Когда новая герменевтика используется в таком ключе, появляются значительные достижения, которые могут пригодиться церкви. Она напоминает нам не только о том, что откровение Бога в Писании облечено в слова и фразеологизмы определенных исторических эпох, но и о том, что для лучшего понимания скрытой там объективной истины и уменьшения опасности ошибок толкования необходимо попытаться совершить мысленное возвращение в эти эпохи. Она напоминает о том, что, даже если отдельный читатель достигает некоего объективного понимания текста, никто не поймет его исчерпывающе, и другие читатели могут выявить смысл, который изначально присутствовал в тексте, но не был нами замечен. Например, африканские верующие быстрее замечают метафоры Павла, касающиеся коллективной природы церкви, тогда как на Западе многие не улавливают их смысла вследствие долгой традиции индивидуализма. Христиане нуждаются друг в друге, причем не только в сфере герменевтики, но и повсюду. Учитывая, что все мы едины в своем стремлении подчиняться священному авторитету Божьего откровения, а не преходящим академическим капризам тех, кто хочет судить о Писании свысока, а также признавая невозможность понять его в полной мере, мы должны со смирением и готовностью слушать и учиться.
Да, некоторые открытия новой герменевтики, если относиться к ним надлежащим образом, напоминают нам о том, что люди подходят к Писанию, которое они берутся истолковывать, с колоссальным культурным и идейным багажом, и что этот факт, наряду с утверждением Библии о том, что греховность и идолопоклонническое сосредоточение на самих себе уводят нас от света (напр., Ин. 3:19–20), может поставить нас на колени в запоздалом признании, что толкование Божьего слова — это не просто научная дисциплина, а дело, требующее высоких нравственных и духовных качеств. Если смотреть на отношения между Богом и людьми с библейской точки зрения, то для понимания истины нам необходима помощь Святого Духа. Каким бы путем ни оказывалась эта помощь, необходимо помнить, что цель мыслящих христиан не столько в том, чтобы стать знатоками Писания, сколько в том, чтобы руководствоваться им во славу Бога и на благо Его народа.
Предварительные замечания о принципах толкования Библии
Для тех, кто считает, что правильный подход к Библии подразумевает не только некоторое понимание ее природы, но и умение ее читать, ниже перечислены основные принципы толкования Библии.
Первостепенное значение языков оригинала
Поскольку откровение передавалось в конкретных исторических обстоятельствах через отдельных людей, говоривших на определенном языке того времени, предпочтение следует отдавать древним языкам Библии. Правда, лингвистика убедительно доказала, что все сказанное на одном языке можно перевести на любой другой язык. Но известно и то, что далеко не весь смысл исходного текста можно передать синхронно, сохранив при этом текст в полном объеме. К тому же любой перевод включает в себя интерпретацию; перевод — это не механическое действие. Таким образом, чтобы подойти к выраженному в тексте замыслу автора как можно ближе, надо стараться вовлекать в этот процесс как можно меньше промежуточных толкований. Разумеется, тот, кто не знает древних языков, будет признателен и за переводы; более того, плохой комментатор, знающий древние языки, может допустить в своем толковании больше ошибок, чем многие переводы, лучшие из которых сделаны весьма компетентными людьми. Однако при прочих равных условиях знание языка оригинала дает преимущество, о чем следует неустанно повторять, хотя это и самоочевидно.
Для профессионального проповедника или преподавателя Библии это замечание имеет особый практический смысл. Во–первых, если основная тема проповеди или лекции связана с необычной формой выражения, встречающейся только в одном переводе, то в большинстве случаев такое выражение не играет в рассматриваемом фрагменте важной роли и, возможно, ничем не оправдано. Во–вторых, предпочтение следует отдавать тем комментариям и другим вспомогательным средствам толкования, которые свидетельствуют о работе с языком оригинала, даже если они рассчитаны на читателей, не имеющих никакой специальной подготовки (как, например, этот комментарий).
