Говорят, что Бог только угрожает людям вечными мучениями, дабы удержать их от грехов, но в самом деле, как милосердый Отец, помилует их, подобно тому, как нередко поступают земные законодатели и начальники. Но учение ο вечности мучений выражено в Писании не в виде угрозы, a как непреложное определение Божие. Спаситель, когда говорит: идите от Мене проклятии… и идут сии в муку вечную, не угрожает, а только пророчески изображает то, что имеет последовать после страшного суда. На суде, а тем более после суда, угрожать с целью отклонить от проступков и неуместно. Да и вообще невозможно допустить, чтобы Бог угрожал человеку угрозой ложной.
Церковь постоянно нсповедывала, как непреложную истину, что мучения нераскаянных грешников, как и падших духов, будут вечны. По поводу лжеучения Оригена на V-м Вселен. Соборе было постановлено: «кто говорит или думает, что мучение демонов и нечестивых людей временно и после некоторого времени будет иметь конец, а затем последует восстановление злых духов и нечестивых людей в первобытное состояние, — да будет анафема» (анаф. 5).
Учение ο вечности мучений многим кажется недопустимым с точки зрения рассудочного мышления. Оно будто бы стоит в противоречии с учением ο цели творения, правдой и благостью Божией и т. д. Но все недоумения и возражения против этого учения могут казаться имеющими силу только на первый взгляд. Трудно представить, чтобы Бог осудил на вечные мучения существа хотя грешные, но покаявшиеся в грехах, и лишь не успевшие оправдать своего покаяния деятельным обращением к добру, однако алчущие и жаждущие правды. За один только грех никогда не будет прощения: это — грех или хула на Духа Святаго, — грех к смерти. Грех или хула на Духа {стр. 349} Св. есть упорное противление очевидной истине Божией, совершенное неверие и нераскаянность, упорное отвержение благодати, соединенное с отвращением от всего, что свято и богоугодно (Евр 10, 26, 29), иначе — грех против Духа Святаго есть нераскаянное ожесточение во зле, потерявшее приемлемость благодати. Вот грех, который за свою нераскаянность будет осужден на вечные мучения. Может ли человеческий дух оставаться в таком нераскаянном ожесточении на всю вечность? Нет никакого основания отвечать на этот вопрос отрицательно. Если же разумное существо на всю вечность может оставаться в состоянии нераскаянной злобы и непримиримой вражды с Богом, то, как существо не способное к блаженному единению с Богом, — оно должно быть удалено от Него, a как существо злобное — должно быть ограничено в своей злой деятельности, заключено в темницу, и притом — на всю вечность, потому что и злоба такого существа есть нераскаянная и непримиримая, которая будет продолжаться и усиливаться целую вечность. Отгсюда легко разрешаются и все возражения против учения ο вечности мучений.
Если будут вечные мучения, то Бог, говорят, не достигает Цели творения, или достигает ее не вполне. Правда, Бог предназначил человеку высокую цель — богоподобие и вечное блаженное общение с Собою, но, сотворив его свободным, поставил достижение этой цели в зависимость от свободы тварей. Следовательно, не падает вины на Божие всемогущество, если свободная тварь не хочет идти к предназначенной ей цели, когда при этом премудрость Божия дала человеку все средства ко спасению и блаженству, однако же отвергнутые им.
Несообразно, говорят, с правдою Божией за грехи краткой земной жизни осуждать на вечные мучения. Но, как говорит св. И. Златоуст, «не по времени согрешения судимы бывают, но по естеству прегрешений». И маловажные грехи часто совершаются продолжительно, и тяжкие — мгновенно. Притом, в вечных мучениях будут казнимы не только временные грехи земной жизни, глубоко повредившие и ожесточившие душу, но гораздо более — нераскаянная злоба и непримиримая ненависть к добру.
{стр. 350}
Бог есть благость и любовь. Как же согласить с благостью Божией вечные мучения тварей, по благости вызванных к бытию? Действительно, Сам Бог свидетельствует, что любовь Его к человеку сильнее, чем любовь матери к своему младенцу (Ис 49, 15), или любовь отца к своему сыну (Мф 7, 9. 10). Бог дал все средства для спасения человека. При всем том, найдутся существа, которые отвергнут все эти средства. Следовательно, не от Бога зависит их погибель: благость Божия спасла бы их, если бы они хотели только принять спасение. Если гибнут, — значит отвергают спасение. Благость Божия может только оставить им бытие, которое сами они наполнили муками бессильной злобы и страданиями.
