Такие восстания неоднократно возникали в эпоху империи, и по мере того как солдаты узнавали «тайну императорской власти», сами императоры все чаще становились жертвами выходивших из повиновения солдат.
На время империи приходится и целый ряд восстаний в завоеванных римлянами странах, превращенных в римские провинции. В 17 г. вспыхнуло восстание в Африке. В 21 г. начались волнения во Фракии. В том же году вспыхнуло восстание в Галлии, вызванное налоговыми тяготами, наложенными на покоренные племена.
В 61 г. произошло восстание в Британии. Тацит, оставивший нам его описание, вкладывает в уста одного из вождей следующую оценку римской завоевательной политики. «Мы, вольные, живя на краю земли, находили до сих пор защиту в самой нашей отдаленности и в этом заливе. А теперь уже сделался доступным и крайний предел Британии… Но далее уже нет жителей, одни лишь волны и скалы, а римляне еще враждебнее их. Напрасно старались мы уклониться от их надменности покорностью и смирением. Захватив весь обитаемый мир, они, когда им недостает уже грабить земли, начинают обшаривать море. Если враг богат — ими руководит жадность, если беден — честолюбие. До сих пор их не насытил ни Восток, ни Запад. Отнимать убивать, похищать — это на их лживом языке называется управлением, а где они все превратят в пустыню, там, по их мнению, господствует мир»[37].
Среди ряда крупных восстаний этого времени видное место занимает восстание в Иудее. Интерес к нему обусловливается не только его размахом, ожесточением, сложностью побудительных мотивов, где социальные факторы и религиозный фанатизм переплетаются с борьбой против римского владычества. Это восстание, начавшееся в 66 г. и в течение четырех лет представлявшее серьезную угрозу целостности римских владений на Востоке, примечательно и тем, что обнажает обстановку, сложившуюся в том районе, где как раз в эти десятилетия зарождалось и делало свои первые шаги христианство.
Маленькое рабовладельческое государство Иудея находилось как бы на стыке дорог международной политики древнего мира. Расположенное в юго-восточном углу Средиземноморья, оно на протяжении всей истории оказывалось в орбите дипломатических и военных столкновений крупных государств, возникавших в I тысячелетии до н. э. в этом районе. Древний Египет, Ассирия, Нововавилонское царство, Александр Македонский, эллинистический Египет Птолемеев, Сирийское царство Селевкидов в своих завоевательных устремлениях неизменно оказывали политическое или военное давление на Иудею. В ряде случаев это завершалось потерей на более или менее длительное время самостоятельности государства и по условиям того времени пленением его жителей. Процесс диаспоры — рассеяния евреев Палестины по различным районам Переднего Востока, начался еще в VIII в. до н. э., а на рубеже новой эры значительные колонии евреев имелись во многих больших городах средиземноморского бассейна.
В II–I вв. до н. э. могущественнейшим государством этого района сделался Рим. В 63 г. до н. э. римский полководец Помпей захватил Иерусалим и превратил правящую династию Иудеи в римских вассалов. А спустя несколько десятилетий, в 6 г. н. э., Иудея стала римской провинцией третьего класса, управляемой римским прокуратором из всаднического сословия.
Социальная борьба в Иудее теснейшим образом переплеталась с религиозно-этическими движениями. Иосиф Флавий называет три таких направления, три секты, существовавшие там в его время. Это саддукеи, фарисеи и эссены.
Саддукеи представляли жреческую и земледельческую знать. Их движение, не имевшее широкой социальной опоры, ослаблялось еще внутренними распрями. «Это учение распространено среди немногих лиц, — пишет Иосиф Флавий, — притом принадлежащих к особо знатным родам. В прочем их влияние настолько ничтожно, что о нем и говорить не стоит. Когда саддукеи занимают правительственные должности, что случается, впрочем, редко… они примыкают к фарисеям, ибо иначе их не потерпело бы простонародье»[38].
Другое течение — фарисеи — было, вероятно, многочисленным и влиятельным. Иосиф Флавий, в прошлом сам фарисей, иронизирует по поводу их притязаний на особо близкие отношения с богом. Он отмечает их согласие открыто выступить против царей и рассказывает, что «когда все иудеи клятвенно подтвердили свою верность Цезарю и готовность повиноваться постановлениям царя, эти лица, в числе более шести тысяч человек, отказались от присяги»[39]. Иосиф отмечает также, что они имеют чрезвычайное влияние на народ. Однако некоторые другие источники рассказывают о враждебном отношении народа к фарисеям-книжникам, скрывающим под личиной показного благочестия многочисленные нравственные пороки: корыстолюбие, приверженность к мирским удовольствиям, лицемерие. По-видимому, в этих противоречивых свидетельствах проявились взгляды представителей различных течений среди иудеев. Что касается социального состава фарисеев, то, по мнению исследователей, он был неоднороден. К фарисеям, по-видимому, примыкали средние слои и отчасти низы общества— земледельцы, торговцы, беднейшая часть жречества.
