Единственным руководством такой «справы» были слова, обращенные Никоном к Арсению:
– Печатай книги как-нибудь, лишь бы не по-старому.
Бессмысленная «справа» царя и патриарха привела к многовековому расколу Русской Церкви и русского народа на старообрядцев (староверов, древлеправославных христиан) и новообрядцев (никониан, последователей Никона).
В угоду безумным преобразованиям были попраны заветы предков, загублены тысячи христианских жизней, русская земля обильно обагрилась кровью новых мучеников. Увы, большая часть нашего народа предала веру отцов, обманулась и последовала за Никоном. Такой чудовищной ценой было достигнуто обрядовое единство с греками.
Но Алексей Михайлович так и не отправил войска для освобождения Царьграда. Он так и не стал повелителем всех православных народов, а Никон – вселенским патриархом.
Вскоре Никон повздорил с царем. Алексей Михайлович мужал, набирался ума и сил, становился самостоятельнее. Он начал тяготиться назойливой опекой друга, лезшего во все государственные дела. Тогда разгневанный Никон самовольно оставил патриарший престол и покинул Москву.
Он думал, что государь раскается и позовет его обратно, но этого не произошло. Началась многолетняя ссора царя и патриарха, закончившаяся тем, что Никон был осужден, лишен сана и отправлен в ссылку. Пережив на несколько лет Алексея Михайловича, бывший патриарх умер в 1681 году.
Антон Суханов, сын обедневшего дворянина Путилы Суханова, был смышлен и сведущ в науках, любил книгу. Всего в жизни он добился своим умом. Ум привел его в Москву. Ум обеспечил ему заметное положение в Церкви.
Еще в молодости Суханов принял иночество и был наречен Арсением. Оказавшись в столице, он занимал важные должности при московских патриархах. Знание греческого и латинского языков делало чернеца незаменимым в ответственных зарубежных поездках. Поэтому русские власти не раз доверяли Суханову особенно трудные поручения.
Например, царь Алексей Михайлович и патриарх Иосиф отправляли старца Арсения к иерусалимскому патриарху Паисию для изучения современного греческого богослужения.
Весной 1650 года старец посетил город Тырговиште[14], где почасту и подолгу жил Паисий. Здесь Арсений провел несколько месяцев, общаясь с патриархом и сопровождавшими его греческими священнослужителями – архимандритом Филимоном и митрополитом Власием.
Нередко они спорили о вере. Прежде всего обсуждали способ сложения перстов для крестного знамения.
Как-то за обедом патриарх показал Арсению троеперстие и спросил:
– Так ли вы, русские, креститесь?
В ответ старец показал двуперстное сложение и сказал:
– Так мы крестимся.
Паисий возмутился:
– Кто вам так велел?
И начался спор о том, какой обычай правильнее и древнее, греческий или русский.
Патриарх удивлялся:
– Арсений, да откуда же вы это взяли? Ведь вы крещение приняли от греков.
Царь Алексий Михайлович. Литография XIX в.
А старец требовал от греков ответа на свой вопрос:
– Владыко, вы стали христианами прежде нас, а мы после. Скажите мне вы, откуда вы это приняли, от кого и в какое время, чтобы тремя перстами креститься? И где это писано у вас?
За Паисия ответил архимандрит Филимон:
– Нигде того у нас не писано, но мы сами так изначала приняли.
Арсений торжествовал:
– Добро ты сказал, что вы сами так изначала приняли! И мы также изначала сами приняли. Чем же вы лучше нас? Вы веру приняли от апостолов, а мы от греков, но от тех, которые непорочно сохраняли правила святых апостолов и Вселенских Соборов. Истину ты сказал, что вы сами так изначала прияли, а не по преданию святых отцов.
– Вы на Москве одни так креститесь, – обижено сказал архимандрит.
И греки встали из-за стола, огорченные тем, что не смогли переспорить русского.
В другой раз митрополит Власий сказал Арсению:
– Мы крестимся тремя перстами, а вы – двумя. И это тоже правильно. Но только нам кажется, что наше сложение лучше, потому что мы старее.
– Знаю, владыко, – ответил Суханов, – что вы старее. Но старая одежда требует починки. Если каменная палата или церковь попортится, то нужно починить, и опять будет нова и крепка. А у вас многое развалилось – предания апостолов и святых отцов. А починить, то есть исправить, вы не хотите. Надуваетесь гордостью и хотите называться всем источником веры.
