Его современник Хуань Тань считал, что утверждение, что бессмертию можно научиться, является пустой болтовней магов: «Пути бессмертия вовсе нет; его создали любители чудесного». Впрочем, в его взглядах есть известная непоследовательность. В частности, в молодости он написал оду, воспевающую бессмертных Ван Цяо и Чисун-цзы. Однако она, возможно, была лишь данью придворному этикету, поскольку была написана по поводу посещения императором Чэн-ди дворца Цзилингун, построенного У-ди в честь этих двух бессмертных.
Другие высказывания Хуань Таня, допускающие возможность бессмертия, возможно, являются лишь вкраплениями в текст его фрагментарно сохранившегося труда «Синь юй» цитатами из других текстов (см. Покора Т., 1963). Знаменитый скептик Ван Чун посвятил критике учения о бессмертии главу «Весов суждений» (Лунь хэн). Он же объяснял веру в бессмертие наличием долгожителей, на которых простые люди смотрели как на «сяней» (Ван Чун, 1954. «Лунь хэн», гл. 24 «Дао сюй», с. 67–74; Юй Инши, 1964–1965, с. 111).
Что касается императорского двора, то с императором У-ди отнюдь не ушли поиски бессмертия. Так, император Хуань-ди (73–49 гг. до н. э.) повелел знаменитому Лю Сяну верифицировать алхимические рецепты хуайнаньского Лю Аня. Позднее веру в бессмертие обнаруживали Ван Ман и ряд позднеханьских монархов, прежде всего Хуань-ди (147–167 гг. н. э.), поклонявшийся Лао-цзы и Будде и искавший физического бессмертия. Он организовал жертвоприношение Лао-цзы в его родном уезде Кусянь и сам совершил аналогичное действо во дворце.
Позднеханьские «удельные цари» зачастую продолжали традиции хуайнаньского Лю Аня. Так, в 70 г. чуский царь Ин был обвинен в связи с магами Ван Пином и Янь Чжуном и подготовке к мятежу. Братья царя также занимались магией и разделяли его религиозные взгляды (Юй Инши, с. 117). В 147 г. цинхэский царь Суань получил поддержку лидера «мятежа колдунов» (яо цзэй) Лю Ю в своей попытке сесть на императорский престол. Вышеупомянутый Янь Чжун также склонял к мятежу Цинаньского царя Кана. Перед самым крушением империи Хань в 173 г. чэньский царь Лун был обвинен в совершении жертвоприношений (совместно со своим канцлером Вэй Инем) Небесному богу Хуан Лао-цзюню. Возможно, что царь Лун был близок с одной из мятежных сект, родственных «Тай пин дао» и культивировавших почитание Лао-цзюня как мессию-избавителя, устанавливающего «царство великого равенства» (тайпин) (см. Юй Инши, 1964–1965, с. 117; Нго Ван Суэт, 1976, с. 67–148).
Юй Инши (Юй Инши, 1964–1965, с. 121–122) приводит интересную таблицу, отражающую популярность идей бессмертия в ханьской ономастике. Среди имен II–I вв. до н. э. лидируют такие имена, как Шоу (долголетие), Яныноу (продление долголетия), Чаншоу (длительное долголетие), а также и другие имена, связанные с идеей долголетия и продления жизни (Ишоу, Шаншоу, Яньнянь, Чаншэн), причем их носители происходили из различных частей страны и всех слоев общества, что показывает широкое распространение даосских представлений в ханьском обществе.
В целом период Ранней Хань был очень важен для становления даосизма, так как:
1) продолжалась и подходила к завершению консолидация тех идейных течений, которые составили ядро даосской идеологии, правда, этот процесс еще не был завершен, о чем свидетельствует рубрикация «Хань шу и вэнь чжи», где наряду с рубрикой «дао цзя» присутствует и завершающая этот библиографический трактат рубрика «шэнь сянь цзя»;
2) приобретают завершенность такие важнейшие доктрины, как учение о бессмертии и путях его обретения, – в частности, появляется даосская алхимия с ее идеей аурифакции (златоделия), о чем свидетельствуют опыты Ли Шаоцзюня около 134 г. до н. э. (см. Масперо А., 1950, с. 89–90);
3) появляются первые и весьма авторитетные для традиции комментарии к центральным даосским текстам (комментарий Хэшангуна к «Дао-дэ цзину») и создаются фундаментальные эклектические, но с преобладающей даосской тенденцией трактаты, синтезирующие идеи школы «Дао-дэ» и активно ассимилирующие южную традицию царств Чу, У и Юэ с их верованиями и мифами («Хуайнань-цзы»);
4) на уровне философского дискурса утверждаются фундаментальные для последующей традиции концепции: инь-ян окончательно вытесняют конкурирующую оппозицию «твердое-мягкое» и отождествляются с модусами пневмы (ци), в свою очередь становящейся центральной категорией философии, утверждается концепция «изначальной пневмы» (юань ци), окончательно кристаллизуется учение о «первостихиях» (у сын) как фазах цикла инь-ян и утверждаются обозначаемые ими классификационные ряды – словом, после идейного многообразия Чжань-го китайская мысль вслед за государством обретает классическое единообразие, которому суждено в основных своих формах сохраняться в течение двух тысячелетий;
5) очерчиваются социальные функции (и формы функционирования в социуме) даосизма.
