Вот так происходит и в протестантской проповеди. Протестанты умаляют Христово наследие, вверяемое людям. Книгу о Христе они нам дают, но Самого Христа, Его Кровь и Его Тело отстраняют: «А про Кровь в завещании ничего не сказано… Мы можем предложить только символ, только воспоминание…». При своём появлении баптисты торжественно заявили о пустоте своих алтарей и обрядов: «В этом обряде (Вечери Господней) Христос не приносится в Жертву Отцу, вообще не приносится какая-либо действительная Жертва в прощение грехов. Имеет место лишь воспоминание единственного на все века Жертвоприношения Христом Самого Себя на кресте, воспоминание, сопровождаемое духовным воздаянием всякой хвалы Богу за Голгофу. Поэтому папское Жертвоприношение во время мессы крайне омерзительно, оскорбительно для Самого Христа… Внешние элементы этого обряда в сущности и по естеству остаются только хлебом и вином, каковыми были прежде»[512].
И, следовательно, не из-за богословских формул наш спор с протестантами, а из-за полноты жизни во Христе. Может ли Христос жить только в нашей памяти, или же Он может жить в нас…
Некогда Мартин Лютер грубо, но верно заметил: «Святой Дух — не дурак»[513]. Тому, кто решился стать христианином, это очень важно осознать. Если Христос не безумец, значит, все, что Он делает, осмысленно. У психически больного нет соответствия между его целями и теми средствами, которые он избирает для их достижения. Но о Христе невозможно так сказать. И значит, все, что Он сделал, было необходимо для нашего спасения. Мы не всегда можем Его понять. Но понуждать себя к согласию и пониманию христианин, если он христианин, обязан. Кстати сказать, современным людям более всего не нравится в христианстве то, что Евангелие очень жёстко увязывает возможность спасения с принятием Жертвы Христа. «Неужели буддисты и индуисты не спасутся?!» Понятно возмущение наших экуменистов. Но ведь, кроме сентиментальных реакций, должен быть в христианине и разум. И этот разум говорит, что не надо стараться быть бОльшим христианином, чем Сам Христос. Если бы возможно было спасение вне Христа, то Христос напрасно приходил на землю. Если возможно спасение вне Жертвы Христовой, то Христос совершил излишнее, немотивированное действие: Он зачем-то принёс Себя в Жертву, без которой вполне можно было обойтись[514]. Если верить в то, что Христос не был сумасшедшим, то надо признать, что всё совершённое Им было необходимым «нас ради человек и нашего ради спасения». И значит, всё сделанное Спасителем ради нас христианин должен принять. Если Спас ради нас пролил Свою Кровь — значит и её мы должны принять. Вот наша мольба к протестантам: не надо цензурировать Евангелие! Надо принять всего Христа, а не только Его слова…
А из Его слов следует, что Христос дал нам больше, чем просто учение. То, что дал нам Спаситель, не вмещается в цитаты.
… Однажды на монастырь, стоявший на краю Византийской империи напали варвары. Они пленили монахов, увели их в рабство и лишь одного, старенького, монаха оставили на месте: больной и старый, он был бы для них обузой, а не источником дохода… Но этот старец когда-то, до своего ухода в монастырь, был богатым человеком. Принимая монашество, он роздал все своё имение, удержав у себя лишь Библию. Для разбойников эта книга не имела никакой ценности. Но в христианском обществе она весьма ценилась: рукописная книга, тем более такая, как Библия, в дотипографскую эпоху — это целое сокровище… И вот старец берет свою Библию, едет с нею в город, там её продаёт, а затем идёт в пустыню и на вырученные от продажи Библии деньги выкупает своих собратьев от варварского рабства…
Как Вы думаете, в ту минуту, когда этот старец продал Библию, он стал дальше от Христа или ближе к Нему? Протестантский рефлекс требует сказать: «Дальше! Ведь без Библии нельзя познавать Бога!» А сердце возражает: Нет, этот человек именно тогда и стал близок ко Христу, когда расстался с Библией»… Ибо одно дело — знать о Христе, и другое — знать Христа. О Христе мы можем узнать действительно только из Библии. Но познать Христа можно иначе — когда сердце сделает себя открытым для прикосновения Духа Христова. Вот этот опыт прикосновения ко Христу, который был знаком не только сердцам апостолов, и называется «Священным Преданием». Христа нельзя считать пленником библейского переплёта. Дух Его дышит, где хочет.
И прежде всего — в тех, о ком наипаче молился Иисус (Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне [Ин. 17, 9]); в тех, кого Он Сам избрал для дальнейшего служения людям (Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал [Ин. 15, 16]).
