Одним словом, здесь присутствует следующая закономерность. Человек ведет присваивающее хозяйство, важнейшее значение для него имеет охота — он поклоняется животным-предкам. Появилось производящее хозяйство — человек ощутил свое могущество, и его боги теряют черты могучих животных и становятся подобием могущественных людей, а сам он уже венец творения и царь природы, любимое создание господне, животные же созданы только ему на потребу.
6. За нарушение религиозных норм, так же как, и за несоблюдение других социальных норм первобытного общества, предусматривались и налагались санкции. Считалось, что они являются выражением гнева и суда богов над грешниками. Особенность религиозных санкций состояла в том, что они зачастую носили невидимый характер. Ну как в самом деле проследить исполнение такой санкции, как претерпевание вечных мук в загробном мире, или как увидеть то, как творят боги страшный суд над провинившимся. Думается, что никому из соплеменников также не удавалось лицезреть и претворение такой санкции, как небесная кара. Однако некоторые санкции были более чем ощутимы, особенно тогда, когда шаман, посоветовавшись с духами, «услышит» их немилосердный приговор и приказание, ему адресованное, организовать приведение его в исполнение.
Невидимый характер носило и воздаяние за хорошее отношение и службу богам: благополучная жизнь в загробном мире. Поскольку одной из основных ценностей для людей в первобытном обществе было служение богам, то данная «мера поощрения» была для людей очень значима. Постепенно у первобытных людей приходило понимание того, что религиозный долг имеет преимущество перед долгом человеческим. Это преимущество было основано на чувстве полной зависимости людей от богов, на вере в их сверхъестественное могущество.
7. С развитием религиозной мифологии, первобытных верований связано и выделение первых в истории профессий — колдунов, знахарей, шаманов, наконец, жрецов, священнослужителей, т. е. людей, которым соплеменники доверяли столь важную для племени или народа роль посредника в контактах с миром сверхъестественного — с духами, богами.
Роль жрецов была огромной. Они были и астрологами, и агрономами, и метеорологами для своего племени. Жрец говорил, когда сеять и когда начинать уборку урожая. В сущности, жрец — это хранитель обычаев своего племени, заботящийся о физическом и духовном здоровье соплеменников. Жрецы помогали и в решении чисто практических общественных и личных проблем — «советовались с духами», чтобы узнать, стоит ли предпринимать опасное зимнее путешествие, давали рекомендации по поводу самых разных житейских коллизий, лечили, опираясь на свой опыт и умения.
Кто же они, колдуны?
Страшные испытания проходил у всех народов и племен человек, прежде чем занять место колдуна. Муки инициации (обряд посвящения во взрослые) не могли даже идти ни в какое сравнение с этими испытаниями. В Африке кандидатов в колдуны долгие часы держали в дыму, наносили им раны, заставляли подолгу переносить укусы ядовитых насекомых. Через несколько тяжелых испытаний проходил и кандидат в жрецы южноамериканского племени.
Прежде всего колдуна заставляли провести ночь в лесу. И в зависимости от того, на какое место в жреческой иерархии он претендовал, ему полагалось идти в лес одетым или голым, а там спать или не спать. А ведь в тропическом лесу полно хищников и ядовитых змей. Выйдя из леса (если, конечно, он там не погибал), претендент должен съесть кашицу из растертых с водой листьев некоторых Деревьев.
Уже посвященный в жрецы человек подвергался многочисленным ограничениям. Если он достиг высшего ранга, то должен умываться только левой рукой, ему нельзя было стричь волосы и ногти, употреблять в пищу пряностей, выходить из поселения, где находится место проведения обрядов, разговаривать с другими людьми можно только через специального посредника. Общение с женщиной ему разрешалось лишь раз в несколько лет.
У эскимосов сын шамана, которому тоже суждено было стать шаманом, ибо эта профессия наследственная, шел ранней весной один без запасов пищи и оружия «искать духа». Этого духа он должен был победить и заставить служить себе. Обычно этот «поход» он предпринимал, когда еще стояли морозы. И неудивительно, что человека, который проводит много дней, а иногда и недель без еды под открытым небом, посещают галлюцинации: ему видится дух, он вступает с ним в борьбу и побеждает его.
