Старик, владелец питомника, к которому приехали за покупкой Лекуврер и Мориц Саксонский, заметив, как нежно прекрасная француженка обращается с фиалками, предупредил:
– Эти цветы тоже вас любят и будут окружать всю жизнь. Но будьте внимательны, синьора: чрезмерное ув лечение чем-либо затмевает осторожность. А утрата осторожности может привести к страшным последствиям…
Владелец питомника внезапно умолк и отвел взгляд в сторону.
– О каких последствиях вы говорите? – рассеянно спросила Адриенна, не отрывая взгляда от любимых цветов.
– Я не оракул, синьора. Я лишь смутно ощущаю будущее, но ничего точно предвидеть не могу. Подобное ощущение возникает нередко у тех, кто постоянно пребывает в мире прекрасных цветов, – грустно ответил хозяин питомника.
А потом, помедлив, он добавил:
– Наша давняя покровительница Флора бывает добра к истинным любителям цветов. Может быть, она и вас убе режет в часы опасности…
Наверное, актриса не придала особого значения этим словам. Ведь в те минуты она была слишком поглощена любимыми фиалками.
Однако незадолго до смерти Адриенна вдруг захотела изменить роспись на потолке своего будуара. Художнику она заказала изобразить над ее кроватью Флору с охапкой фиалок…
Роковой дар незнакомки
Лекуврер и Мориц Саксонский пробыли в Риме недолго. В Париже актрису ждала новая постановка в театре Французской комедии.
А через несколько месяцев после возвращения из Италии Адриенна получила от незнакомой дамы букет любимых цветов. Рассыльный не знал, кто сделал заказ. Записки не было. Неизвестная поклонница актрисы лишь попросила передать на словах, что эти фиалки из Рима и их надо поставить в спальню у изголовья.
Доверчивая Адриенна исполнила совет дарительницы. На следующее утро она почувствовала недомогание. Прибывшие врачи называли разные причины заболевания. Лишь один из них обратил внимание на вазу с букетом у изголовья актрисы и потребовал выставить его из спальни.
Адриенна возражала, но врач настоял на своем. А Морицу Саксонскому он шепнул:
– Боюсь, что это запоздалая мера. Римские алхимики и аптекари умеют изготавливать яды, от которых нет спасения. Такими ядами опрыскивают цветы – и человек, понюхавший их, вскоре умирает.
Опасение врача оказалось верным. Вскоре замечательная актриса Адриенна Лекуврер умерла. И было ей всего лишь тридцать восемь лет.
По городу поползли слухи, что фрески в будуаре Адриенны в одночасье потускнели. А изображение Флоры и вовсе исчезло.
Сразу после смерти Адриенны стало известно: фиалки, обработанные ядом из Рима, передала актрисе ее соперница, влюбленная в Морица Саксонского.
Маршал Франции оказался не только талантливым полководцем, но и теоретиком военного дела. В последние годы жизни он писал мемуары. В черновом, неизданном, варианте своих записок Мориц Саксонский упоминал, некогда влюбленную в него, то ли герцогиню, то ли маркизу, погубившую Адриенну. Однако по каким-то причинам маршал все же решил не оглашать имя отравительницы и уничтожил несколько страниц мемуаров.
Цветок забытья
Морфей был греческим крылатым божеством. Он являлся сыном одного из самых таинственных и бессмертных покровителей сновидений Гипноса.
Морфей от эллинов перекочевал и в древнеримские легенды.
Овидий в своих «Метаморфозах» дает описание пещеры в Киммерийской земле. В этом подземелье обитали Гипнос и его сын. Там царила вечная темнота и покой. А из пещеры покровителя сновидений вытекал родник забвения.
Согласно древнеримским преданиям, если Морфей хотел усыпить человека или погрузить его в сладостный мир грез, – божество лишь прикасалось к нему свежесорванным цветком мака.
Целители, жрецы и всевозможные чародеи античного мира хорошо знали свойства этого растения – и спасительные, и пагубные. С помощью настоев из мака снимали боль и лишали человека разума, успокаивали и возбуждали, придавали бодрость и вызывали апатию.
Даже покровительница растительного мира Флора относилась к маку весьма осторожно.
Знатоки древнеримских преданий утверждают, что и она порой сама делала отвар из сока этого цветка и угощала им богов и людей – и когда их надо было развеселить, и когда усыпить.
В 1922 году, перед началом так называемого марша чернорубашечников на Рим, к Муссолини явился никому не известный художник. Он показал вождю итальянских фашистов эскиз значка, на котором изобразил алый мак.