Третьим течением были эссены, или ессеи. Они выступали против отдельных официальных норм богослужения, социальных отношений и морали. Некоторые группы эссенов жили замкнутыми общинами, занимаясь земледелием и ремеслами и посвящая свой досуг молитвам и изучению священных книг. «…Имущество у них общее, — пишет Иосиф Флавий, — и богач пользуется у них не большим, чем ничего не имеющий бедняк. Такой образ жизни ведут эти люди и число их превышает четыре тысячи человек. Они не имеют ни жен, ни рабов, полагая, что женщины ведут лишь к несправедливости, а рабы дают повод к недоразумениям»[40].
Недавние открытия древних рукописей в пещерах Вади Кумрана и раскопки поселения Хирбет Кумран пролили новый свет на идеологию, социальные идеалы, общественный уклад эссенов, отождествляемых с сектантами из Хирбет Кумрана.
Упоминает Иосиф Флавий еще об одном течении, чье мировоззрение, по его словам, примыкая к учению фарисеев, отличалось ничем не сдерживаемой любовью к свободе, ради которой его приверженцы готовы подвергаться страданиям и идти на смерть. «Безумное увлечение» народа этими идеями, замечает Иосиф Флавий, и злоупотребления римской администрации вызвали восстание Иудеи против римлян[41]. Те, о ком здесь говорит иудейский историк, назывались зелотами. Их социальную основу составляли средние слои и низы общества. Под лозунгами ревностного соблюдения отечественной веры они выступали против римского владычества в Иудее, а также против социальных верхов самого иудейского общества. Наиболее радикальными в этом движении были так называемые сикарии («кинжальники»), пользовавшиеся в высшем обществе и у римлян славой разбойников.
По-видимому, они опирались на самые неимущие слои населения, а также на рабов. Во всяком случае Иосиф Флавий сообщает об уничтожении ими долговых документов[42], о рабах, входивших в состав отрядов[43], о расправах с римскими ставленниками и собственными богачами[44].
Давая общую характеристику обстановки в Иудее, Иосиф писал: «Сильные угнетали простой народ, а масса стремилась погубить сильных. Те жаждали власти, а эти — насилий и ограбления зажиточных»[45]. Таким образом, сложные социальные и общественные отношения, издавна накалявшие обстановку в стране, еще более обострились со времени превращения Иудеи в римскую провинцию.
Арка императора Тита Рим.
Конец I в. до н. э. — I в. н. э. заполнен смутами и потрясениями. Борьба за власть в самом Риме, необычайно сложная и запутанная политика на Востоке, опасные интриги при императорских дворах — все это докатывалось и сюда, в форме частой смены римской администрации, вмешательства в религиозные дела, режима террора по отношению к населению. Сентенция императора Тиберия о том, что умный пастух должен стричь своих овец, но не сдирать с них шкуру, в значительной степени оставалась благим пожеланием. Бесконечные стычки с римской администрацией, кончавшиеся военными экзекуциями, создавали благоприятную обстановку для различного рода движений, где реальная борьба против римских поработителей и своих угнетателей причудливо переплеталась с иллюзорными надеждами на вмешательство и помощь небесных сил, обещанные всеми предшествующими пророками, всем Ветхим заветом.
Оценка сложившейся обстановки как «последних дней», отчаянная жажда мессии — небесного спасителя, с чьей помощью только и возможно одолеть грубую силу римских когорт, рождало и бесконечный ряд таких мессий. Иосиф Флавий называет главу одного из таких движений, «праведного человека» Иоанна (христианство нарекло его «Крестителем»), которого Ирод поспешил казнить, чтобы его большое влияние на народ не привело к опасным столкновениям с правительством[46]. К этому же времени Флавий относит некоего «лживого человека», который, «легко влияя во всем на народ», смутил самаритян обещанием чуда и побудил их собраться на священную гору Гаризим. Иосиф отмечает, что народ при этом вооружился, что отовсюду к нему прибывали новые пришельцы. Однако прокуратор Иудеи Понтий Пилат предупредил события и, выслав отряды всадников и пехоты, разгромил собравшихся[47]. Несколько позднее некий Февда, объявив себя пророком, собрал большую массу народа и, отправившись к реке Иордан, собирался приказать реке расступиться и пропустить их. Военные отряды наместника не дали осуществиться этому чуду и сам Февда был казнен[48]. Иосиф Флавий сообщает также о еще более крупном движении, возглавляемом неким безымянным «лжепророком» из Египта. Иудейский историк рассказывает, что тот «прослыл за небесного посланца. Он собрал вокруг себя около 30 000 заблудших, выступил с ними из пустыни на так называемую Масличную гору» и намеревался, вторгнувшись оттуда в Иерусалим, захватить город и править народом[49]. Этот лжепророк обещал разрушить иерусалимские стены чудесным образом, «по его мановению»[50].
