Высшей точки его понтификат достиг в 1300 году. Он провозгласил его великим юбилейным годом и обещал полное отпущение грехов всем, кто посетит гроб святого Петра. Рим наводнился паломниками, пришедшими поклониться не только Петру, но и его преемнику, казавшемуся самой выдающейся фигурой в Европе.
Но обострялись отношения с Францией. Филипп предоставил убежище и оказывал поддержку Шарре Колонне, одному из злейших врагов Бонифация. Он также бросил вызов папе, конфисковав церковные земли и предложив руку своей сестры императору, которого Бонифаций объявил узурпатором и цареубийцей. Переписка между Францией и Римом носила почти оскорбительный характер. Французский посол при папском дворе вел себя вызывающе по отношению к папе, а король жаловался, что легат Бонифация тоже оскорбляет его. В начале 1302 года в присутствии короля сожгли папскую буллу, а позднее в том же году Филипп созвал Генеральные штаты (французский парламент), чтобы добиться одобрения его политики в отношении Рима. Следует отметить, что на этом заседании Генеральных штатов помимо двух традиционных сословий (дворянства и духовенства) впервые присутствовали представители "третьего сословия" – буржуазии. Это собрание направило несколько посланий в Рим в поддержку политики Филиппа.
Бонифаций ответил буллой Unam Sanctam, выдержку из которой мы привели в предыдущей главе как пример папских претензий на всеобъемлющую власть в церковных и политических делах. Затем он призвал французских прелатов собраться в Риме для обсуждения вопроса об отношении к королю Филиппу. Тот в свою очередь издал указ, запрещавший епископам под страхом конфискации всего их имущества покидать пределы королевства без его личного разрешения. Он также спешно заключил перемирие с английским королем Эдуардом. Папа со своей стороны решил предать забвению, что германский император Альберт – узурпатор и цареубийца, и заключил с ним союз, призвав всех немецких феодалов признать его императором. На заседании французских Генеральных штатов один из ближайших советников Филиппа Гийом Ногаре обвинил Бонифация в ереси, содомии и незаконном присвоении титула папы. В соответствии с пожеланиями короля, депутаты попросили Филиппа как "хранителя веры" созвать собор для суда над "лжепапой". Дабы обеспечить себе поддержку со стороны духовенства еще до созыва собора, Филипп издал "Декреталии", подтверждавшие все привилегии французского духовенства.
У Бонифация оставалось последнее средство, которым его предшественники неоднократно пользовались для подавления сопротивления непокорных правителей, – отлучение от церкви. Он созвал ближайших помощников в родном городе Ананьи, где подготовил буллу об отлучении, которую предполагал обнародовать 8 сентября. Но французы понимали, что противостояние достигло высшей точки. Шарра Колонна и Гийом Ногаре прибыли в Италию и подготовились к такому повороту событий – сформировав небольшой вооруженный отряд, они 7 сентября, за день до предполагавшегося оглашения приговора об отлучении от церкви, прибыли в Ананьи и похитили папу, а его резиденция и дома его родственников были разграблены толпой.
Ногаре ставил целью принудить Бонифация к отречению. Но престарелый папа проявил твердость и заявил похитителям: "Вот вам моя шея, вот вам моя голова". Ногаре дал ему пощечину, а затем папу усадили задом наперед на лошадь и провезли по городу.
Среди кардиналов, присутствовавших в Ананьи, верными сторонниками униженного папы остались только двое – Петр Испанский и Николай Боккасини. В конце концов Боккасини с помощью людей, возмущенных таким отношением к папе, удалось освободить его и изгнать из города французов и их пособников.
Но зло было совершено. По возвращении в Рим Бонифаций уже не пользовался таким уважением, как раньше. Вскоре после событий в Ананьи он умер. Его враги распространяли слухи, что он покончил жизнь самоубийством, но на самом деле он просто тихо скончался в окружении ближайших друзей.
Оказавшись в сложной ситуации, кардиналы поспешили избрать папой Боккасини, принявшего имя Бенедикта XI. Он был доминиканцем скромного происхождения, отличался искренним благочестием и стремился проводить политику примирения. Он вернул семейству Колонна земли, конфискованные Бонифацием, простил всех врагов Бонифация, за исключением Ногаре и Шарры Колонны, и предложил мир Филиппу. Но этого было недостаточно. Филипп настаивал на созыве собора для суда над умершим папой. На это Бенедикт согласиться не мог, ибо тем самым был бы нанесен серьезный ущерб папскому авторитету. С другой стороны, высказывались обвинения, что новый папа идет на чрезмерные уступки тем, кто посягал на папскую власть. Он подвергался критике с двух сторон, но его понтификат продолжался очень недолго. Вскоре после его смерти распространились слухи, что его отравили, и каждая из противоборствующих партий обвиняла в этом другую. Но каких-либо доказательств отравления нет.
