Реквизированная германская собственность включала в себя около пятисот предприятий, в том числе нефтехимические заводы и дунайское пароходство, она была передана в ведение Управления советского имущества в Австрии (УСИА). Принадлежавшие УСИА фирмы давали до 30 % продукции советской зоны и 7 % – всей Австрии. Хотя они не платили большинства налогов, а их прибыль шла в Советский Союз, 60 тыс. трудящихся в системе УСИА сохранили свои рабочие места, пользовались тарифной автономией, получали все необходимые социальные гарантии. Две трети произведенных товаров реализовывалось на внутреннем рынке. На тему «беспощадной эксплуатации Австрии иностранной державой» написано огромное количество работ, явно завышенные оценки экспертов приближаются к 2 млрд. долларов, которые Советский Союз получил благодаря демонтажам и деятельности УСИА. В меньшинстве находятся австрийские исследователи, считающие, что для общественного мнения «психологический эффект явно превалировал над экономическими соображениями» (Ф. Вебер).
В нашей стране тема советского противодействия национализации долгое время замалчивалась, в монографиях встречались лишь туманные формулировки о том, что «положение немецкой собственности было определено Потсдамской конференцией» (С.И. Ворошилов) без каких-либо уточнений. Советских историков можно понять – СССР действовал в противоречии с собственной идеологической доктриной, отказавшись от создания в Австрии мощного государственного уклада в экономике. Здесь его линия расходилась с позицией КПА, выступавшей за экспроприацию не только германских, но и австрийских предприятий тяжелой индустрии. Нет ясности и в вопросе о том, насколько эффективно действовал такой механизм взимания репараций, как УСИА. Вслед за официальной советской пропагандой исследователи утверждали, что его предприятия выступали в роли доноров, продавая на внутреннем рынке нефтепродукты по заниженным ценам. Кроме того, «в доходную часть австрийского бюджета ежегодно поступали сотни миллионов шиллингов, которые советские предприятия выплачивали в виде налогов» (А.Е. Ефремов). Пролить свет на общую картину потерь и приобретений смогут только архивы советского внешнеполитического ведомства, где хранятся и документы военной администрации в Австрии.
Национализация ключевых отраслей промышленности в этой стране привела к тому, что государство стало играть решающую роль в управлении экономикой.
Отныне уже не хозяин, а чиновник обладал последним словом при принятии решений. Посты менеджеров крупных государственных предприятий являлись предметом острой политической борьбы до тех пор, пока в 1949 г. не перешли к их распределению на основе все той же «пропорциональной демократии». Сигналом к запуску рыночных механизмов стало соглашение о включении Австрии в сферу действия «плана Маршалла», подписанное 2 июля 1948 г. Протесты СССР не возымели должного действия на правительство Фигля, хотя ценой вопроса была скорейшая подготовка мирного договора. В рамках этого плана Австрия получила около миллиарда долларов, в пересчете на душу населения в семь раз больше, чем ФРГ. Львиная доля помощи шла в западные земли, еще больше усиливая недовольство в советской зоне оккупации, уровень жизни в которой (исключая Вену) был ниже, чем в среднем по стране.
Наряду с дефицитом свободных капиталов важным препятствием для возрождения национальной экономики являлось отсутствие стабильной денежной системы. В Австрии параллельно ходили рейхсмарки, шиллинги воссозданного Национального банка и банкноты, эмиссию которых проводили оккупационные власти. В результате предприятия предпочитали совершать бартерные сделки, процветал «черный рынок» с плавающим курсом всевозможных валют. 18 ноября 1948 г. был принят закон о денежной реформе, вводивший новые шиллинги. При обмене сбережений и наличности граждане страны потеряли две трети их номинальной ценности, акционерный капитал пережил денежную реформу практически без потерь.
Несмотря на навязывавшуюся извне неолиберальную модель, опиравшуюся на идеи австрийца Фридриха Хайека («чтобы распределять, нужно вначале заработать»), послевоенная Австрия сохранила традиции социально ориентированной экономической политики. Национализация германской собственности в западных зонах оккупации страны позволила не только «увести» ее от репараций, но и решить социальные задачи, создать структурные предпосылки для подъема частного сектора (дешевые тарифы на транспорт и электроэнергию, доведение до конца помпезных, но отнюдь не бесполезных строек эпохи третьего рейха). По доле национализированного сектора в экономике Австрия обогнала все европейские страны, не вошедшие в орбиту влияния СССР.