По мнению художника, именно этот цветок должен был стать эмблемой чернорубашечников. Муссолини отклонил предложение, заявив, что у итальянских фашистов уже есть свои отличительные знаки.
Но все же полюбопытствовал:
– Почему именно алый мак?
– Этот цветок – символ крови, – заявил художник. – Он может произрастать всюду: и в жарких степях, и на мусорных кучах, и на клумбах богатых вилл. Чем не пример выносливости, которому должны подражать фашисты?.. А еще мак помогает человеку сбросить с себя все условности нашего несовершенного мира, увидеть будущее и прошлое. Он является стимулом освобождения духа от оков реальности…
Видимо, подобное объяснение не понравилось Муссолини, и он прогнал визитера прочь.
Но спустя какое-то время, когда глава итальянских фашистов возглавил королевское правительство, настырный художник снова сумел встретиться с ним.
И опять последовало предложение:
– Хоть мы и верные католики, но древние корни забывать нельзя, – заявил художник. – Древнеримские боги много веков покровительствовали Вечному городу, так воздадим им память и окажем уважение. У меня есть идея, как это сделать…
– Выкладывайте побыстрей свою идею, – нетерпеливо перебил Муссолини.
– На руинах Дамус-Флавия я создам картину из растущих цветов, которые знали и разводили в Италии с древних времен, – ответил художник. – Она будет изображать все божества Древнего Рима – от Юпитера до Флоры. А окаймление я сделаю из маков тех земель, которые были покорены Великим Римом. Картина будет цвести круглый год. А маковый сок и семена можно использовать в медицине…
Как обычно, за изложением идеи последовала просьба о выделении денег на ее претворение в жизнь.
Сумма, видимо, так поразила Муссолини, что он опять выставил просителя за дверь.
Но художник-новатор, очевидно, был большим упрямцем. Бесцеремонный отказ не сломил его. Во дворике своего дома на окраине Рима он стал выращивать цветы, надеясь когда-нибудь осуществить свой грандиозный план.
Летом 1943 года рухнул режим Муссолини, и в Риме образовалось правительство Бадольо. И снова в кабинете итальянского премьера возник тот самый художник.
Новый глава правительства, в ответ на предложение, заявил просителю, перефразируя древнее изречение:
– Когда гремят пушки, не только музы молчат, но и увядают цветы…
Больше этого художника в коридорах власти Рима не встречали.
Видимо, даже древняя богиня растительного мира Флора не смогла помочь своему почитателю.
ТРИ ДНЯ «РИМСКИХ КАНИКУЛ»
У Рима есть очарование, которое трудно определить и которое принадлежит только ему одному. Испытавшие силу этого очарования понимают друг друга с полуслова; для других это загадка.
Некоторые наивно признаются, что для них непонятно таинственное обаяние, заставляющее привязываться к этому городу, как к живому существу.
Прекрасная пятижды правнучка
– …А знаешь, кто эта очаровательная синьора, на которую ты пялишься?.. – Марко демонстративно взглянул на часы и радостно, будто совершил великое открытие, сообщил: – Вот уже целых двадцать минут!
– Ты что, выверяешь хронометром каждый мой шаг? Просто я ее где-то видел, но не могу вспомнить, когда и где…
Мое смущение и поспешное оправдание развеселило Марко:
– Не напрягай память…
– Погоди, – прервал я приятеля. – Кажется, это киноактриса. Стефания Сандрелли?.. Нет, не она.
Марко засмеялся:
– Да, есть сходство со Стефанией. И в кино она снималась. Но только это…
Приятель сделал многозначительную паузу, ловко щелкнул пальцами и провозгласил:
– Джулия!.. Украшение и самая загадочная синьора наших салонов этого сезона… Внучка блистательного авантюриста – графа Алессандро Калиостро!..
Не успел я высказаться, что, будь эта красавица внучкой легендарного Калиостро, то ей было бы уже около двухсот лет, – а Джулия никак не тянула на такой почтенный возраст, – как Марко хлопнул себя по лбу и снова рассмеялся:
– Нет, нет… Я ошибся. Она… четыре… Нет, пять раз правнучка знаменитого графа?..
– Пять раз правнучка?.. – повторил я. – Оригинально… Марко решительно встряхнул рукой:
– Ну, может, правильней – пятижды правнучка… В общем, не важно, какая она по счету в роду графа Калиостро. Главное, что Джулия – сама интересный человек.
– Чем же она так прославилась?
