Он пришел к выводу, что спасение достигается через освобождение от желаний. Так тридцатипятилетний принц Сиддхартха Гаутама, мудрец из племени шакья, стал Буддой (от слова Buddha, что означает «просветленный», «пробужденный»). Как считал сам Будда, а впоследствии и его сторонники, он достиг того желанного состояния, когда кончаются всякие желания, вырвался из круговорота жизни и смерти, обрел бессмертие.
После просветления Будда семь дней подряд сидел под смоковницей с поджатыми под себя ногами, наслаждаясь обретенным блаженством; в целом он четыре недели (по другим сведениям, три месяца) пребывал в созерцательном самоуглублении. Затем он решил поведать людям об обретенном им всеведении, запустить колесо Дхармы (учения). Первыми его слушателями и учениками стали пять наблюдавших его последний аскетический опыт отшельников, которых он нашел в парке близ Бенареса. Первая его проповедь, получившая название бенаресской, стала и самой знаменитой — в ней излагаются первоосновы учения. Вокруг него сложилась община, которая быстро достигла численности 60 человек. Будда решил охватить учением как можно более широкий круг людей и с этой целью разослал своих учеников по разным направлениям с наказом, чтобы они дважды не шли по одной и той же дороге. Сам он возвратился в Урувелу — место, где он обрел истину, — и обратил в свою веру тысячу человек, перед которыми на горе Гаяширша он произнес вторую проповедь.
Вся жизнь принца Гаутамы после того, как он стал Буддой, была посвящена проповеди учения и организации общинно-монашеской жизни. Он ходил по стране, чтобы нести слово и обрести новых последователей, прерывая свое странничество лишь на четырехмесячный период дождей, когда дороги становятся труднопроходимыми и, кроме того, невозможно путешествовать, не наступая на всякую обильную в это время живность. День Будды складывался очень просто, как и у всякого монаха: утро посвящалось духовным упражнениям, день — сбору подаяний на обед (Будда принимал приглашения к обеду от любого человека, и от князей, и от бедняков, если же такого приглашения не было, то он ходил по домам со своей милостынной чашей, молча и покорно ожидая, пока кто-нибудь не наполнит ее едой) и полуденному отдыху, вечер до глубокой ночи — поучениям и утешениям.
Будда учительствовал сорок четыре года. О первых двадцати годах существует предание, о последних двадцати четырех годах, за исключением нескольких предсмертных месяцев, ничего не известно. Он умер предположительно в 477 г. до н. э. Будде было тогда 80 лет. Его последними словами были:
«Жизнь подвержена старению, прилежно трудитесь для спасения»[14].
Относительно конца проповеднической деятельности Будды, как и ее начала, существуют легенды, призванные объяснить, почему Будда, уже став бессмертным, тем не менее продолжал земную жизнь и почему он ее закончил. Когда Будда обрел всеведение, он первоначально, в первые недели созерцательных раздумий, «был склонен к бездеятельности, а не к проповеди учения»[15]. В самом деле, человеку, приобщившемуся к вечности, нет никакой нужды заниматься мирскими делами, даже если это дело состоит в том, чтобы помочь спасению людей. Считается, что начать проповедь Будду попросил Брахма — высшее божество индусов. Во всяком случае Будда это делает не по своему желанию (ведь он — Будда, он выше желаний), а уступая просьбе. Точно так же проповедь свою Будда, как считается, прекратил тогда, когда убедился, что ученики уже все усвоили. Незадолго до смерти Будда будто бы сказал Ананду[16], что при желании он мог бы прожить еще одну жизнь. Будда хотел выяснить, есть ли у его учеников потребность в том, чтобы он это сделал. Ананда, однако, никак не отреагировал, приняв слова учителя за еще одно свидетельство его всемогущества. Будда счел свою миссию законченной. Через некоторое время Будда сказал, что через три месяца он уйдет в окончательный покой. Тогда Ананда стал его отговаривать. Будда ответил, что уже поздно, ибо он пустил свое тело на самотек. Он в качестве Будды жил постольку, поскольку люди нуждались в его проповеди. Когда такая нужда, как ему показалось, отпала, он ушел, ибо самому по себе
«Блаженному не нужно никакое существование» (ВМ, 161).