Избрание следующего папы стало трудным делом, так как каждая партия настаивала на избрании своего кандидата. В конечном счете профранцузская партия, воспользовавшись обманом, добилась согласия кардиналов на избрание Климента V. Это стало возможным потому, что новый папа, на словах занимая сторону защитников памяти Бонифация, поддерживал связь с французами. Папа, избранный при таких обстоятельствах, не мог являть собой пример стойкости духа и твердости. За все время своего правления (1305-1314) Климент V ни разу не посетил Рим. Римляне настаивали на перенесении его резиденции в их город, но Филипп держал его во Франции под своим присмотром. За время своего понтификата Климент V назначил двадцать четыре кардинала, и все они, за единственным исключением, были французами. Более того, некоторые из них были его родственниками, и тем самым создавалась и поощрялась практика непотизма, которая станет одной из самых серьезных болезней церкви вплоть до XVI века.
Защита Климентом памяти Бонифация тоже была неубедительной. Он отказывался созвать собор, которого хотели французы. Но собор, в сущности, был и не нужен, так как Климент мало-помалу уничтожил все, что сделал Бонифаций, простил Ногаре и его сообщников и даже заявил, что во всем этом деле Филипп вел себя "замечательно".
Но самым позорным событием этого слабого понтификата стали арест тамплиеров и суд над ними. Они были членами одного из военизированных рыцарских орденов, созданных во время крестовых походов, и в принципе существование ордена потеряло смысл. Но он был богатым и могущественным. В период, когда король укреплял свою власть над знатью, сила и богатство тамплиеров препятствовали проводившейся им политике централизации. Так как рыцари-тамплиеры были членами монашеского ордена, их нельзя было подчинить напрямую светским властям, поэтому Филипп решил обвинить их в ереси и заставить слабого Климента уничтожить орден, дабы основная часть его богатства перешла во французскую казну.
Неожиданно арестовали всех тамплиеров, находившихся в то время во Франции. Некоторые из них под пыткой признались, что они были членами тайного ордена, направленного против христианской веры, что они поклонялись идолам, хулили Христа, плевали на крест и занимались содомией. Хотя многие выдержали пытки, показаний тех, кто сломался и сделал соответствующие признания, было достаточно для продолжения судебного процесса над орденом в целом. Среди признавшихся был и великий магистр ордена Жак де Моле, полагавший, по-видимому, что обвинения были настолько абсурдными, что в них никто не поверит.
Тамплиеры надеялись, что папа выступит в их защиту и выразит протест против совершающейся несправедливости. Но Климент сделал прямо противоположное. Получив от королевских должностных лиц протоколы с признаниями тамплиеров, он приказал арестовать всех членов ордена, находившихся за пределами Франции, чтобы предотвратить любые действия, которые они могли предпринять в отношении своих арестованных братьев. Узнав, что признания получены под пытками, он приказал прекратить их, заявив, что сам будет судить тамплиеров и что они неподсудны гражданским властям. Но обвиняемые оставались в тюрьме, и папа не сделал ничего для их освобождения. Затем король обвинил Климента в подстрекательстве к тем злодействам, которые якобы совершали тамплиеры, и Климент, в очередной раз уступив, согласился созвать собор для рассмотрения вопроса.
Филипп и Ногаре надеялись, что собор пойдет у них на поводу, но его участники проявили большую непреклонность, чем папа. Возможно, епископам было стыдно за мягкотелость своего руководителя. Они настаивали на повторном слушании дела с предоставлением обвиняемым возможности выступить в свою защиту. В конце концов, когда собор занимался рассмотрением других вопросов, Филипп и Климент пришли к соглашению. Тамплиеров не будут судить за их предполагаемые преступления, но орден будет распущен административным решением папы, а имущество передано другому ордену. Собор, не имевший более полномочий в этом деле, был распущен. Что касается богатства тамплиеров, большая его часть отошла Филиппу, представившему папе огромный счет судебных издержек и настоявшему на его первоочередной оплате.
