Модель соединения противоположностей — это и есть дао, где в целокупности сосуществуют ян и инь. Мы уже видели, что с самых древних времен коллективная иерогамия юношей и девушек, представляющих ян и инь, периодически реактуализирует космическую и социальную цельность. И здесь даосизм вдохновляется религиозной архаикой и берет ее за образец. Важно добавить, что отношение даосов к женщине явно контрастирует с идеологией, господствовавшей в феодальном Китае.
Панкитайская идея космического кругооборота играет важную роль в «Даодэцзин». Дао "движется по всему миру, никогда не останавливаясь" (гл. 25). Жизнь и смерть всех существ равным образом объясняются чередованием ян и инь: ян стимулирует витальную энергию, а инь приводит к покою. Однако мудрец надеется преодолеть универсальный ритм жизни и смерти: пестуя в своем существе Пустоту, он оказывается вне кругооборота. Как объясняет Лао-цзы: "в нем [мудреце] нет места для смерти" (50, 13). "Тот, кто полон дэ, похож на новорожденного младенца" (55, 1). Даосам были известны многочисленные технические приемы продления жизни и даже обретения "физического бессмертия". Поиски долголетия являются частью поисков дао. Но сам Лао-цзы, как представляется, не верил ни в физическое бессмертие, ни в бессмертие души вне человеческого тела. Во всяком случае, «Даодэцзин» не высказывается определенно по этому вопросу.[78]
Чтобы взглянуть на проблему в ее подлинном контексте, вспомним, что экстатическая техника даосов генетически восходит к шаманизму.[79] Известно, что когда шаман впадает в транс, душа его покидает тело и блуждает в космических сферах. Вот что рассказывает Чжуан-цзы: однажды Конфуций наткнулся на Лао-цзы,"который был совсем недвижимым и не подавал никаких признаков жизни". Прождав некоторое время, Конфуций обратился к старцу: "Или меня обманывают мои глаза, — сказал он, — или это и в самом деле так? В один миг, Учитель, ваше тело стало как высохший обломок дерева, вы, казалось, покинули этот мир и людей и обосновались в неприступном одиночестве". "Да, — отвечал Лао-цзы, — я в путешествии к Истоку всех вещей". Как замечает Кальтенмарк (стр. 82), выражение "путешествие к Истоку вещей" обозначает главное в мистическом опыте даоса. Это экстатическое путешествие представляет собой возвращение к «началу» всего сущего; избавляясь от времени и пространства, дух обретает вечное настоящее, которое превосходит жизнь и смерть. Речь идет о переоценке и углублении шаманского экстатического состояния. Впадая в транс, шаман также преодолевает время и пространство: он взлетает к Центру Мира, он оказывается в том золотом веке, до «падения», когда люди могли подниматься в небо и встречаться с богами. Но путешествие Лао-цзы к Истоку вещей — мистический эксперимент другого порядка, так как он преодолевает естество человека и тем самым решительно изменяет его онтологический режим.
Очень скудны сведения о жизни второго столпа даосизма, Чжуан Чжоу, известного как Чжуан-цзы ("мудрец Чжуан"). Он жил, вероятно, в V в. до н. э.; в таком случае, многие из его изречений предшествовали изданию «Даодэцзин». Подобно Лао-цзы, Чжуан отбрасывал расхожие мнения и с презрением относился к спорам разных «школ». Совершенное знание — это только знание экстатическое, поскольку оно не содержит в себе дуализма бытия. Исходя из этого, Чжуан-цзы отрицал различие между жизнью и смертью: они суть две возможности или две стороны реальности и составляют единство.[80] Эта тема единства Жизнь/Смерть постоянно возобновлялась даосскими авторами.[81] Знаменитая притча иллюстрирует релятивистские взгляды Чжуан-цзы на относительность состояний сознания: "Однажды мне, Чжуан Чжоу, приснилось, что я мотылек; мотылек, который порхает, и я был счастлив, я не знал, что я — Чжоу. Вдруг я проснулся, и я был настоящий Чжоу. И я не знал, Чжоу ли я, которому снится, что он мотылек, или я мотылек, которому снится, что он — Чжоу".[82] Действительно, в кругообращении дао состояния сознания легко переходят одно в другое.
