Чтобы понять масштабность репрессий, обрушившихся на адвентистскую Церковь в России начиная с конца 1910 г., приведем лишь некоторые факты из многочисленных архивных документов.
- В ноябре 1911 г. возбуждается уголовное дело против руководителя Одесской общины адвентистов седьмого дня К. Шмакова по доносу о его выступлениях против догматов Православной Церкви. Община была закрыта.
- В начале 1912 г. подвергается преследованию адвентистский проповедник А. Е. Гонтарь за проповедническую деятельность на Подолье.
- Летом 1912 г. по обвинению в богохульстве и агитации против догматов и святынь православия в Красном Селе под Варшавой был арестован библейский работник М. Гриц; в том же году над ним состоялся суд присяжных, которые оправдали его по причине отсутствия состава преступления.
- В 1911 г. был арестован Г. А. Григорьев, донской казак, ставший адвентистским служителем и проповедником. Он был осужден, закован в кандалы и вместе с другими заключенными по этапу пешком отправлен в Сибирь. Всего же в течение жизни Г. А. Григорьев за свою религиозную деятельность и проповедь адвентистского вероучения арестовывался 38 раз.
- 13 марта 1912 г. по решению Сената было закрыто Трактатное общество Церкви АСД в Риге, и издание литературы там было прекращено. Все ходатайства руководства Церкви отклонялись, а 22 октября 1913 г. Главное управление по делам печати мотивировало невозможность удовлетворения этих ходатайств тем обстоятельством, что «все издания Трактатного общества написаны в духе учения адвентизма седьмого дня (в каком же ином духе они могли быть написаны? – авт.) и преследовали цель искусственного распространения идей этой секты среди православного населения».
От репрессий страдали и простые верующие, ибо их объявляли немецкими агентами и соответствующим образом к ним относились. Показательна в этом отношении биография адвентиста Алексея Бирюля, работавшего до 1909 г. телеграфистом на станции Дно, а затем в Петербурге. В начале своей зрелой жизни Алексей Бирюль был, по его словам, атеистом, отвергавшим бытие Бога. Но уже в то время он читал книги о религии Ренана, Штрауса, религиозные сочинения Льва Толстого и задумывался о причинах окружавшего его социального антагонизма в обществе: «Я видел нищих, голодных и видел в магазинах залежи продуктов. Это было для меня тяжело».
Жизнь А. Бирюля вел размеренную и уединенную, пытаясь ответить на возникавшие вопросы самостоятельно. В процессе его духовной эволюции атеизм его был побежден сперва толстовством с тем, чтобы быть позднее замененным адвентизмом седьмого дня. С того времени А. Бирюля – убежденный адвентист». …Моя вера, — писал он, — состоит в исполнении 10 заповедей, написанных на каменных скрижалях, и в вере во Христа как сына Божия, нашего Спасителя» (Письмо А. Бирюля от 15.01.1913).
Он стал исполнять все требования адвентистского учения. За отказ от военной службы его отправили в дисциплинарный батальон, где подвергли порке за отказ работать в субботу. В послание к петербургским своим единоверцам А. Бирюля писал: «Дорогие братья и сестры! Не подумайте, что здесь так же порят, как детей, нет, здесь так бьют, что после десятого удара вся кожа делается красными большими буграми, и кровь выступает каплями и длинными красными полосами… И что же, как ни больно было, но когда кончили бить и сказали: вставайте, я встал и почувствовал такую дружбу и такую любовь к моим врагам, что весь страх перед ихним наказанием у меня пропал. Я смотрел на них с любовью и начинал улыбаться… Дорогие братья и сестры! Свидетельствую вам, что великую смелость и неустрашимость я получил сразу после розог. Если бы мне в то время сказали бы: пойди, мы еще дадим тебе сто ударов, то я нисколько бы не устрашился, но пошел бы и лег под удары».
Таким образом еще до 1914 г. многие адвентистские общины на территории России, издательства АСД были разгромлены и закрыты, а значительная часть ее центрального и местного руководства, многие ее работники были арестованы и высланы в Сибирь и Среднюю Азию, что, кстати, привело к образованию и в этих, отдаленных от центра России, регионах новых адвентистских общин. Так, например, высланный в Сибирь Г. А. Григорьев активно вел там проповедническую деятельность и даже после октябрьского переворота 1917 г. не покинул край, посвятив себя дальнейшему служению в основанных им и его коллегами по несчастью общинах Сибири, Алтайского округа и др.