Важным фактором формирования социального рыночного хозяйства являлись партнерские отношения труда и капитала в послевоенной Австрии. «Корпоративная экономическая система пережила время нацистского господства» (Э. Брукмюллер). Федеральная палата трудящихся, возникшая еще в 1920 г., после войны значительно расширила свои компетенции. Она включила в себя всех австрийцев, работавших по найму, как государственный служащих, так и занятых на частных предприятиях. Аналогичные палаты объединяли крестьян, лиц свободных профессий, торговцев и мелких предпринимателей, крупных промышленников. Согласно законам, действующим и по сей день, Федеральные палаты созданы как для выражения интересов своих членов, так и для выработки стратегии развития народного хозяйства всей страны.
Свой вклад в оформление системы социального партнерства внесли и профсоюзы (в отличие от палат, членство в них было добровольным). Если в Первой республике насчитывалось 57 профсоюзных организаций разного толка, то в 1945 г. был создан единый центр защиты интересов рабочего класса – Австрийское объединение профсоюзов (АОП). Объединение предпринимателей в Федеральную промышленную палату произошло годом позже. С 1947 г. профсоюзы и предприниматели при посредничестве государства начали заключать ежегодные соглашения о тарифах и ценах, чтобы совместными усилиями остановить спираль инфляции. Социальный компромисс стал вытеснять из сознания рабочих традиции классовой борьбы.
Это вело к падению влияния коммунистической партии, которая в первые послевоенные годы достаточно успешно подавала себя как посредницу в отношениях с советскими военными властями. Летом 1947 г. канцлер через лидеров КПА начал зондировать почву для того, чтобы добиться согласия СССР на скорейшее заключение мирного договора. После того, как об этом узнала бульварная пресса, окрестившая зондаж «рыбалкой Фигля», последний был вынужден свернуть свою деятельность в этом направлении. Позиции левых сил подрывала и общая обстановка «холодной войны», и насаждение коммунистических режимов в странах Восточной Европы. Попытки КПА создать на предприятиях «комитеты действия» по пражскому образцу встретили решительное противодействие профсоюзов. Австрийские рабочие не хотели повторять судьбу своих соседей, которым был навязан сталинизм в качестве модели общественного развития.
Не хотели они оказаться и в роли тех, кому придется платить за тяготы послевоенного восстановления страны. С 26 сентября 1950 г. во многих городах проходили забастовки и демонстрации протеста против четвертого соглашения о тарифах и ценах. В их основе лежало недовольство трудящихся своим материальным положением – резкое повышение цен на продукты питания не было компенсировано ростом зарплаты. Коммунисты почувствовали шанс переломить настроения рабочих в свою пользу и выступили с призывом к всеобщей забастовке 4 октября. Однако их не поддержали лидеры ОАП, чья подпись стояла под соглашением о тарифах и ценах. Накануне забастовки с призывом к населению «защитить демократию» обратилось и правительство, в повышенную боевую готовность были приведены воинские части западных союзников.
Массовые демонстрации с требованием удвоить заработную плату прошли 4 октября 1950 г. только в советской зоне оккупации, принадлежавшие УСИА заводы остановили свою работу. Попытки активистов забастовки (в ней приняло участие около 100 тыс. человек) блокировать работающие предприятия и городской транспорт привели к вспышкам насилия по всей стране. Пресса впервые после войны (и в последний раз в истории страны) заговорила о попытке коммунистического путча. В накаленной атмосфере «холодной войны» это подействовало на общественное мнение в нужном направлении, позволив отвести от правительства обвинения в потакании интересам капитала. Последствием октябрьских выступлений стала чистка государственного аппарата, и прежде всего полиции, от мнимых и подлинных «красных». В 1956 г. коммунисты в последний раз сумели провести своих кандидатов в Национальный совет.
