Нравственные утверждения необходимо воспринимать в их обязывающем значении. Конечно, морали не существует вне того, что человек говорит, но еще меньше она сводится к этому. Когда кто-то говорит «не лжесвидетельствуй», а сам лжесвидетельствует, то он говорит не о том, о чем он говорит. Это так же невозможно и нелепо, как если бы человек загреб голыми руками горящие угли, хорошо зная, чем ему такое действие грозит. Утверждение «не лжесвидетельствуй» в этом случае имеет превращенную форму, за ним скрыто что-то другое. Нравственные утверждения можно считать нравственными и принимать в их прямом значении только тогда, когда тот, кто формулирует эти утверждения, формулирует их для того, чтобы примерить на самом себе. Истинность морали совпадает с ее действенностью. Мораль — такая игра, в которой человек ставит на кон самого себя. Обыденное сознание формулирует эту же мысль, когда оно отождествляет моральную цель со святым, священным. Святое не допускает попрания и, как частный случай этого, оно не допускает суесловия. От святого человек не может отказаться без того, чтобы он не отказался от самого себя. По поводу святого нельзя просто умствовать, острить и т. д.; слова, в которые облекается святое, высекаются в сердце.
Во-вторых, мораль не замкнута на какую-то особую сферу или особый аспект человеческой и общественной жизни — скажем, на трудовые отношения, на сексуальные отношения, на пограничные жизненные ситуации и т. д. Она охватывает все многообразие человеческого бытия. Мораль вездесуща, повсюдна — имеет право голоса везде и всюду, где человек действует как человек, как свободное разумное существо.
В-третьих, будучи предельным основанием человеческого бытия, мораль существует не как состояние, а как вектор сознательной жизни. Она обретает реальность как долженствование. Долженствование нельзя противопоставлять бытию. Оно есть особая — сугубо человеческая — форма бытия. В долженствовании фиксируется не тот момент, что мораль никогда не может осуществиться. В нем фиксируется непрерывность усилий по ее осуществлению. Долженствование и есть специфический способ существования морали. Оно означает необходимость постоянного морального бодрствования. Иначе говоря, мораль потому существует в форме долженствования, что ни в какой другой форме не может обрести реальность та цель, на которую нацелена мораль.
В-четвертых, мораль не может уместиться в каком бы то ни было содержательно конкретном, позитивном требовании, она не может уместиться также в их совокупности, сколь бы полной эта совокупность ни была. Поскольку мораль рассматривает жизнь человека как конечного существа в перспективе бесконечного совершенства, поскольку, далее, сама эта перспектива также является бесконечной (ибо на какой бы ступени лестницы, ведущей в бесконечность, человек ни находился, расстояние от этой ступени до бесконечности будет бесконечным), то ее требования могут лишь фиксировать несовершенство человека, его удаленность от цели. Поэтому моральные требования в собственном смысле как требования, претендующие на абсолютность, безусловность, могут быть только негативными. Они суть запреты (см. подробнее темы 16, 18). Состоявшаяся мораль, пусть даже в форме требований, есть логическое противоречие, наподобие сосчитанной бесконечности. Отождествить мораль с позитивным требованием — все равно, что назвать число, которым завершается бесконечный ряд чисел.
Ненасилие как категорический моральный запрет
Так как моральные требования претендуют на абсолютность, безусловную обязательность, то единственно возможное позитивное моральное требование есть требование быть моральным. Что это значит? Мы определили, что с морали начинаются человек и человеческие (общественные) отношения, что мораль задает внутреннюю смысловую границу собственно человеческого способа существования и в этом значении она тождественна человечности. Отсюда следует, что быть моральным, означает признать безусловную ценность, святость человека.
Человеческая личность — больше того, что она делает. Она исходно самоценна. Собственно, определяя человеческую личность как нравственно ответственное существо, мы определяем ее как существо, имеющее самоценное значение и достойное уважения. Ничем не обусловленное уважительное отношение к человеку, т. е. такое отношение, в ходе которого данная конкретная личность утверждается до и независимо от каких бы то ни было ее конкретных качеств и действий, есть исходное и основополагающее отношение, открывающее пространство собственно человеческого существования.