Лексикологические исследования, как ни важны они сами по себе, следует предпринимать с известной осторожностью и только в контексте более широких вопросов использования слов в словосочетаниях, предложениях, текстах или литературных жанрах. Словари древних языков могут давать ряд значений, которые были установлены различными учеными (если только эти ученые были правы!), но наиболее важным критерием определения значения слова является — с определенными оговорками — его употребление в конкретном контексте. Выбор этимологически обусловленного значения часто ведет в неверном направлении (например, совершенно бесполезно связывать происхождение слова «pineapple» (ананас) с «pine» (сосна) и «apple» (яблоко). К помощи этимологии можно прибегнуть только в том случае, когда слово встречается так редко и в таком неясном контексте, что другого выхода не остается. Пытаться построить все богословие, основываясь на каком–то единственном слове и его использовании — это сомнительная затея; проповедовать «обратную этимологию», согласно которой исходное значение слова более или менее совпадает со значением, приобретенным этим словом или его производными в ходе последующего развития (например, утверждать, что dynamis (сила) не случайно ассоциируется с «динамитом», хотя в те времена, когда новозаветные авторы писали свои книги, динамит еще не был изобретен), — это в лучшем случае анахронизм (разного рода неточности при изображении прошлого, неосознанное или сознательное привнесение в него тех или иных признаков более позднего времени. — Прим. ред.), а в худшем случае нелепость. Более того, попытка передать при каждой возможности весь семантический диапазон слова (предпринятая в Amplified Bible) — это неспособность понять механизм работы языка.
Несмотря на эти предостережения, серьезная экзегеза тщательно исследует использование слов различными библейскими авторами. Насколько смысл слов формируется смыслом предложения и текста, настолько и смысл предложения и текста формируется смыслом слов; в языке все взаимосвязано. Было бы полезно выяснить, что означают древнееврейские и греческие слова, стоящие за некоторыми словами нашей Библии, и особенно за теми словами, которые традиционно несут большую богословескую нагрузку, например, «искупление», «Мессия» (Христос), «истина», «апостол», «грех», «воскресение», «дух», «плоть», «закон» и множество других. Даже если чье–то исследование всего лишь подтвердит сведения из каких–то второстепенных источников, эта работа чрезвычайно важна сама по себе. Она не только позволяет довольно близко познакомиться с Писанием, чего не так–то просто достичь иными способами, но и напоминает христианам о том, что Бог Сам избрал для Своего откровения текст, предложения и слова.
Как важно стать хорошим читателем
Необходимо развивать в себе литературное чутье — иначе говоря, нужно стать хорошим читателем.
На микроуровне ориентирами для внимательного читателя служат многочисленные литературные средства. Чтобы подчеркнуть значение определенных тем, некоторые разделы начинаются и заканчиваются сходными или даже одинаковыми словами. Например, заповеди блаженства в Мф. 5:3—10 начинаются и заканчиваются словами «ибо их есть Царство Небесное», тем самым подтверждая, что в заповедях отражены нормы этого царства. Центральная часть Нагорной проповеди начинается словами «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков» (Мф. 5:17) и заканчивается словами «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12). Этот стилистический прием указывает на то, что Нагорная проповедь является, помимо всего прочего, истолкованием ветхозаветных Писаний в свете пришествия и служения Иисуса, его решимости исполнить «закон и пророков» и того, что это будет означать для жизни и влияния воли Иисуса на жизнь Его последователей. Древнееврейская поэзия гораздо меньше заботится о рифме и даже о ритме, чем о параллелизме во всех его разновидностях. (См. также раздел «Поэзия в Библии».) В Пс. 72:21—22 вторая строка повторяет первую, хотя и другими словами; четвертая строка также повторяет содержание третьей. Это пример синонимического параллелизма. Строки третья и четвертая подхватывают мысль, выраженную в первой и второй строках — это ступенчатый параллелизм:
Когда кипело сердце мое
и терзалась внутренность моя,
тогда я был невежда, и не разумел;
как скот был я пред Тобою.
В других местах можно обнаружить антитетический параллелизм, т. е. построенный на противопоставлении. Например, в Прит. 14:31: «Кто теснит бедного, тот хулит Творца его; чтущий же Его благотворит нуждающемуся».
