Тем временем военная ситуация для Греции, которая с 1919 г. вела тяжелую войну с новым возникшим на обломках Османской империи турецким государством (получавшим большую военную помощь от Советской России), резко изменилась в худшую сторону. В сентябре 1921 г. наступавшая в Анатолии греческая армия была остановлена у реки Сакария, а в августе 1922 г. она потерпела полное поражение, что обернулось настоящей катастрофой для проживавших в Малой Азии греков. Так, например, случилось, когда 9 сентября 1922 г. турецкие войска после жестокого боя заняли г. Измир (Смирну). В городе в то время проживало около 400 тыс. греков, многие из которых были беженцами. По свидетельству американского консула в Измире Джорджа Хортона священномученику митрополиту Смирнскому Хризостому (Калафатису) «было предложено убежище во французском консульстве и эскорт морских десантников, но он отказался, сказав, что его обязанность оставаться со своей паствой… Озверелые турки били святителя, выкололи ему глаза, таскали за бороду по улице, отрубили благословляющую их руку и, наконец, застрелили. Началось жестокое избиение греческого, армянского и вообще христианского населения города, муки и насилия над христианами продолжалось несколько дней. Весь греческий и армянский район были сожжены». Всего в результате репрессий в городе погибло около 250 тыс. христиан. Свидетелями этого избиения были команды примерно 40 кораблей стран Антанты и береговой патруль французской, английской и американских армий.[69] К 18 сентября 1922 г. греческая армия полностью ушла с территории Турции.
Вместе с их паствой в Малой Азии трагически погибли, помимо Владыки Хризостома, митрополиты Кидонийский Григорий (Орологос), Мосхонисийский Амвросий (Плианфидис) и много других иерархов и клириков. Одним из народных греческих героев, в частности, является помощник митрополита Амасийского епископ Зильский Евфимий (Агрителлис). 21 января 1921 г. он вместе с другими известными православными жителями Амасьи был арестован турецкими властями и посажен в тюрьму. На Пасху, 18 апреля, епископ Евфимий, несмотря на усиленную охрану, смог войти в камеры, где в одиночном заключении содержались его соотечественники, утешил и ободрил их. 29 мая, на 41-й день одиночного заключения, истощенный тяготами, лишениями и пытками, Владыка скончался. Приказ о его казни пришел из Ангоры (ныне Анкара) уже после смерти епископа.
Подавляющее большинство православных монастырей и храмов было разрушено и разграблено. От жестоких репрессий с территории Турции в Грецию бежали около полутора миллионов человек. Греческая община – примерно 125 тыс. человек – сохранилась только в Константинополе, да и то благодаря защите стран Антанты.[70] В августе-сентябре 1922 г., опасаясь повторения Смирненской резни, начали покидать город по три тысячи человек в день и оставшихся жителей спасли, прежде всего, английские военные части.
Поражение Греции стало причиной тяжелых испытаний и для Константинопольского Патриархата. После окончания войны он потерял все 30 своих епархий в Малой Азии. Из тех же 54 епархий Патриархата, которые были расположены в Европе, после Балканских и Первой мировой войн 49 вошли в состав других Православных Церквей, прежде всего Элладской. Таким образом, из существовавших в начале XX века 84 епархий Вселенского Патриархата в его юрисдикции на территории Турции осталось только пять: Константинопольская, Деркосская, Халкидонская, Принкипоская и Имбро-Тенедосская (то есть фактически Стамбул и окрестности).[71] В этих епархиях находилось 10 монастырей и несколько духовных школ, наиболее известной из которых была богословское училище (школа) на острове Халки, вблизи Стамбула. Кроме того, в юрисдикции Вселенского Патриарха остались пять епархий на островах расположенного в Эгейском море Додеканесского архипелага, принадлежавших до 1945 г. Италии: Родосская, Косская, Лероско-Калимноско-Астипалеиская и Карпафоско-Касосская.