Толща столетий, отделяющая нас от времени земной жизни Христа, не должна страшить. Тот, кто благословил Апостолов, есть Господин и субботы (Мф. 12,8), то есть Владыка времени. Не только субботы, но и другие дни недели и времена подвластны Ему. И если Он сказал, что Он с нами во все дни до века (Мф. 28, 20), значит, столетия и календари не властны оторвать Христа от Его земной Церковью. Да, христиане слишком часто бывали и бывают неверны Христу. Но если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Божию? Никак (Рим. 3, 3-4). Немецкая пословица, однажды процитированная Мартином Лютером, верно гласит, что «бросать на произвол судьбы ученика — не меньшее зло, чем соблазнять девушку»[515]. Но отец Реформации не заметил, как из правоты этой поговорки вытекает осуждение задуманного им дела. Христос ведь зла не творит. А значит, Христос не бросил Своих учеников. Христос не забыл Свою Церковь. А значит, Христос всегда пребывал в Церкви, и потому нельзя просто так осуждать и выбрасывать тысячелетие церковной истории, противопоставлять апостольскую эпоху всем остальным. Нельзя первый плод Предания — апостолькие книги — противопоставлять последующим плодам того же Предания, порождаемого Тем же Духом, — подвигам и творениям последующих христианских святых.
Быть христианином — значит принимать и те плоды, которые Христос взрастил в Своей Церкви в течение всей её земной истории. Свои слова, Своё учение Христос лишь однажды вверил людям — и именно Апостолам. Больше никому и никогда не являлся Христос для того, чтобы продолжить «Нагорную проповедь». В этом — уникальность Апостолов и их Евангелий. Но Свою благодать Спаситель даёт не только первохристианам Апостолам, но и христианам иных поколений. Это значит, что Христос подарил нам Церковь.
Итак, не только Свои слова, но и Свой Дух Спаситель даёт нам — потому что нам, людям с заболевшей душой, нужно это лекарство. И ещё Он вливает в нас Свою Кровь — чтобы мы стали Церковью.
Итак, быть христианином — это значит жить в полноте Таинств литургической жизни Церкви. Быть христианином — это значит разрешить Христу жить в себе.
* * *
В течение и этой главы, и всей книги я много говорил о том, что Христос дарует спасение людям. Пожалуй, слишком часто. У читателя может создаться иллюзия, будто никакого своего усилия ради достижения спасения прилагать не надо. Но это не так: нужно усилие, чтобы решиться на веру Христу. Нужно усилие, чтобы разжать свои руки ради принятия Дара. Нужно усилие, чтобы потом не потерять дарованное.
В одной буддистской джатаке есть нечто, с чем может согласиться и православный христианин. «Сказал Всеблагой монахам: „Представьте себе, братия, что приходит некий мужчина, любящий жизнь и ненавидящий смерть, стремящийся к наслаждениям и отвергающий страдание, и ему говорят: „Вот тебе, приятель, чаша, до самых краёв полная маслом. Ты должен пройти с ней через все это великое скопление народа, мимо деревенской красавицы. За тобой по пятам будет идти человек с обнажённым мечом в руке, и, если хоть капелька выплеснется из чаши, он тотчас же снесёт тебе голову с плеч“. Как вы, братия, думаете: будет ли этот мужчина неосмотрителен, или же он осторожно понесёт эту полную масла чашу?“ — спросил Учитель. „Разумеется, он будет соблюдать осторожность, почтённый“, — ответили ему монахи. „Так вот, братия, — молвил Учитель, — я вам привёл наглядный пример, чтобы вы как следует уразумели то, что я вам хочу сказать. Суть, братия, вот в чем: чаша, до краёв наполненная маслом, олицетворяет сосредоточенность сознания на том, что тело — только собрание частей, и, как все, состоящее из частей, оно — бренно. А из этого следует, братия, что у живущего в этом мире все мысли должны сосредоточиться на таком представлении о теле“[516].
При переводе на христианский язык эта притча будет звучать так: «Чаша — это радость причастия Царству Божию, которая даётся человеку в начале его духовного пути. Это то, что Отцы именуют „предвкушение будущих благ“, „обручение будущих благ“, „залог будущих благ“. Та чистота сердца и жизни, которая даруется Крещением, первой исповедью, первым причастием, рукоположением, монашеским постригом — даруется не по заслугам. Она даётся ради того, чтобы человек почувствовал — к чему Господь призывает его, ради чего зовёт к подвигу. „Дай Господи вам ощутить сладость пребывания в церкви, чтобы вы стремились туда как стремятся в тёплую комнату с холоду“[517]. А затем надо пройти по жизни посреди искушений, не расплескав чашу сердца, не потеряв Христа».
