№ 3
До сих пор христианской идеологии везло, ибо последние несколько столетий ее критиковали либо сектанты, либо атеисты. И действительно, в наше время гораздо безопаснее быть просто безбожником, чем многобожником. В этом и заключен основной вред от воздействия современных массовых монорелигий.
Нельзя забывать, что весь религиозный шовинизм начался со времен утверждения Единобожия. Само слово «язычник» означает «чужой», «посторонний», «прочий», то есть человек низшего сорта. В английском языке это слово как понятие, обозначающее человека, поклоняющегося нескольким Богам, до сих пор звучит как «PAGAN», то есть поганый. Не нужно обладать хорошим образованием или въедливостью дотошного историка, чтобы во всех священных книгах монотеистов от Пятикнижия Моисея, Ветхого и Нового заветов, посланий больших и малых пророков до Талмуда и Корана найти открытые призывы к уничтожению язычников, разрушению их жилищ, святынь, разграблению имущества. Чрезвычайно популярны слова Христа о любви к ближнему. Никто, правда, не поясняет, что од «ближним» в Единобожии понимается только человек одной с тобой веры.
Впрочем, начнем с самого начала.
Общеизвестно, что Моисей был выгнан из коллегии египетских жрецов за убийство, однако же это не помешало ему популяризировать полученные им эзотерические знания и преобразовать их в совокупность своих поучений, которые ему «внушил сам Бог». Кроме того, история о его происхождении на свет больше напоминает сюжет детективного романа. Целью же его жизни, по собственному признанию, было выкрасть высшие знания, заключенные в храмах Египта, что ему и удалось. А государство, являвшее собой образец политического долголетия (около 5500 лет), прекратило существование как единое целое после того, как таинства мистерий Озириса легли в основу спасения избранного народа. В чем Моисею принадлежит бесспорное авторство, так это запрещении смешанных браков и широкомасштабном использовании страха в религиозных целях: «Народ пусть ждет и дрожит». Общеизвестно, что Моисей поклонялся Элохиму. Но беда как назло заключается в том, что это слово обозначает множественное имя Бога, то есть «Боги», в то время как Бог в единственном числе, в каковом и полагается быть Единому Богу — Эл. В Библии Бог постоянно путается, упоминая себя то в множественном, то в единственном числе. Получается, что Моисей был «мерзким многобожником», в адрес которых вылито столько грязи им же, не говоря уже о том, что по торжественным случаям он приносил обильные жертвы — тоже совершенно языческий обычай. Почитайте повнимательнее Библию, и Вы ясно увидите генезис идеи Единого Бога как идеи чисто политической, особенно оформившейся во время вавилонского рабства. Тезис о пресловутом богоизбранничестве народа также вызывает сомнения, ведь этимологическое происхождение слова Израиль означает — борющийся с Богом. Тогда получается, что народ, выбранные Богом, с ним же и борется. Ну, это ж слишком.
Справедливости ради нужно заметить также, что Моисей это всего лишь собирательный литературный образ, который складывался с IX по V века до н. э. Образ, испытавший сильное влияние, в первую очередь, египетской традиции и не только ее одной, как мы покажем далее. Легенда о рождении Моисея во многих деталях повторяет предание о рождении аккадского царя Саргона. Папирус «Весткар» помогает полнее понять происхождение не только Моисея, но и всей иудейской религии в целом. Знаменитый мотив состязания двух религий по тексту Библии изобилует многими любопытными подробностями, для того чтобы можно было понять генезис образа Моисея. Так, едва Моисей предложил показать фараону свои чудеса, якобы происшедшие с ним на горе Синай, как последний мгновенно рассердился и назвал его гнусным обманщиком, который бежал когда-то от египетского рабства, а теперь хитро обставил свое возвращение и пытается фокусами и магическими представлениями ввести людей в заблуждение. С этими словами одновременно царь отдал приказ жрецам продемонстрировать Моисею те же самые «чудесные вещи», чтобы он убедился, что и в этой науке египтяне достаточно сведущи. Затем жрецы бросили свои посохи наземь, и они обратились в змей. Из чего следует, что вся премудрость Моисея не считалась оригинальной еще при его жизни, даже если и предположить, что он жил в действительности. Другое знаменитое чудо, когда Моисей ударил посохом по морю и оно раздвинулось, отступив перед евреями и дав им возможность удалиться по сухому пути, явно изобличает свое происхождение из другой сказки папируса «Весткар». В ней некий царевич Бауфра повествует о чародее Джаджаманхе, который, чтобы достать упавшую в озеро подвеску одной из гаремных див фараона, поднял половину вод и положил на другую, обнажив таким образом дно. Кода подвеска была найдена, по го заклинанию озеро приняло прежний вид. Исследователь П. Монте справедливо показывает, что некоторые «казни», которым согласно Библии Бог Яхве подверг фараона и его подданных, имеют параллели в более ранней по происхождению египетской литературе, а именно: во втором сказании о царевиче Сатни-Хемуасе (сыне Рамзеса II). Так, окрашивание вод Нила в красный цвет заставляет вспомнить слова эфиопского чародея Гора, сына негритянки, предрекающего своей матери: «Если меня победят, вода, которую ты станешь пить, сделается красной, как кровь, и пища, которую ты станешь есть, сделается красной, как кровь, и небо над твоей головой станет красным, как кровь». В ом же сказании один из трех чародеев-эфиопов, разговор которых подслушал царь Менх-па-Ра, говорит своим друзьям: «Если бы дозволил Амон и если бы владыка Египта не мог меня покарать, я бы напустил свои чары на Египет и оставил народ Египта на три дня и три ночи без света». Таким образом получается, что «изобретатели» Библии просто приписали Моисею чудеса, которые были обычным делом для чародеев Египта.
