевает нечто, мы убеждаемся, что вместе с ним сопретерпевают вследствие сочетающих их вместе идей11 его деятельная и созерцательная способности. Ибо когда претерпевает подлежащее, невозможно, чтобы вместе с ним не сопретерпевали и те [силы], которые [находятся] в этом подлежащем12.
11. Смысл [такого] духовного толкования13 полностью соответствует словам Писания, поскольку он не предполагает упрека [в несправедливости] приговора Божиих судов и не побуждает к ниспровержению другой [Божественной] заповеди. Ведь согласно изложенному толкованию, когда один только Езекия, то есть ум, возносится, кичась [своими] достижениями, то [невозможно] не возноситься вместе с ним Иуде и Иерусалиму, [497] то есть деланию и созерцанию, ибо их нельзя рассматривать как обладающих ипостасным бытием14. И гнев [Божий] обрушивается не только на одного Езекию, то есть на ум, но и на Иуду и на Иерусалим, так как когда оскверняется чем-либо ум, то вместе с ним делаются грязными [духовное] делание и созерцание, даже если они не участвуют в том, что породило гнев.
12. Стало быть, нам следует
