Самой главной загадкой для римлян были не непривычные обряды иудеев и не их абсолютная преданность законам, а то, что выглядело в их глазах как необъяснимый комплекс собственного превосходства. Тот факт, что незначительное семитское племя, живущее на дальнем краю могущественной Римской империи, требовало — и добивалось на деле — особого отношения со стороны императора, был для многих римлян совершенно непостижим. Как они осмелились считать свое божество единственным богом во всей вселенной? Как они посмели отделить себя от остальных народов? Да что вообще о себе думают эти отсталые и суеверные дикари? Философ-стоик Сенека был не единственным человеком в Риме, кто задавался вопросом о том, как могло случиться такое, что в Иерусалиме «побежденные дают законы победителям».
Для иудеев, однако, это чувство исключительности было связано не с тщеславием или гордостью. Это была прямая заповедь от Бога, не терпевшего присутствия иноземцев в земле, которую он отвел для своего избранного народа. Именно поэтому, когда иудеи впервые ступили на эту землю за тысячу лет до описываемых событий, Бог повелел им истреблять всех встреченных мужчин, женщин и детей, резать всех быков, коз и овец, которые попадались им на глаза, жечь все селения и поля, все злаки и вообще все живые существа без исключения, чтобы знать наверняка, что земля теперь принадлежит только тем, кто поклоняется единому Богу, и никому другому.
«А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию: Хеттеев и Аморреев, и Хананеев, и Ферезеев, и Евееев, и Иевусеев, как повелел тебе Господь Бог твой» (Втор. 20. 16–17). Так говорил Бог своему народу.
Как сказано в Библии, только после того как войско израильтян истребило «все дышащее» в городах Ливна, Лахис, Еглон, Хеврон и Давир, поразили «всю землю нагорную и полуденную, и низменные места, и землю, лежащую у гор», только после того как был уничтожен последний житель этой страны, «как повелел Господь Бог Израилев» (Нав. 10. 28–42), только тогда иудеям было позволено поселиться там.
И все же через тысячу лет тот же самый народ, проливший так много крови ради очищения Земли Обетованной от всего чуждого и установления в ней власти, угодной Богу, оказался под сапогом языческой империи, был вынужден делить свой священный город с галлами, римлянами, греками, сирийцами — сплошь чужеземцами и сплошь язычниками — и подчиняться закону, который предписывал приносить в Храме единого Бога жертвы от имени римского идолопоклонника, жившего за тысячи миль отсюда.
Как бы герои прошлого ответили на такое унижение и падение? Что бы сделал Иисус Навин, или Аарон, или Финеес, или Самуил с неверными, которые осквернили землю, обетованную Господом своему избранному народу?
Они бы залили страну кровью. Они бы сокрушили головы язычников и варваров, сожгли дотла их идолов, убили их жен и детей. Они бы уничтожили идолопоклонников, омыв свои ноги в крови врагов, как повелел Господь. Они бы воззвали к Богу Израиля, чтобы тот спустился с небес в своей военной колеснице и попрал погрязшие в грехе народы, и горы сотряслись бы от его гнева.
А что же первосвященник — негодяй, продавший Риму избранный Богом народ за несколько монет и право щеголять в сверкающих одеждах? Само его существование было оскорблением для Господа. Это была порча для всей страны.
Его следовало уничтожить.
Глава вторая
Царь Иудейский
После установления римской власти над Иудеей наступили беспокойные времена. В самом Риме шла изнурительная война между Помпеем Великим и его бывшим союзником Юлием Цезарем, а выжившие члены династии Хасмонеев соперничали за благосклонность обоих. Для иудейских крестьян и батраков, возделывавших почву на Святой Земле, ситуация становилась все хуже и хуже. Маленькие семейные хозяйства, которые на протяжении столетий были основой земледельческой экономики, постепенно поглощались крупными имениями, принадлежавшими местным аристократам, набившим карманы свежеотчеканенной римской монетой. Быстрая урбанизация страны при римлянах вызвала массовое переселение людей из сельской местности в города. Сельское хозяйство, которое прежде давало пропитание немногочисленному населению деревень, теперь полностью переориентировалось на снабжение разросшихся городских центров, из-за чего сельские жители оставались голодными и нищими. Крестьяне не только продолжали платить налоги и десятину в пользу Храма, их теперь принуждали выплачивать огромную дань Риму. В целом выплаты земледельцев могли доходить до половины их годового дохода.