Говорят, что вечные мучения, как наказание, не имеющее целью исправление наказуемых, есть бесцельная жестокость и мщение, недостойное Бога. Но что бы сказало человеческое правосудие, если бы ему представили следующее соображение: в обществе есть преступники ожесточенные и закоренелые; никакое наказание не исправит их: следовательно, всякое наказание, на них налагаемое, есть бесцельная жестокость, а посему такие злодеи должны быть освобождены от всякого наказания и им должна быть предоставлена полная свобода действования?… Закон правды и здравое мышление не могут мириться с такими рассуждениями.
Если будут вечные мучения для некоторых, то зачем Бог создал их? Он знал их несчастную судьбу. Не лучше ли было бы вовсе не давать им бытия, чем осуждать на вечные мучения? Бог, конечно, еще до творения мира знал число людей, которые вместе с диаволом и ангелами его подвергнутся вечным мукам; но Бог также от вечности провидел, что бесчисленное множество людей будут наслаждаться вечной блаженною жизнью. Если бы провиденная Богом погибель ожесточенных грешников могла остановить творческую благость, восхотевшую создать разумных тварей, то почему же и блаженство праведных и спасаемых, также провиденное Богом, не могло подвигнуть Его к творению? Неужели хотят, чтобы из-за злых Бог отказал в бытии и во всех его радостях и доб{стр. 351}рым? «В таком случае, замечает св. И. Дамаскин, зло победило бы благость Божию» (Точн. изл. в. IV, 21).
Но если блаженство иным из разумно свободных существ по причине их греховности должно остаться недоступным во всю вечность, то не лучше ли им перестать существовать, чем находиться в вечных мучениях? В этом смысле разрешаются возражения против вечности мучений древними и новейшими сторонниками мнения об уничтожении бытия душ, неспособных к блаженству. Но душа сама в себе, в своей природе носит залог бессмертия; в ней нет задатков к собственному разложению, — она не может умертвить себя (Апок 9, 6). Как имеющая бытие от Творца, она могла бы и прекратить свое существование лишь Его волей, ибо «Создавшему возможно уничтожить и бессмертное». Но недопустимо, чтобы Бог разрушил Свое собственное создание — «образ» Его совершенства. Что же касается рассуждений сторонников мнения об уничтожении душ нечестивых (иначе, — теории т. н. факультативного бессмертия или кондиционализма), будто учение ο нескончаемых мучениях грешников есть недостойное Бога мщение, то исходят рассуждения этого рода из того, что вечные мучения грешников мыслятся внешним наказанием, действием карающей воли Божией по жестокому ее суду. На самом же деле, как выше сказано, вечные мучения приготовлены самим человеком и есть естественный плод нравственного состояния каждого. Кто не позаботился об одежде, тот необходимо страдает от холода в своей обнаженности. Грешники сами закрывают себе путь к блаженству и обрекаются на мучения. Обвинять в этом промысл Божий было бы несправедливо.
1. Православная церковь признает одно оправдание и освящение, даруемое в крещении и соединенном с ним миропомазании по вере крещаемого или его восприемников. На всю же последующую жизнь христианина, на все дальнейшее его развитие и совершенствование при помощи благодати Божией, она смотрит не как на оправдание и освящение, а как на последствие того и другого, как на усвоение человеком плодов оправдания и освящения. Оно совершается верою, действующей любовью, т. е. всеми силами человеческой души, иначе — через веру и дела.
2. Сторонники сверхдолжных дел основание для этого своего мнения видят в некоторых местах Писания, в которых будто бы лишь условно, для ищущих сверхдолжного совершенства, предъявляются некоторые особенные, не общехристианские требования, как то: об отречении от собственности, или нестяжательность, напр., богатому юноше (Мф 19, 21), об отречении от семьи, или девство, и об отречении от собственной воли, или безусловное послушание (то и другое предполагают вытекающим из требования Спасителя следовать за Ним, и, кроме того, ссылаются на Мф 19, 11–12 и 1 Кор 7 гл.). Но в указанных местах предъявляются требования не сверхдолжного, а общехристианского совершенства; это условные заповеди, которые, однако, обязательны для некоторых, для тех, которые могут не иначе достигать общехристианского совершенства, как под условием их исполнения.