Одновременно встал вопрос о самом пребывании Константинопольской Патриархии на территории Турции. Власти этой страны отказывались признать Патриархом Мелетия, так как он не был турецким гражданином и, соответственно, не подлежал избранию, согласно указу султана Османской империи от 1856 г. При этом сам Патриарх Мелетий IV заявлял, что он не признает подобные указы обязательными, так как они исходили от мусульманских завоевателей.[72]
15 сентября 1922 г. митрополит Конийский Прокопий, которому подчинялись все приходы Анатолии, и еще два епископа и два священника отделились от Константинопольского Патриархата и создали свой Синод Турецкой Православной Церкви (в то время в Анатолии жило около 50 тыс. караманлидов – туркоязычных или двуязычных православных греков). Фактическим лидером движения сепаратистов стал туркоязычный священник из г. Кескина в Анатолии «Папа» Евтим (Эфтимиос Каракиссаридис). Он выступал за мирное сосуществование христиан и мусульман и последующее отуречивание православных. Члены нового Синода пользовались активной поддержкой правительства Мустафы Кемаля, в связи с чем Патриарх Мелетий счел неуместным подвергать их прещениям. Он предложил создать находящуюся в подчинении Вселенскому Патриархату автономную Турецкую Церковь, в которой обещал ввести в богослужении турецкий язык, но получил отказ. Весной 1923 г. член раскольнического Синода священник «Папа» Евтим при содействии турецкого правительства захватил храм Панагии Кафатиани в Стамбуле. В начале июня староста этого храма Дамианос Дамианидес организовал группу, которая ворвалась в здание Патриархии и потребовала немедленного отречения Мелетия IV. В ответ на эти действия Патриарх все-таки отлучил зачинщиков акции от Церкви. Указанное движение продержалось до начала 1930-х гг., прекратив существование после массового переселения православного населения из Анатолии.[73]
В октябре 1922 г. Патриарх Мелетий в интервью итальянской газете «Ориенто Модерно» отметил, что если Патриархат не сможет свободно функционировать в Турции, его придется перевести на Святую Гору Афон. В том же месяце Священный Синод дважды обсуждал вопрос о перемещении Патриархата за пределы Турции, но решение не было принято.[74]
4 января 1923 г. турецкая делегация официально потребовала от членов Лозаннской международной конференции перевести Константинопольскую Патриархию за пределы Турции (на Афон), ввиду ее враждебного отношения к турецкому правительству во время прошедшей войны. В противном случае турки угрожали депортацией всех греков из Стамбула. Председатель подкомиссии по обмену населением между Грецией и Турцией итальянец Г. М. Монтана предположил, что «удаление Патриарха будет не слишком высокой платой за достижение согласия». Однако представители правительств Великобритании, Франции и США воспротивились, усмотрев в этом предложении влияние Ватикана. Французская делегация предложила компромиссное решение – оставить Патриархию в Стамбуле, но лишить ее политической власти, которую она ранее имела. Греческая делегация поддержала предложение французов.[75]
В тот же день, 4 января, свое обращение в защиту Константинопольского Патриархата к президенту Лозаннской конференции направил Синод русских архиереев за границей: «Мы применяем это выражение [наша апостольская вера] к судьбе Константинопольского престола, потому что, в соответствии с учением Церкви Христовой, выраженном в решениях семи вселенских, соборов, признанных как православными, так и римо-католиками, Константинопольский престол – не просто одна из церковных областей, подобная прочим; он считается неотъемлемой частью Православной Церкви, распространенной по всей вселенной… Особенно важно отметить тот факт, что только за ним одним признается право принимать прошения с жалобами епископов, почитающих себя обиженными поместными соборами. В этом последнем смысле Патриарх Константинопольский предстает перед православными всех стран в качестве верховного судьи».[76]
Чтобы придать дополнительный вес своей просьбе, Синод называл себя Высшей церковной властью: «Узнав о том, что Константинопольская Патриаршая кафедра подвергается опасности быть удаленной из сего священного для всех христиан града, Русский Заграничный Архиерейский Синод, являющийся Высшею Церковною Властью как для трехмиллионной русской эмиграции, так и для епископий Православной Церкви в Америке, Японии, Китае и Финляндии, то есть целых 15 епархий с русскою и иноплеменной паствой, присоединяет свой протест к голосам других Автокефальных Церквей, заявивших о совершенной незаконности такого насилия над нашей Апостольской верой». Архиерейский Синод также заявлял, что «сие деяние» явилось бы «глубоким оскорблением и поражением всей Православной Церкви, и в частности Церкви Российской, которая издревле привыкла обращаться к Вселенскому Патриарху за разъяснением религиозно-церковных вопросов, а славнейший ея Иерарх, Патриарх Московский и всея России Никон…, согласно… канону IV Вселенского Собора, обращался в Константинополь с апелляцией на Собор русских епископов». В заключение Синод призывал заступиться за «наш и всех православных христиан персональный авторитет» – Патриарха Константинопольского.[77]