После череды засушливых лет, случившихся в тот же период, огромные участки земли остались невозделанными, а селения лежали в руинах, поскольку многие иудейские крестьяне были обращены в рабов. Те, кому удалось остаться на своих тощих полях, зачастую не имели иного выбора, кроме как брать ссуды у землевладельцев под заоблачные проценты. И неважно, что иудейский закон запрещал взыскивать эти проценты: огромные штрафы, которые бедняки должны были выплачивать за задержку с возвратом долга, давали аналогичный результат. В любом случае, землевладельцы рассчитывали, что крестьяне не выполнят обязательств; именно на это они и полагались. Ведь если крестьянин не возвращает ссуду быстро и полностью, его землю можно было конфисковать, а его самого превратить в арендатора, работающего на земле в пользу хозяина.
За несколько лет, прошедших с момента завоевания римлянами Иерусалима, огромная масса крестьян лишилась собственности и была не в состоянии прокормить себя и свои семьи. Многие из них отправились в город искать работу. Но в Галилее нашлась горстка бывших крестьян и землевладельцев, которые сменили свои плуги на мечи и начали борьбу против тех, кого они считали повинными в своих бедах. Из своих убежищ — укромных пещер и гротов, спрятанных среди галилейского ландшафта, — они совершали нападения на аристократов и представителей Рима. Они перемещались по стране, собирая вокруг себя обнищавших, лишившихся имущества и увязших в долгах людей. Эти ближневосточные робины гуды грабили богатых и, при случае, помогали бедным. Для тех, кто им верил, эти крестьянские отряды были физическим воплощением недовольства и страданий бедноты. Они были героями, символами праведного гнева против римской агрессии, проводниками божественной справедливости в отношении предателей. Но у римлян для них было другое название — lestai. Разбойники.
Слово «разбойник» было общим термином, подходящим для обозначения любого мятежника или повстанца, который применял оружие против Рима или сотрудничавших с ним иудеев. Для римлян оно было синонимом понятия «вор» или «подстрекатель». Но это были не преступники в обычном смысле. Это были первые выразители настроений, которые впоследствии превратятся в движение народного сопротивления, направленного против римской оккупации. Да, это могло выглядеть как крестьянский бунт: его участники были родом из обедневших селений, таких как Эммаус, Беф-Орон и Вифлеем. Но в нем была и другая сторона. Разбойники говорили о себе как о каре Божьей. Они придавали своим вождям образы библейских царей и героев, представляли их действия как прелюдию к восстановлению Царства Божьего на земле. Они сумели использовать массовые апокалиптические чаяния, охватившие Палестину после римского завоевания. Один из самых грозных мятежников, харизматический вождь по имени Езекия, открыто объявил себя мессией, который восстановит славу иудейского народа.
Мессия означает «помазанник». Само это слово связано с практикой возлияния или нанесения освященного масла на человека, который посвящал себя служению Богу: это мог быть царь, подобный Саулу, Давиду или Соломону; первосвященник, как Аарон и его сыновья; пророк, который, как Исайя или Илия, имел особые отношения с Богом, поскольку тот сделал его своим представителем на земле. Главная задача грядущего мессии, который, как считалось, должен происходить из рода Давидова, заключалась в восстановлении царства Давида и народа Израиля. Таким образом, провозглашение себя мессией в период римского владычества было равносильно объявлению войны Риму. И действительно, еще наступит день, когда эти отряды недовольных крестьян станут костяком целой армии ревностных борцов за независимость, которые заставят римлян униженно бежать из Иерусалима. Однако в первые годы после римского завоевания эти разбойники были не более чем досадной неприятностью. И все же их деятельность следовало прекратить; кто-то должен был навести порядок в стране.
Этим человеком оказался умный молодой аристократ из Идумеи по имени Ирод. Отцу Ирода, Антипатру, повезло выбрать правильную сторону в гражданской войне между Помпеем и Цезарем. Цезарь вознаградил Антипатра за преданность: в 48 г. до н. э. он даровал ему римское гражданство и наделил полномочиями управлять всей Иудеей от имени Рима. До своей смерти, наступившей через несколько лет, Антипатр успел укрепить свои позиции среди иудеев, назначив своих сыновей, Фасаила и Ирода, наместниками Иерусалима и Галилеи соответственно. Ироду, по всей видимости, в тот момент было всего лишь около пятнадцати лет, но он немедленно проявил себя как хороший политик и энергичный сторонник Рима, начав кровопролитный карательный поход против разбойничьих отрядов. Ему удалось поймать и обезглавить их вождя, Езекию, тем самым положив конец (на время, конечно) этой угрозе.
