Дю Понт немного помолчал.
– Что ж. Мне казалось, что это было бы оптимальным выходом из сложившегося положения. Но как хотите.
– До рассвета еще часа два, – я поглядел на небо, – предлагаю выспаться. Завтра будет тяжелый день.
Дю Понт растворился в предрассветной мгле, а я завалился на бок и закрыл глаза. Прислушался… Шаги француза постепенно удалялись. Потом замедлились и повернули в другую сторону. Я отбросил одеяло и прокрался за ним. Годы уже дают себя знать, и шума я производил достаточно, чтобы опытный часовой мог заподозрить неладное. Но член-корреспондент Французской Академии Жиль Гастон дю Понт не был опытным часовым.
Он направлялся в противоположный конец лагеря, где обосновался Невер со своими спутниками. Челночная дипломатия в действии…
Гоше Невер сладко спал, накрыв лицо неизменной черной широкополой шляпой.
– Гаэтан, проснись! – зашептал дю Понт.
– Я вас внимательно слушаю, мсье дю Понт, – не меняя позы и не снимая с лица шляпы, произнес Невер.
– Я по поводу Бронна…
Я весь обратился в слух, не забыв, впрочем, взвести курок револьвера.
– … меня сильно беспокоит сложившаяся ситуация.
– Я могу чем-то ее исправить, мсье дю Понт?
– Нет. Не в том смысле… Я, конечно же, не рад тому, что этот тип все время на шаг меня опережает, и с удовольствием бы избавился от его присутствия в экспедиции, но все имеет свои рамки, Гаэтан. Я не знаю, действительно ли ты послал эту девицу его убить, но если это так, то ты сильно превысил свои полномочия. Я не допущу подобного. Мы цивилизованные люди и это официальная экспедиция, а не сборище золотоискателей готовых перебить друг друга за лишний самородок. Тебе понятно?
– Мсье дю Понт, я всегда стараюсь действовать к благу общего дела. Тем более, когда принимаю частные решения в рамках своей компетенции.
– Ты слишком много на себя берешь. Здесь я решаю, что на благо, а что нет. Нам нужна библиотека, а не трупы конкурентов. Вопросы с Бронном я буду решать сам и по своему усмотрению. Ясно?
– Да, мсье дю Понт.
– Отлично. Твое дело – туземцы и дикие звери.
– Конечно, мсье.
– Вот и хорошо. Спокойной ночи.
Я отполз назад, к своему месту. Итак, дю Понт, конечно, еще тот фрукт, но убивать меня он все же не собирался. И хотя я отказался пойти на сделку с ним, свою часть, он как ни странно, выполнил. Почему? Несмотря на все он тоже человек довоенной генерации, почти мой ровесник. Убийства – не его метод. А почему он предлагал мне сделку? А если все равно договариваться с Невером, то отчего бы не получить с этого лишний профит с меня? Все логично. Проблема в другом. Что-то мне подсказывает, что в отношении того, кто здесь реально принимает решения, наш член-корреспондент несколько заблуждается. Как бы ему не разочароваться.
Местность за рекой оказалась более низменной, и местами переходила в откровенное болото. То и дело почва под ногами проминалась как наполненная водой губка, выплескивая на поверхность фонтанчики грязной воды. Густые заросли скрывали от нас цель нашего пути – столовую гору в центре котловины, и двигаться приходилось по компасу. Лишь к середине дня мы выбрались на чуть более высокое и сухое место.
– Смотрите! – воскликнул кто-то, – вон там.
Проследив за его рукой, я различил в зарослях нечто им чужеродное. Подошел ближе. Там открывалась обширная поляна. На ее краю, спиной к нам, возвышалось явно искусственное сооружение. Оно представляло собой нечто вроде святилища или чего-то подобного. В стволе огромного дерева было вырезано грубое изображение женской фигуры с копьем в руке. На животе фигуры виднелось изображение отдаленно напоминавшее символ карфагенской богини Таннит – треугольник, накрытый горизонтальной чертой с кружком. Вокруг дерева было сооружено подобие ограды из украшенных перьями шестов. У корней аккуратно разложены черепа животных. Впрочем, кажется, там было и несколько человеческих…
– Капище туземцев? – предположил Хеммет.
– В Габоне они выглядят по-другому, – заметил дю Понт, – но вообще отдаленное сходство есть.
– Такое впечатление, что они восприняли многое от античных поселенцев Стимфалополя, – добавил я, – довольно неплохо заметны пунические и даже римские влияния.
– Я всегда говорил о цивилизующей роли Рима, – улыбнулся француз, – рад, что вы переходите на мою точку зрения.
