Желание автора заглянуть внутрь непрозрачных тел и сред с целью получения более детальной многоэлементной информации о структурных, химических и электрических процессах, протекающих в этих средах и телах, тесно связано не только с практическими задачами сегодняшнего дня — контроль ответственных промышленных изделий и процессов, практика научного эксперимента, ранняя медицинская диагностика тяжелых заболеваний, изучение процессов в живых тканях и организмах, — но и с отдаленной его мечтой об управлении процессами круговорота энергии в природе. Этой проблеме посвящена третья часть книги. В ней не все бесспорно. Наоборот, здесь очень много такого, что расходится с общепринятыми представлениями в науке, что требует критического осмысливания и переоценки взглядов, ранее считавшихся незыблемыми. Но разве можно упрекать автора за смелость его мечты?
Учитывая особый характер этой мечты, а также сложность поднимаемых вопросов, хочется более подробно остановиться на тех исходных положениях, которые, как мне кажется, дают право автору высказать свои соображения.
7
Профессор Ощепков — убежденный противник научного догматизма, и на ряде ярких примеров он показывает, как устаревшие представления о явлениях природы могут задержать прогресс научной мысли. В частности, он обращает внимание на существенное различие двух основных принципов современной термодинамики, являющейся основой нашей мощной энергетики, совершившей в последние годы буквально чудеса в покорении сил природы. Первое начало термодинамики — закон сохранения энергии, неразрывно связанный с сохранением вещества, получает все новые и новые подтверждения среди вновь открываемых явлений природы и служит надежной путеводной нитью во всех исследованиях и во всех технических приложениях науки. Второе начало — закон рассеяния энергии и нарастания энтропии — продолжает вызывать критическое отношение, хотя он на практике оправдывается, а в теории получает все новые истолкования.
Дело в том, что первый закон, в сущности, является одним из выражений основного свойства материи, ее философской сущности, а второй закон имеет статистическую природу и связан с вероятностью наступления определенного события. Он, безусловно, справедлив в тех случаях, когда мы можем представить себе вещество в виде громадного множества хаотически движущихся частичек, но проследить судьбу каждой из них лишены возможности. Однако, рассматривая элементарные процессы в микромире, в которых участвует лишь несколько элементарных частиц и где поведение их мы можем проследить, второй закон, в том виде, как он используется в технике, теряет смысл — нет хаоса, нет статистики! То же можно сказать и о событиях в космосе, когда дело касается не мельчайших отдельных частиц, а громадных масс вещества, но до предела уплотненного, и в этом случае едва ли можно говорить о статистике и о вероятности в обычном смысле этого слова.
Да и среди непосредственно окружающего нас мира мы наблюдаем явления, в которых хаос уступает порядку, где также, хотя и временно, наблюдаются как бы отступления от законов статистики, а теория вероятностей требует углубления и расширения. Это — явления в живой природе. Здесь второй закон в его примитивной форме применим далеко не всегда. Невольно возникает мысль: нельзя ли искусственно создать механизм, упорядочивающий статистическое тепловое движение частиц, воспроизводящий функции живого организма хотя бы лишь с энергетической стороны? Неужели глубочайшие знания, накопленные человечеством веками, все еще не дают нам этой возможности?
Автор оптимистически смотрит на этот вопрос. Он полагает, что мы уже приблизились к решению задачи искусственного в ряде случаев уменьшения энтропии — к концентрации энергии, подобно тому, как много веков назад это совершила на Земле растительная жизнь, создавшая колоссальные запасы каменного угля.
8
В поисках решения этой задачи догматическое признание второго начала термодинамики в его современной формулировке едва ли может помочь, и критическое отношение к ней, по мнению автора, следует считать своевременным.
Таковы в основном те «заветные мысли», из которых слагается научное мировоззрение автора. Он излагает их на фоне своей повседневной исследовательской работы, придавая таким путем высказываниям предельную конкретность. Описывая историю исследовательских и технических работ, в которых он активно участвовал, профессор Ощепков старается познакомить читателя с методом своей работы, с тем подходом, который быстрее приводит к цели и к правильной оценке полученных результатов. В этом корень тех рекомендаций, которые он изложил в своей книге и которые, вероятно, в трудную минуту окажутся весьма полезными начинающим научно-техническим работникам, занятым изучением новых трудных проблем.
