еврейским подданным и ставленникам за рубежом. Примечательным примером может служить анконский инцидент 1556 года. Морской порт Анкона, принадлежавший Папской области, являлся важным центром восточной торговли и притягивал бывших
марранов, которые теперь открыто вернулись к иудаизму. Папа Павел IV, реорганизовавший инквизицию и придавший ей новую воинственность, счел это нетерпимым. Евреи были арестованы, их имущество конфисковано, и было объявлено, что они поплатятся жизнью, если не покаются и не вернутся в лоно христианства. Только прямое вмешательство султана Сулеймана обеспечило отсрочку решения
{167} — да и то лишь для тех, кто приехал из Турции и мог таким образом претендовать на турецкую защиту. Прочие обвиняемые, те, кто никогда не покидали христианского мира и отказались отречься от вновь обретенного иудаизма, были сожжены на костре.
В целом терпимое отношение Турции к неверным не являлось все же столь теплым и радушным, как это отражено в самых восторженных панегириках. Турецкие документы конца XVI, XVII и XVIII веков свидетельствуют, что время от времени среди мусульманского населения и улемов росло недовольство тем, что воспринималось как чрезмерная свобода или попустительство немусульманским общинам, и порой султаны находили необходимым или правильным возобновить или подтвердить ограничения, налагаемые cвященным законом на зимми, включая евреев. Так, мы находим приказы, напоминающие зимми о запрете ездить на лошадях, владеть рабами или продавать вино; и есть предписания разрушить места поклонения, возведенные без надлежащего разрешения {168}. Даже свобода в выборе одежды, упомянутая автором из Эдирне как одна из достопримечательностей Турции, уступила место ужесточению в соблюдении шариатских правил, особенно в провинциях. Но столь жесткие предписания, пусть даже эпизодические и реализуемые не в полной мере, имели место, по крайней мере какой-то период, и в столице. Английский путешественник в письме из Стамбула от 30 марта 1600 года замечает: «Объявлено в городе, что ни евреям, ни грекам не дозволено носить одежду или чакшире [особого рода брюки] из тканей тонкой выделки, но сему, я полагаю, не долго быть соблюдаемым». Примерно столетие спустя французский гость обнаружил в городе несколько иную ситуацию: «…У подданных великого синьора, христиан или иудеев, они [их обувь] либо красные, либо фиолетовые, либо черные. Этот порядок столь хорошо налажен и соблюдается с такой пунктуальностью, что сразу можно понять, какой кто религии — по ногам и голове» {169}.
Иногда волны враждебности к зимми были вызваны политическими событиями — нападением европейских держав, восстанием или подрывной деятельностью христианских подданных. Иногда они возникали из тривиальных местных инцидентов, как, например, споры по поводу занятия (с одобрения правительства) немусульманами принадлежащих государству домов во время переселения жителей города Мехмедом Завоевателем. Однако эти проблемы, похоже, гораздо больше затронули христиан, чем евреев. Даже когда турецкое отношение к евреям было отрицательным, оно выражалось зачастую в презрительности, а не враждебности, и, похоже, не причиняло особого вреда евреям до XVII века и после.
Одной из причин благополучия евреев при Османской империи было то, что они рассматривались как элемент полезный, продуктивный и используемый в имперской политике. Большинство учебников еврейской истории рассказывают, что после изгнания евреев из Испании турецкий султан милостиво разрешил им укрыться в Турции. «Милостиво», возможно, не совсем точное слово. Евреям не просто разрешалось селиться на османских землях, их поощряли, помогали, иногда даже принуждали. Методы, используемые для направления еврейских поселенцев в конкретные места, варьировались от принудительной депортации до региональных налоговых льгот. Как уже отмечалось, система сюргюна часто применялась для расселения евреев там, где это считалось желательным в интересах империи. Османы принимали еврейских беженцев, к тому же нередко предоставляли им транспорт и решали, куда тем следовать.
У Османов имелись вполне определенные и конкретные основания для таких действий. В широком смысле евреи в Османской империи в XV и XVI веках, а отчасти и впоследствии, не конкурировали с турками, а восполняли социальный дефицит. Турецкие правящие элиты сохранили за собой правительственную, религиозную и военную деятельность. Они также косвенно занимались рядом экономических предприятий, в частности морскими перевозками, мелиорацией сельского хозяйства и торговлей под поручительство. Были, однако, и другие сферы, главным образом экономические, в которые они не хотели или не могли вникать, либо, что, возможно, самое главное, считали подобные занятия унизительными для себя. В позднеосманские времена у евреев сложился своего рода симбиоз с турками, которые нуждались в их услугах и предпочитали их конкурентам. Конкурентами выступали в основном христиане — сперва греки и итальянцы, позже еще и арабоязычные христиане из Леванта и, наконец, во все большей степени армяне.
С турецкой точки зрения евреи, особенно выходцы из Европы, имели ряд преимуществ. Некоторые из них принесли столь необходимый капитал, помогающий облегчить хронический финансовый кризис османского правительства, а также полезные знания о Европе. В качестве культурного вклада уже упоминались печать и медицина. К ним, возможно, следует добавить опыт обращения с артиллерийским и навигационным оборудованием, важным для ведения войны на суше и на море. Знание европейских дел и относительная свобода от европейских обязательств позволили евреям какое-то время играть определенную роль во внешних отношениях Османской империи в качестве советников по связям с европейскими державами. Они были экономически продуктивным и доходным элементом населения. Кроме того, с турецкой точки зрения, имели большое преимущество, не будучи христианами и, следовательно, не подпадая под подозрение в предательских симпатиях к главному врагу османов — к христианской Европе.
Записи 1681 года, оставленные французским капуцином, побывавшим в Турции, дают нам некоторое представление о том, насколько положение там евреев поразило европейского гостя-христианина:
Они [евреи] столь искусны и трудолюбивы, что оказались нужны всем. Среди турок и иностранных купцов нет такого значительного семейства, у которого не состоял бы на службе еврей, чтобы оценить товар и определить его качество, служить переводчиком или давать советы обо всем происходящем. Они могут рассказать точно и подробно обо всем, что есть в городе, у кого есть, какого качества и в каком количестве, будь то продажа или обмен, да так, что только от них можно получить ясное представление по торговым делам. Другие восточные нации — греки, армяне и прочие — таланта этого не имеют и сравниться с ними в их навыках не могут; вот и приходится торговцам использовать евреев, какое бы отвращение к ним они ни испытывали {170}.
Об изменении положения османских евреев к худшему в дальнейшем можно судить, сравнив приведенный отрывок с другим — автора XIX века Убичини:
Мало-помалу, однако, вкус к образованию и книгам у евреев Турции был утрачен. Когда греки,
