как и несет на себе энергию всей сущности вещи (187); эйдетическая энергия сущности (184).
2. Эйдетическая логика. Эйдетическая логика (215). Эйдос имеет свою собственную эйдетическую логику, а именно диалектику. В эйдосе два момента – созерцательно-статический и диалектически-подвижный; разделение их – условно, и на деле нет одного из них без другого (130); в диалектике эйдоса не только соединены в нераздельную единичность сущее и полагание сущего, смысл и полагание смысла, или смысл и его самотождественное различие. Сюда присоединяется также и момент изменчивости, алогического становления, момент, выявляющий все новые и новые подробности в положенном и сущем смысле (145). В эйдосе – чем больше мы перечисляем его «признаков», тем он становится сложнее, тем больше охватывает самого себя, тем больше количество моментов можно под него подвести. В эйдосе – чем предмет общее, тем индивидуальнее, ибо тем больше попадает в него различных признаков, тем сложнее и труднее <мы> находим получающийся образ; с точки зрения эйдоса, эйдос «живое существо» богаче эйдоса «человек», ибо в эйдосе «живое существо» содержится, кроме эйдоса «человек», и все другие виды живых существ. «Содержание» эйдоса «живое существо» шире «содержания» эйдоса «человек» – параллельно с увеличением «объема» (133).
3. Эйдос и вещь. Эйдос в вещи без всяких околичностей есть сама вещь (135); вещь в своем эйдосе (206); эйдос был отличен от вещи (185). Так как эйдос вещи есть то, что мы знаем о вещи, то, чем вещь является нам, – нельзя говорить и мыслить о вещи помимо эйдоса, помимо того лица и смысла, который ей присущ. Эйдос и есть то, что мы видим в вещи (223). Эйдос – умственно осязаемый зрак вещи; логос – метод осмысления этого умственно осязаемого зрака и лика вещи. Но зрак, или лик, вещи нас интересует сейчас не как миф, но как эйдос. Мы отвлекаемся от всякого конкретного интеллигентно-смыслового содержания, который выходит за пределы вещи как вещи. Перед нами лишь ярко очерченные световые фигуры или контуры вещей, и мы созерцаем их согласную и объединенную картину (206); эйдетическая картинность (133); факт взаимной смысловой эйдетической связанности картины (206); каждый раз я представляю и переживаю карандаш разно, и разные люди по-разному его переживают; но тогда, если не весь эйдос карандаша будет выражен в моем сознании и слове, будет выражен эйдос в некотором сокращении его черт, в его эйдоле (187).
4. Эйдос как явленность сущности. В сущности заключены моменты: эйдос (225). Апофатическая стихия явила себя в эйдосе (129). Сущность являет себя в эйдосе (130); эйдос есть смысл сущности, выраженность ее (131). Как эйдос есть инобытие, иное сущности, энергия – иное эйдоса (188). Сущность являет себя в эйдосе. Поскольку мы видим эйдос сущности, мы не нуждаемся ни в каких других формах узрения и ни в какой другой логике (130); реальность эйдетического есть непосредственная, ни от какого принципа независимая явленность сущности вообще; эйдос есть явленный лик (135); эйдос, явленный лик (130); эйдос, явленный лик вещи (214); эйдос есть смысловое изваяние сущности (135); эйдос является как изваяние, как лик и картина смысла (136); эйдос есть лик вещи, рассмотренный с точки зрения отличия его от другого лика и других вещей (208). Но, строго говоря, эйдос не есть явленность в собственном смысле слова. Именно, эйдос есть в недрах сущности то, что существует само по себе и, собственно говоря, никому и ничему не является (110). Есть ли антитеза внутреннего и внешнего в эйдосе? Конечно, нет. Эйдос весь одинаково внутренен и внешен. Отдельные его моменты в этом смысле совершенно одинаковы; они все совершенно одинаковы; они все совершенно одинаково явлены и себе, и всему иному (111); как же можно было бы говорить о явленности всего эйдоса, уже не так, чтобы только отдельная его часть являлась другой части или еще чему-нибудь, но так, чтобы весь эйдос целиком оказался бы явившимся, выразившимся? Для такого явления должна быть постулирована некая иноприродная ему среда, некое инобытие, где он мог бы появиться. Ведь «части» и их сумма как раз и были тем инобытием, где выразилось и явилось целое внутри себя. Теперь, имея в виду явление эйдоса не внутри себя, а вне себя, явление не себе, а иному, инобытию, мы должны и требовать этого инобытия, которому или с точки зрения которого совершилось бы явление эйдоса (111 – 112). Эйдос, или предметная сущность, заключен в себе, осмыслен в себе, выражен в себе. Он выражен сам в себе и сам для себя. Не значит ли это, что он выражен и для всего иного? Конечно, значит (184).
5. Характеристика эйдоса. Получивши это явление сущности, называемое нами общим именем эйдоса, мы начинаем его анализировать. Он – живое движение на фоне строжайшего оформления. Вечно тождественный сам себе, он вечно отличается сам от себя, – в этом и заключается его жизнь. Он – подвижной покой самотождественного различия, данный как некая единичность (164). Сущность есть не просто сущность. Она различна и раздельна в себе, она – едина в себе, и т.д. Все эти категории, необходимые для превращения абстрактно и потенциально сущего в единое координировано-раздельное целое, или в эйдос, мы определили в количестве пяти, так что эйдос есть сущее (единичность), данное как подвижной покой самотождественного различия (111); эйдос есть единичность подвижного покоя самотождественного различия (116); эйдос есть самотождественное различие; эйдос есть подвижной покой (138). Эйдос имени есть сущее (единичность) подвижного покоя самотождественного различия, данное как сущее (как единичность) (126); в чистом эйдосе таится для логоса и еще одна категория. Именно, в эйдосе мы нашли, кроме сущего, покоя и движения, также и различие, тождество. В диалектике мы видели, как все эти категории настолько же различны, насколько и тождественны. Различие и есть сущее; тождество и есть сущее (единичность, смысл) (144). Эйдос строго отличается от сущего просто. Сущее есть как бы только задание, возможность, потенция; эйдос же есть некая завершенная цельность сущего. Тем не менее, всякий эйдос уже предполагает, что он есть нечто сущее, и всякий эйдос уже есть некая единая координированная раздельность. Эта последняя и требует тех пяти категорий, без которых не может образоваться никакая цельность смысла (125 – 126); эйдос есть сущее (137); эйдос и сущее неразъединимы (181); эйдос сам по себе не апофатичен, ибо есть некая строгая оформленность и координированно-раздельная цельность сущего (127); эйдос – сущность апофатического икса (131). Какие