Первая мировая война принесла российским адвентистам новые испытания. Правительство и руководство Православной Церкви обвинило адвентизм в немецком происхождении. На этом основании была развязана настоящая антиадвентистская кампания, все адвентисты были определены как агенты и шпионы Кайзера Вильгельма. Широкую и громкую огласку получило в те годы дело уманских адвентистов седьмого дня, которых обвинили в шпионаже в пользу Германии и антипатриотизме. В 1916 г. уманские местные власти возбудили уголовное дело о «противогосударственной деятельности» группы адвентистов, проживающих в Уманском уезде Киевской губернии. Дело было полностью сфабриковано, ибо с начала войны в 1914 г. по сентябрь 1916 г. из числа всех местных адвентистов к судебной ответственности за отказ от несения военной службы было привлечено всего лишь 50 человек. А псковский губернатор в июне 1916 г. в своем донесении в МВД России писал: «В настоящее время в г. Пскове находится названных адвентистов 14 чел. Среди них уклонившихся по религиозным убеждениям от ношения оружия и от исполнения воинского долга не имеется, а также не было замечено за ними проявлений антимилитаристских и антиправительственных тенденций».337
Попытка властей организовать суд над адвентистами из Уманского уезда по обвинению в «противогосударственной измене», который инициировали черносотенные шовинисты, провалилась. Начальник киевского охранного отделения в своем донесении губернатору писал: «Никто из ряда определенных свидетелей не мог указать на то, чтобы деятельность сектантов или их руководителей была направлена явно во вред государства… Не установлено также, чтобы адвентисты вели среди населения агитацию за отказ идти на войну, поднимать оружие против врагов, называя их братьями. В отношении помощи населению и общественным учреждениям на нужды войны также не проявили обособленности и охотно давали при сборах и деньгами и натурой, а Русановская община внесла на «Красный крест» 22 рубля…
Дабы убедить российскую общественность и власти в патриотизме российских адвентистов седьмого дня их лидер Г. И. Лебсак в самом начале войны поместил в адвентистской газете «Утренняя звезда» свою статью «Киевские адвентисты и война». В ней, в частности, говорилось: Сейчас же после объявления войны Германией и Австрией России киевские адвентисты седьмого дня повергли через губернатора к стопам Его Императорского Величества свои верноподданнейшие чувства и были удостоены получить через господина полицмейстера следующее объявление: «Министр внутренних дел уведомил начальника края, что государь император высочайше повелеть изволил сердечно благодарить киевских адвентистов седьмого дня за верноподданнейшие чувства, выраженные по поводу открытия военных действий».
Из города Киева и губернии находится на театре военных действий около 25-30 братьев. Некоторые из них причислены к санитарным отрядам, некоторые – к телеграфным частям, а остальные – в строй, где участвовали и участвуют в сражениях. Насколько нам известно, все они еще живы. Несколько же ранены и причислены к слабосильной команде. Таким образом киевские адвентисты всей своей силой присоединяются с другими верными сынами дорогой нашей родины не помощь ближним своим в настоящее трудное время и для славы Всевышнего Бога. Да поможет нам Господь в том и в будущее время.
Исполняя должность духовного наставника Г. Ив. Лебсак».338
Широко был разрекламирован и тот факт, что русские адвентисты отдали все свои доходы на военные нужды.
Однако российское правительство не проявило особой реакции на эту статью и продолжало свою политику ограничения деятельности Церкви адвентистов седьмого дня в России. В связи с тем, что Рига, в которой находилась штаб-квартира Церкви и проживал лидер Ю. Бетхер, вошла в пограничную зону военных действий, распоряжением Минского губернатора от 23 августа 1915 г. Ю. Бетхер был признан нежелательной личностью и ему было предложено переехать в любой город, на его выбор, но вглубь России. Бетхер избрал Саратов, куда и была перемещена штаб-квартира Церкви АСД. По прибытии в Саратов в ноябре 1915 г. Ю. Бетхер обращается в Министерство внутренних дел России с прошением разрешить ему проведение публичных молитвенных собраний в городе, однако получил отказ. Вместо разрешения на проповедь товарищ министра внутренних дел России князь А. Волконский отдал тайное распоряжение: «Установить за Ю. Бетхером особое наблюдение с целью: при наличии достаточных оснований поднять вопрос о высылке его как вредного в политическом отношении иностранца». Власти инкриминировали ему, американскому гражданину, обвинение в: «шпионстве в пользу Германии и антимилитаристской пропаганде». Именно такая запись была сделана в личном деле Ю. Бетхера в жандармском управлении.