Величие окружающего нас реального мира, неисчерпаемая многогранность природы поражают всякого вдумчивого человека. Наше сознание способно охватить лишь небольшую долю закономерностей, которые ей свойственны, и это накладывает ограничение на разработанные нами теории. Реальное конкретное физическое явление по своему содержанию бесконечно богаче того, что мы о нем знаем и думаем. В то же время творческая мысль исследователей природы неустанно стремится расширить эти границы, приблизить наши знания к адекватному охвату реальной действительности.
Не все естествоиспытатели в одинаковой мере успевают в этом.
Но даже и тем, кому путем исключительной концентрации внимания и напряженного труда удается выдвинуться далеко вперед на общем фронте науки, приходится преодолевать инертность своих собратьев, искать пути к их сознанию, располагая лишь теми средствами, которые наука уже успела накопить. Зачастую новаторы остаются непонятыми, и достигнутое ими попросту забывается с тем, чтобы вновь сделаться предметом поисков и анализа следующих поколений.
Автор потратил немало труда, чтобы показать, что идея о концентрации энергии созвучна взглядам и мыслям, разделяемым лучшими представителями науки. Особое место занимают здесь высказывания К. Э. Циолковского, относящиеся к одной из основных проблем современного естествознания, к проблеме истинного значения круговорота энергии в природе. По инициативе автора книги и под его редакцией в издательстве Академии наук СССР и в Калужском книжном издательстве были выпущены две оригинальные брошюры И. И. Гвая о малоизвестной гипотезе Циолковского.
9
Нельзя назвать ни одного физика, который в той или иной мере не посвятил бы названной проблеме значительной доли своего труда и исканий. Как и полвека назад, она и нынче не перестает привлекать к себе внимания исследователей.
Приведенные в книге высказывания классиков науки, а также описания встреч и бесед автора с крупнейшими учеными нашего времени представят несомненный интерес для многих читателей. Ими заинтересуются, по-видимому, и историки естествознания, и специалисты физики, и инженеры, и преподаватели точных наук, которые в порядке творческой работы, естественно, должны будут определить свое собственное отношение к поднимаемым проблемам.
Таков своеобразный облик оригинальной книги, написанной со всей искренностью и горячностью энтузиаста точного знания, которая, несомненно, принесет большую пользу.
(Остроумов).
Ничто нельзя ни любить, ни ненавидеть, прежде чем не имеешь об этом ясного представления.
Леонардо да Винчи
Неправда, что жизнь мрачна, неправда, что в ней только язвы да стоны, горе и слезы!..
В ней есть все, что захочет найти человек, а в нем — есть сила создать то, чего нет в ней.
А. М. Горький
Если бы спросили, что сильнее веет запечатлелось в моей памяти из далекого детства, то я, не задумываясь, рассказал бы о таком эпизоде.
Утро. Просыпаюсь от холода. Хочу пошевелить руками, но не могу — связан. С усилием открываю глаза. Передо мной размокшая дорога, и на ней большой ленивый обоз. Я сижу в телеге.
Мрачный возница привязал меня, чтобы не потерять ночью. За последней подводой поспешает мать. Она устала, отстает. Даже при утреннем сумеречном свете видно, как она измучена. А обоз все идет и идет...
Куда мы едем? Этого я не знал. Мне шел седьмой год.
Отец ушел из деревни на заработки, да так и не вернулся в родные места, неизвестно даже, на каком кладбище его похоронили. Родные, братья и сестры тоже разбрелись кто куда — выгнала нужда из насиженного гнезда.
12
В нашей деревне недород шел за неурожаем, неурожай сменялся недородом. Недоимки окончательно задавили. Мать заколотила дверь и окна избы, бросила на произвол судьбы остатки развалившегося хозяйства и подалась, как тогда говорили, на заработки.