Следующий период (I–II вв.) – поистине поворотный пункт в истории даосизма, когда завершается формирование всех его структурных элементов и их функций, а сам даосизм вступает в эпоху институциализации, что знаменует окончание периода предыстории и начало собственно истории даосизма как национальной религии Китая.
3. Небесные наставники и даосская «церковь» (II–III вв.)
Начало следующего периода знаменует текст, в настоящее время известный как «Книга великого равенства» (Тайпин цзин). Датировка его достаточно сложна, однако в настоящее время можно утверждать, что основной корпус памятника относится к I–II вв. и представляет собой первый памятник собственно даосской религии, содержащий имплицитно весь круг идей, развернутых последующей эволюцией даосизма. О раннем характере текста поэтому свидетельствует и его содержание (о датировке «Тайпин цзин» см.: Тан Юнтун, 1935, с. 1–32; Офути Ниндзи, 1941, с. 619–642; Оянаги Сигэта, 1934, с. 440–451; Фу Циньцзя, 1937, с. 54–75; Ван Мин, 1948, с. 375–384; Фукуи Кодзюн, 1952, с. 214–255; Кальтенмарк М., 1979, с. 19–52).
В «Дао цзане» «Тайпин цзин» присутствует в двух редакциях – «Тайпин цзин» в 57 главах (из 170 первоначальных) и поздняя танская компиляция Люйцю Фаньюаня «“Тайпин цзин” чао» («Дао цзан», т. 748–755; т. 746–747). Обнаруженный в Дуньхуане (по каталогу Стейна № 4226) текст, содержащий полное оглавление 170-главного «Тайпин цзина», свидетельствует об идентичности канонического текста тому варианту, который существовал по крайней мере в VI в. Приписывается он Юй Цзи из Ланъе (совр. провинция Шаньдун). Однако этому варианту предшествовал исходный текст под названием «Тянь гуань ли бао юань тайпин цзин» («Книга великого равенства, объемлющего Изначальное в соответствии с календарем, и посланная Небесным чиновником»), который был преподнесен императору Чэн-ди (32-7 гг. до н. э.) неким Гань Чжункэ из Ци. Гань Чжункэ заявил, что ее содержание было открыто ему божеством Красного семени (Чи Цзин-цзы), посланным Небесным императором для обновления мандата дома Хань (Зайдель А. К., 1969–1970, с. 217).
В 5 г. до н. э. ученики того же Гань Чжункэ убедили императора Ай-ди изменить девиз правления на Тай чу юань цзян и принять титул Провозглашающего святость императора великого равенства из рода Лю (Чэньшэн Лю тайпин хуан-ди), «дабы Хань еще раз обрела мандат Неба». Но из-за ухудшения здоровья императора в том же году все нововведения были отменены (Зайдель А. К., 1969–1970, с. 218). Кроме всего прочего, данный случай свидетельствует о начале кризиса Ханьской империи, что вызвало разговоры о необходимости «обновления» мандата, однако роль осуществления идеала «тайпин», (великое равенство-благоденствие) еще приписывается легитимисту монарху.
Не рассматривая подробно учение памятника, оговорим некоторые моменты, важные для исторического очерка. Во-первых, учение «Тайпин цзина» в целом связано отнюдь не с ересью сокрушивших Хань «Желтых повязок» (их учение «Тайпин дао»), а с ортодоксией «Небесных наставников», учение которых текст предвосхищал. Во-вторых, идеи, подготовившие начало институциализации даосизма Чжан Даолином и его потомками уже в I в., носились в воздухе – в «Тайпин цзине» появляется фигура «Небесного наставника», но пока еще в виде небесного божества, сообщающего свои откровения.
В-третьих, идеальное общество «Тайпин цзина» организовано иерархически (как и его персонология), а само понятие «тайпин» истолковывается как общество, в котором каждый человек находится на своем месте, обеспечивая оптимальное функционирование целого и свободную циркуляцию продуктов и товаров. Вместе с тем «Тайпин цзин» резко критикует частную собственность, что роднит данную интерпретацию «тайпин» с «Сюнь-цзы» (гл. 4) и «Люйши чунь-цю» (гл. 1: «Когда господствует общее, тогда в Поднебесной равенство-благоденствие» – «гун цзэ Тянься пин»).
В-четвертых, в онтологии «Тайпин цзина» преобладает учение о Дао как источнике жизни, высшем животворящем начале: «Дао производит жизнь. Если Дао отсечено, то все сущее не сможет жить. Если все сущее не сможет жить, то в мире не останется никаких его видов, не останется ничего для воспроизведения. Если все сущее не будет рождать друг друга, тогда оно непременно погибнет» (Ван Мин, 1960, с. 701). Авторы «Тайпин цзина» резко выступают против практики убийства девочек, рассматривая это как ущемление прав Земли (кунь), с которой женщина как носитель инь корреспондирует (Ван Мин, 1960, с. 36). На этом же основаны резкие филиппики против целомудрия и воздержания, как нарушающих космический порядок, покоящийся на иерогамии инь-ян, вечном соитии Неба и Земли (Ван Мин, 1960, с. 37, с. 221). Не исключено, что эти инвективы направлены против только что появившегося в Китае буддизма с его монашеским идеалом.