Мудрец, освободивший свой дух от всего суетного и достигший единения с дао, живет в состоянии непрерываемого экстаза. Как у иных йогов, этот парадоксальный образ жизни часто принимает выражение божественного всемогущества. "Совершенный человек чист духом. Он не чувствителен ни к жару охваченного пламенем леса, ни к холоду разлившихся вод; ни молния с громом, раскалывающая горы, ни буря, вздымающая океан к небу, не в силах его испугать. Тучи — упряжь его колесницы, солнце и луна — ее колеса. Он обходит, странствуя, все Четыре моря; чередования жизни и смерти его не трогают, к понятиям добра и зла он безразличен".[83] Некоторые даосские авторы определяют эти экстатические полеты как путешествия внутри самого себя.[84] То же самое мы встречаем и у других народов, исповедующих религию шаманистского типа — например, у тюрков и монголов, — испытания и приключения, переживаемые шаманом во время экстатического путешествия, вдохновляли поэтов и превозносились в эпических поэмах.[85]
§ 133. Техника долголетия
В китайской терминологии различают философский даосизм (Дао-Цзя, буквально "даоская школа") и даосизм религиозный, "даосскую религию" (Дао-Цзяо, букв. "секта даосов").[86] Некоторые авторы находят это оправданным и необходимым: для них даосизм Лао-цзы и Чжуан-цзы является "чистой философией", решительно противостоящей поискам физического бессмертия, центральной задаче "даосской религии".[87] Другая часть исследователей отстаивает фундаментальное единство всех исторических форм даосизма.[88] В самом деле, «метафизики» и «мистики», так же как и поборники поисков физического бессмертия, разделяют одну и ту же парадоксальную концепцию дао и преследуют одну цель: соединить в своей личности две ипостаси конечной реальности (ян и инь, материю и дух, жизнь и смерть). Но различие между "философским даосизмом" и "даосской религией" полезно, и его стоит сохранить.
Высшая цель приверженцев Дао-Цзяо — достижение физического бессмертия. Идеограмма «Бессмертный» (сянь), включающая в себя рисунок человека и горы, наводит на мысль об отшельнике, удалившемся в горы; однако более древние формы представляют танцующего человека с руками вразлет, словно птичьи крылья. Даосского адепта, готовящегося обрести бессмертие, осыпают птичьими перьями и пухом, и на плечах у него появляются крылья.[89] "Подняться в небо средь бела дня" — вот освященная формула финального апофеоза Учителя. Это первая категория Бессмертных. Вторая — адепты, которые веками живут в некоем подобии земного Рая: на Островах Блаженных или на священной горе Куньлунь.[90] Время от времени они возвращаются в мир, чтобы передать формулы физического бессмертия некоторым достойным этого неофитам. И, наконец, к третьей категории принадлежат те, кто получает доступ в земной Рай лишь после своей смерти. Но смерть их мнимая: они оставляют в гробу посох или меч, или сандалии, которым придают внешний облик своего тела. Это то, что называется "освобождением трупа".[91] Бессмертных часто изображают с непомерно разросшимся черепом — знак того, что они накопили и сохранили в своем мозгу огромное количество энергии ян.
В распоряжении адепта даосизма имелось немало технических приемов продления жизни. Основополагающий их принцип "вскармливание жизненной силы" (ян-син). Поскольку существует полная связь между макрокосмом и телом человека, жизненные силы проникают в тело человека и покидают его через девять естественных отверстий тела; необходимо, стало быть, внимательное наблюдение за ними. Даосы различают в теле три зоны, называемые "Поля киновари".[92] Первое такое поле находится в мозгу, второе — в районе солнечного сплетения и третье — в нижней части живота. Диетические предписания обусловлены точной задачей: питать органы продуктами и лекарственными травами, содержащими специфические «энергии». Вспомним, что внутренние органы человека населены не только различными божествами и духами-оберегателями, но и вредоносными существами: Три червя, обитающие в трех Полях киновари, пожирают витальность адепта. Для избавления от них нужно отказаться от обычной пищи (злаки, мясо, вино и т. д.) и кормиться лекарственными растениями и минеральными веществами, способными убить трех демонов.[93]
Освободившись от трех внутренних демонов, адепт начинает подкрепляться росой или космическим «дыханием»; но он вдыхает не только атмосферный воздух, но и эманации солнца, луны и звезд. Согласно известным рецептам, относящимся к III в. н. э., солнечную эманацию должно поглощать в полдень (когда ян достигает высшего уровня), лунную (содержащую инь) в полночь. Но самое главное состояло в умении удерживать дыхание; внутренним созерцанием и концентрацией мысли можно сделать дыхание видимым и направить его через все Поля киновари. Если суметь задержать дыхание на время, необходимое для 1000 вдохов и выдохов, бессмертие будет достигнуто.[94]