Исходным пунктом жизнеучения Будды является констатация того, что ни наслаждение жизнью, ни умерщвление страстей не ведут к блаженству. Вывод этот был выстрадан Буддой. Первые двадцать девять лет жизни он неограниченно наслаждался, что закончилось его бегством из специально подготовленного для его удовольствий райского уголка. В последующие шесть-семь лет он прошел через суровый аскетический опыт, который также закончился отрицательным итогом; в аскезе опасность умереть предшествует возможности спастись. Про Будду нельзя сказать, что он недостаточно наслаждался или не так наслаждался, точно так же нельзя сказать, что он недостаточно или не так истязал себя. И если бы гедонизм как искусство наслаждения, с одной стороны, и аскеза как искусство страдания — с другой, вообще были способны привести к искомому состоянию блаженства, то Будда непременно достиг бы его, ибо он прошел оба пути до конца.
Под блаженством (счастьем) в самом общем смысле понимается трудно определимое состояние человеческой завершенности, когда индивид преодолевает свою внутреннюю смуту и достигает тождества с самим собой, когда он полностью доволен и не хочет ничего другого, когда он, говоря образно, может просто остановить часы, ибо он — вне времени и ничего лучше того, что он уже имеет, не бывает. Для Будды, который вырос на индийской духовной почве, понятие блаженства соотнесено с представлением о жизни как цепи переходов из одного существования в другое в широком диапазоне от богов (боги находятся внутри мира) до обитателей ада. При этом каждое существование сопряжено со страданиями, хотя по этому критерию разница между различными сферами существования огромна. Такой образ мира обозначается термином сансара, что буквально означает «круговорот», «переход через различные состояния». Вот одно из описаний общеиндийского представления о череде рождений и смертей:
«Каждая из форм жизни, от червяка до человека, похожа на кабинку на ярмарочном колесе, которое все время вращается, но пассажиры в кабинке меняются. Человек забирается в кабинку, движется вместе с колесом, потом выходит, а колесо продолжает вращаться. Душа входит в какую-то форму, через некоторое время оставляет ее, переходя в другую, затем в третью и так далее. Круговорот будет продолжаться до тех пор, пока душа не оставит колесо и не освободится»[17].
Блаженство и состоит в том, чтобы вырваться из круговорота рождений и смертей. На лодке удовольствий и лодке самоистязаний невозможно переплыть океан сансары. Убедившись в этом, Будда стал искать и нашел третий путь, с прокламации которого начинается «Сутра запуска колеса проповеди»[18]:
«Есть, о монахи, две крайности,
которым пусть не следует подвижник.
Какие две?
Одна— это склонность ко всяким похотям,
как чумно пошлая,
низкая, мужицкая, простонародная,
неарийская, бессмысленная.
Другая— это склонность себя изнурять,
тяжкая, неарийская, бессмысленная.
Но ни к той, ни к другой крайности не клонится
верная срединная дорога,
и до конца постигнута татхагатой;
видение дарующая, знание дарующая,
к умиротворению, к постижению, к пробуждению,
к успокоению ведет».
(ВМ, 445)
Третий путь не является комбинацией первых двух. Это — не равнодействующая гедонизма и аскетизма. «Верную срединную дорогу» Будды нельзя уподоблять известному нам из греческой античности принципу меры. Будда говорит не об умерении страстей. Страстям угодить невозможно. И как бы ни относиться к ним, ублажать ли их льстиво, подавлять ли беспощадно, или сочетать лесть с суровостью в разных пропорциях, они не изменят своей темной иррациональной природы. Будда, как он считает, переводит деятельность на новую основу, когда лишается смысла то или иное отношение к страстям, когда страсти вообще исчезают в качестве предмета, через отношение к которым человек определяет свою нравственную идентичность.
Четыре благородные истины
В основе жизнеучения Будды лежат четыре благородные истины, открывшиеся ему в знаменитую ночь просветления под смоковницей. Вот они: есть страдание; есть причина страдания; и есть прекращение страдания — нирвана; есть путь, ведущий к прекращению страдания, — правильная срединная дорога. Это — именно благородные истины. Они говорят о том, что надо знать и что надо делать, чтобы стать благородным, нравственно чистым.