Из «Истории Синухета» видны другие факты биографии Моисея. Герой повести Аменемхет I, объятый страхом, покидает родину. Моисей также, боясь кары за убийство египтянина, обращается в бегство и направляется в Мадиан. Оба литературных героя, египетский и библейский, встречают радушный прием у бедуинов, оба берут в жены иноземок, с которыми живут счастливо и от которых имеют детей. Отечественный исследователь И. С. Кацнельсон остроумно резюмирует: «Таким образом, в некоторых эпизодах Библии Моисей, а затем и все постепенно сменяют сказочных волшебников папируса „Весткар“, а сюжеты и мотивы их сказаний, развлекающих подданных фараонов, вошли, хотя и в значительно переработанном виде, в канон ветхозаветных книг».
Вот это действительно шок! Сказки, которыми фараон развлекал скучающих придворных, кому-то взбрело на ум превратить в целую религию, да еще и симулировать акт боговдохновленности: якобы сказки придумал сам Бог. И всем этим нам морочат голову вот уже две с половиной тысячи лет! Бедный род людской. Поэтому, если вдруг к вам явится энергичный молодой человек с журналом для мужчин типа «PLAYBOY» и скажет, что это Священное писание, внушенное ему самим Богом, — не смейтесь над ним. Ведь все это уже было. Пикантные фотографии девочек — это повествование о двух похотливых старцах, пришедших совращать Сусанну; сексуальная диета для мужчин — это нравоучение о пророке Данииле, которого за отступление от закона заставили есть хлеб, приготовленный из его же кала; реклама автомобилей — это чудесное освобождение из вавилонского плена; комиксы о незатейливых любовных приключениях — это угроза Единого Бога: тот, кто не имеет «детородного члена и у кого раздавлены ятра, не войдет в Царство Небесное».
Не только факты для биографии Моисея были заимствованы из других литературных источников, но и основные идейные доктрины Ветхого Завета. Ранние аналогии принято искать у ассирийцев, вавилонян, греков и египтян, но был и еще более ранний источник, который именно в вопросе идейных заимствований принято почему-то вежливо обходить стороной, зороастризм. Известная исследовательница этой древнейшей арийской религии Мери Бойс пишет: «Некоторые книги иудаизма, составленные в ту эпоху, отражают зороастрийские представления. Из иудаизма, обогащенного в течение пятисотлетних контактов с зороастризмом, и возникло в парфянский период христианство — новая религия, уходящая своими корнями в обе эти древние веры: одну — семитическую, другую — иранскую. То, чему учил Зороастр за полторы тысячи лет до этого, обрело, таким образом, новых приверженцев. Но так же, как и в иудаизме, учения Зороастра, приспособленные к иному вероисповеданию, частично утратили свою логичность и последовательность. Ведь учения иранского пророка о сотворении мира, о небесах и аде, о Дне Суда были менее логично взаимосвязаны, когда они стали частью религии, провозгласившей существование одного всемогущего Бога, чья неограниченная власть основывается не на справедливости, а на любви. Несмотря на это, даже в новом оформлении эти идеи продолжали оказывать огромное воздействие на стремления человека к добру».