Я промолчал. Меня заинтересовали глаза фигуры. Они были нанесены краской разного цвета – один желтой, второй зеленой. Значит, странная местная традиция изображения античных богинь проникла даже к аборигенам. Может быть среди них нашли убежище последние сторонники уходящего язычества?
– Лучше скажите мне, что вот это за зверушка?
Хеммет вытащил из груды один из черепов. Я вздрогнул. Эти шесть клыков я уже видел. Только тогда их обладатель был далеко не черепом. Как же он огромен! Синклер не без труда удерживал массивную черепную кость, вполне достойную небольшого гиппопотама. В ней явно было много больше полуметра в длину. Зверь, которого я видел в пещере, показался мне заметно мельче.
– Очень странно, – склонился над находкой Хеммета профессор Пикколо, – покажите мне, пожалуйста, его коренные зубы. Потрясающе! Они до сих пор острые! Совершенно не стерлись. И эти скуловые дуги и теменной гребень! У этого зверя должна быть совершенно фантастическая сила укуса.
– Профессор, вы когда-нибудь встречали что-либо подобное?
– Нет. Насколько мне позволяют мои знания курса палеонтологии это какое-то весьма архаичное хищное. Но не из отряда Carnivora. Возможно из креодонтов… Но его размер просто немыслим! Я слышал о находке черепа гигантского хищника в Монголии… Лет десять назад его он был подробно описан в статье Генри Осборна. Но тот череп довольно сильно отличался от этого. Совсем другие зубы. Даже не представляю, чем этот зверь может питаться. Ему ведь нужно просто безумное количество мяса.
– Вы уверены, что это хищник? – с некоторой опаской спросил дю Понт.
– Без сомнения. Посмотрите на профиль коренных зубов. И резцы. Одна пара резцов трансформировалась в дополнительные клыки, а прочие вообще исчезли. Что-то подобное демонстрируют вымершие гигантские волки Северной Америки, но они лишь в самом начале эволюционного пути к этому. Тут же мы видим его завершение, вершину развития зубной системы гигантского хищника. Безумно интересный зверь, но встречаться с ним один на один в джунглях мне бы не хотелось.
– Люди много опаснее любых хищников, – педантично заметил Хеммет, – лично мне куда меньше хочется встречаться с теми, кто сюда принес этот череп, чем с его обладателем.
– В этом есть здравая мысль, – произнес Невер, – но все же я полагаю, что нам стоит воспользоваться вон той тропой.
Он указал на небольшую прогалину на другой стороне поляны.
– Встретить дикарей мы сможем и в лесу, но вот идти по тропе будем в пару раз быстрее, – добавил он.
После небольшого обсуждения мы сошлись на разумности предложения Невера. За полдня по болотам и джунглям мы прошли едва ли полтора десятка километров. А до скал было еще далеко.
Шагать по тропе оказалось не в пример легче, и мы быстро наверстали упущенное. К вечеру столовая гора заметно приблизилась, закрывая полнеба. Мы заночевали на сухой полянке, и в этот раз ночь прошла достаточно спокойно.
На следующее утро мы продолжили наш путь. Тропа весьма услужливо шла как раз в интересовавшем нас направлении, туземцы никак себя не обнаруживали, а мы, со своей стороны, не рвались с ними повстречаться.
От жары и размеренного шагания я даже начал подремывать на ходу. Из этого состояния меня вырвал треск, крики и ругательства, огласившие джунгли. Я бросился вперед. Посреди тропы разверзлась внушительная яма. Ее края топорщились обломками жердей и настеленных сверху листьев.
– Профессор! Он провалился! Ловушка!!!
– Отец! Что с тобой!! – закричала пробивавшаяся через столпившихся на тропе людей Ортенсия.
– Все нормально! Я в порядке. Только помогите мне выбраться отсюда…
Подойдя к краю ямы, я обнаружил профессора Пикколо застывшего в причудливой позе между торчавшими со дна ямы заостренными кольями. Как герпетологу удалось проскочить между ними, не напоровшись, для меня загадка до сих пор.
– Вы счастливчик, профессор, – заверил его Хеммет, после того как мы вытащили ученого мужа из ямы, – по всем правилам вы уже должны были быть мертвы, а у вас даже ни царапины!
– И я очень рад этому, – пробормотал тот, отряхивая куртку, – вид этих кольев навел меня на сильные подозрения о том, что они буквально кишат столбнячными палочками и прочей вредоносной микрофлорой.
– Следующему может так не повезти, – добавил Хеммет, – с тропы надо уходить. Пусть медленнее, но хотя бы живы останемся.