Идея, согласно которой безусловная обязательность требований морали обнаруживается в требовании, утверждающем самоценность человеческой личности, в истории культуры расшифровывалась по-разному: как любовь к ближнему, братство людей, человеческая солидарность, благоговение перед жизнью и т. д. Однако наиболее строгой и адекватной ее формой является категорический запрет на насилие, прежде всего и главным образом на убийство человека.
Насилие есть узурпация свободной воли, такое отношение между людьми, в ходе которого одни силой, внешним принуждением навязывают свою волю другим. Человек совершает насилие тогда, когда он лишает другого возможности действовать по собственной воле, уничтожая его или низводя до положения раба. Под насилие не попадают такие формы принуждения, когда одна воля господствует над другой с ее согласия, как, например, в отношениях: учитель — ученики, законодатели — граждане и т. п. Насилие прямо противоположно морали: действовать морально — значит действовать с согласия тех, кого эти действия касаются; совершать насилие — значит совершать действия, которые не приемлемы для тех, против кого они направлены.
Ненасилие — принципиальное воздержание от того, чтобы ставить свою волю выше воли другого (за принудительным навязыванием своей воли воле другого всегда стоит убеждение, что она выше, лучше последней). Оно есть признание за волей другого такой же способности к свободным, разумным, нравственно ответственным решениям, какой обладаю я сам. Ненасилие означает категорический отказ от того, чтобы ставить себя в человеческом отношении выше другого, быть ему судьей. Это есть действительное признание того, что каждый человек ценен сам по себе. Особо следует подчеркнуть: ненасилие не означает отказ от оценки действий другого человека. Здесь речь идет только о праве человека на нравственно-ответственное существование. Принцип ненасилия категорически запрещает покушаться именно и единственно на это право, исходя из святости, самоценности человека. Он тем самым открывает перспективу равнодостойного сотрудничества людей (подробнее в теме 31).
Запрет на насилие — первый и основной моральный запрет. Самыми известными его формулировками являются «не убий» Моисея, непротивление злу Иисуса Христа, ахимса (буквально — ненасилие, повреждение) древнеиндийской культуры (в особенности религии и философии джайнизма); новую жизнь принцип ненасилия обрел в XX в. благодаря духовным и практическим усилиям Л.Н. Толстого, М. Ганди, М.-Л. Кинга. Требование ненасилия, по сути дела, есть запрет на то, что очевидным образом противостоит морали, добру. Именно в этом содержании оно имеет безусловный, категорический смысл. Словом, в той мере, в какой мораль абсолютна, мы не можем конкретно сказать, что оно такое; соответственно не может быть позитивных требований, имеющих абсолютный статус. Мы можем сказать определенно только о том, что не является моралью. Принцип ненасилия и есть как раз запрет на то, что противоположно морали — запрет на насилие. Только он может претендовать на безусловную обязательность, абсолютность.
Требование ненасилия представляет собой конкретизацию золотого правила нравственности. Золотое правило — это формула, с помощью которой человек может вычислять, являются ли его поступки нравственными или нет, подобно тому, например, как скорость определяют путем деления расстояния на время. А есть ли такие человеческие поступки, которые являются нравственными сами по себе всегда, без какой-либо проверки, и которые в этом смысле можно считать индикатором ответственного отношения человека к золотому правилу? Есть ли, продолжая аналогию, в морали нечто похожее на скорость света? Да, есть. Это — отказ от насилия. Золотое правило требует поступать так, как человек хотел бы, чтобы по отношению к нему поступали другие. Но человек не может хотеть (водить) по отношению к себе насилие, потому что насилие отрицает за ним само это право хотеть (волить) чего бы то ни было.
Единство морали и многообразие нравов
Своеобразие морали как действенного фактора жизни определяется тем, что она является точкой отсчета ценностного мира. Это последняя, высшая инстанция в том, что касается норм, оценок, ценностных представлений, выражающих внутреннюю заданность, смысл человеческой жизнедеятельности. Мораль можно назвать общей посылкой «силлогизма» человеческой деятельности. Но силлогизм не может состоять из одной общей посылки. Для него нужна еще и малая посылка.