Цель всех этих испытаний — научить будущего шамана проходить экстатическое состояние, в котором только и можно «общаться с духами». По мнению психолога В. Леви, в этом состоянии резко повышается способность человека моделировать в своей голове психику других людей — свойство, которое называется рефлексией. Если колдун не имеет способности к рефлексии хотя бы на порядок выше, чем его окружение, он не может манипулировать психологической атмосферой и сознанием соплеменников, а следовательно, он не удержится на своем месте. Кроме всего прочего, перенесенные испытания высоко поднимают шамана в глазах соплеменников, убеждают их в том, что человек, добровольно принявший на себя такие тяготы, не такой, как все. От него многого ждут, в него верят, а вера, как известно, творит чудеса. Вера в могущество колдуна, знахаря, шамана нередко исцеляла, но порой и убивала людей.
Несомненно также, что шаманы владели искусством гипноза и были неплохими психотерапевтами. Они были и хранителями обычаев, знали народную медицину. Жрецы играли определенную роль и в накоплении первых теоретических знаний (математических, астрономических), и в развитии искусства (поэзии, танца, драматического и изобразительного его видов).
Постепенно религиозные нормы видоизменялись и в конечном счете на заключительном этапе развития первобытного общества, когда начинает зарождаться государство, они стали «поглощать» все другие виды социальных норм и выдвигаться в разряд основных социальных регуляторов.
6.8. Моральные нормы
Многие ученые, занимающиеся проблемами первобытного общества, указывают на использование и большую значимость моральных норм для регулирования жизни древних людей[69]. Этот тезис почему-то считается аксиоматичным и не подлежащим критическому осмыслению и доказыванию. Однако, думается, что он все же нуждается в проверке.
Для этой цели вспомним, как часто мы негодуем, когда окружающие нас люди совершают поступки, не укладывающиеся в нормы морали. Надо честно признаться в том, что моральные нормы не стали главными и имеющими большое значение даже для нас — людей, живущих в XXI в.
Первобытные же люди, в отличие от нас, находились на слишком маленьком расстоянии от той безусловно важной исторической точки, когда человечество отделилось от мира животных и начало самостоятельный путь развития. Но выделившись из мира животных, человек сохранил множество качеств, присущих животным, а среди них такие, как эгоизм, жадность, себялюбие и др. Моральные же качества — это чисто человеческие качества и появляются они не сразу. Развитие их идет крайне медленно и напрямую зависит от степени благосостояния человеческого общества. О благосостоянии первобытного общества можно и не говорить вовсе: борьба с силами природы за выживаемость носила столь острый характер, что человек в ней часто выходил побежденным.
Так что же, моральным нормам не было места в жизни первобытного общества?
Нет, моральные нормы в первобытном обществе уже начали появляться, но использовались они в тот период для регулирования поведения людей, прямо скажем, в микроскопических дозах.
Происходило это по вполне понятным причинам, о которых речь шла выше.
Моральные нормы — это правила поведения, определяющие, что есть добро и что есть зло.
Охарактеризуем нормы морали путем указания на их отличительные свойства.
1. Моральные нормы основаны и содержат представления о добре и зле. Эти категории носят довольно абстрактный характер и определить их сложно. И тем не менее будет справедливо сказать, что поступки людей должны быть оценены как добрые или злые соответственно тому, способствуют они или препятствуют удовлетворению исторических потребностей общества в целом.
2. Нормы морали, в отличие от норм религии, не навязываются из вне, а основываются на свободном и самостоятельном убеждении. В установлении нравственных правил человек является предоставленным себе и своей совести. Понятно, что такого убеждения никто ни у кого заимствовать не может; даже внешним авторитетом нормы морали не могут быть установлены, потому что единственным авторитетом здесь является голос совести, живущий в глубине души. Это, конечно, не значит, что формулируя в себе нормы морали и поступая морально, человек должен отбросить свои личные интересы и потребности. Нет, конечно. Но наряду с ними, он должен поставить перед своей совестью вопрос: что есть самое лучшее в личном поведении и в отношении к другим людям.