Вернувшись в Москву, Арсений подробно описал споры с Паисием в сочинении «Прение с греками о вере».
В другой раз, в 1653 году, по распоряжению Алексея Михайловича и Никона старец отправился на святую гору Афон[15]. Ему было поручено привезти из восточных земель старинные греческие и славянские рукописи, необходимые для подготовки новых русских богослужебных книг.
Это путешествие требовало особой предусмотрительности, ведь Суханов вез с собой царскую милостыню – денежную казну и собольи меха, стоившие около 50 000 рублей. По тем временам баснословное богатство!
Арсений благополучно прибыл на Афон и раздал щедрую милостыню. Получив ее, тамошние иноки передали старцу 500 старинных книг – греческих, болгарских и сербских. Суханов собственноручно отобрал их в восемнадцати монастырях.
Самой старой рукописи, привезенной Арсением, – греческому Евангелию – было более 1050 лет, а многим – более 700, 500 и 400 лет. Многие древние книги были харатейными, то есть написанными на харатье – пергаменте, особым образом выделанной коже. В числе приобретенных Сухановым книг были и сочинения светского содержания (58 рукописей).
С Афона старец отправился в Царьград, чтобы выполнить заказ Никона на приобретение новогреческих печатных книг и кипарисовых досок для икон. Наконец, пропутешествовав два года, Арсений вернулся в Москву.
Но рукописи, таким трудом и такой ценой приобретенные и привезенные старцем, не были использованы при издании новых русских книг. Люди, которым Никон поручил это дело, не обладали знаниями, необходимыми для работы с древними рукописями. Поэтому им было проще пользоваться современными греческими и западнорусскими – малорусскими и белорусскими – печатными книгами.
Однако, чтобы новые книги пользовались доверием и уважением, патриарх велел писать в них, будто бы они исправлены по древним рукописям. Например, в предисловии к церковной книге «Служебник», изданной в 1655 году, говорилось: «Исправлена сия божественная книга с древних греческих книг святой горы Афон и харатейных славянских».
Это была ложь. И она была очевидна всем, не только староверам, но даже никонианам.
В конце XVII века чернец Сильвестр Медведев, сам одно время принимавший участие в «справе» церковных книг, писал: «Отчего сотворилось таковое различие в православной вере в Московском царстве? Только от новых греческих печатных книг, которые с греческими древними рукописными книгами не согласуются. Все говорят, что книги исправлены по древним греческим и славянским харатейным рукописным книгам. А ни одна новоисправленная книга не обретается во всем согласной с древними греческими и с древними славянскими харатейными книгами. Но всякая имеет разногласие как с древними греческими и славянскими харатейными рукописными, так и с новопечатными славянскими и греческими книгами. А чем далее правят, тем более изменений по своим прихотям творят и тем православный народ смущают».
В XIX веке исследования ученых полностью подтвердили эти слова.
Конечно, это знал и Суханов. Но он не принял участия в начавшемся споре старообрядцев и новообрядцев, не обличил ложь Никона. Спокойная жизнь была для него дороже правды Божьей.
Арсений по-прежнему занимал важные церковные должности, жил то в столице, то в подмосковном Троицком монастыре. Здесь он и умер в 1668 году.
Первым русским святым, претерпевшим муки и смерть за верность древнему православному благочестию и старому церковному обряду, был священномученик и исповедник Павел, епископ Коломенский и Каширский.
К сожалению, немногое известно о нем. Мы не знаем, как звали его родителей. Известно лишь, что его отец был священником. Неведомо, когда Павел родился, но можно предположить, что он был ровесником патриарха Никона – родился в 1605 году. Будущий святитель появился на свет в селе Колычево[16], в тех же волжских краях, где родились Аввакум и Никон. Их родные села расположены неподалеку.
Отец Павла учил грамоте маленького Никиту, будущего Никона. Некоторое время крестьянский сын даже жил у священника. Так в детстве познакомились будущий епископ и будущий патриарх. Наверное, те дни, проведенные в поповском доме, были самыми счастливыми в жизни Никона.
Вместе мальчики сидели за ученьем, вместе играли, вместе купались, вместе бегали в лес по грибы и ягоды. Кто бы подумал, глядя на этих беззаботных ребят, что один станет палачом, а другой – жертвой?
