– Да.
– Поэтому была разыграна комбинация с жертвованием нескольких фигур, с созданием нескольких ложных центров силы. И Ночной Дозор поначалу пошел на поводу. Если бы шеф не затеял свою контригру, если бы ты не стал переть вперед, ни на что не обращая внимания…
– Ты была бы сейчас моим врагом, – сказал я. – Училась бы в Дневном Дозоре.
– Я не о том, Антон. Я благодарна тебе, всему Дозору благодарна, но тебе – в первую очередь. Только я сейчас не о том. Ты пойми: то, что ты рассказал, столь же правдоподобно, как та история. Ведь как все четко складывалось? Парочка вампиров-браконьеров. Мальчик с высокими способностями Иного. Девушка с сильным проклятием. Глобальная угроза для города.
Я не нашелся, что ответить. Смотрел на нее и чувствовал, как щеки заливает краска. Девушка, которая и треть курса-то еще не прошла, новичок в наших делах, раскладывает передо мной ситуацию так, как должен был бы разложить я.
– Что сейчас происходит? – Светлана моих терзаний не заметила. – Серийный убийца, уничтожающий Темных. Ты оказываешься в списке подозреваемых. Шеф немедленно делает хитрый ход: ты с Ольгой меняешься телами. Да, но насколько этот ход хитрый? Я так понимаю, что практика обмена телами – весьма распространена. Борис Игнатьевич ее недавно применял, ведь верно? Он когда-нибудь использовал один и тот же прием два раза подряд? Против одного и того же противника?
– Не знаю, Света, детали операций мне не сообщают.
– Тогда подумай головой. И еще. Да неужели Завулон такой мелкий мстительный истерик? Ему ведь сотни лет, точно? Он Дневным Дозором руководит давным-давно. Если этот маньяк…
– Дикарь.
– Если Дикарю и впрямь несколько лет позволяют резвиться на улицах Москвы, готовя провокацию, то станет ли начальник Дневного Дозора тратить его на такую мелочь? Извини, Антон, но ведь ты и впрямь цель не слишком крупная.
– Я понимаю. Я маг пятого уровня официально. Но шеф сказал, что на самом деле могу претендовать на третий.
– Даже с учетом этого.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и я развел руками:
– Сдаюсь. Светлана, наверное, ты права. Но я рассказал то, что знаю. И никаких других вариантов не вижу.
– Значит, будешь подчиняться распоряжениям? Ходить в юбке, ни на минуту не оставаться в одиночестве?
– Вступая в Дозор, я знал, что теряю часть свободы.
– Часть. – Светлана фыркнула. – Хорошо сказал. Ладно, тебе виднее. Значит, ночь проводим вместе?
Я кивнул:
– Да. Но – не здесь. Мне лучше все время быть на людях.
– А спать?
– Не спать несколько ночей – несложно. – Я пожал плечами. – Думаю, тело Ольги тренировано не хуже моего. Последние месяцы она постоянно занималась великосветской жизнью.
– Антон, я этим фокусам еще не обучена. Когда спать мне?
– Днем. На занятиях.
Она поморщилась. Я знал, что Светлана согласится, это было неизбежно. Характер просто не позволил бы отказать в помощи даже случайному человеку, а я все-таки случайным не был.
– Пойдем в «Магараджу»? – предложил я.
– Что это?
– Индийский ресторан, очень приличный.
– Он работает до утра?
– Нет, к сожалению. Но мы придумаем, куда двинуться дальше.
Светлана смотрела на меня так долго, что всей моей врожденной толстокожести не хватило. Что я опять сделал не так?
– Антон, спасибо тебе, – с чувством сказала Светлана. – Огромное. Ты меня пригласил в ресторан. Я этого ждала уже месяца два.
Она поднялась, подошла к шкафу, открыла его, задумчиво посмотрела на развешанную одежду.
– А на твой размер я ничего приличного и не подберу, – заметила она. – Придется тебе снова влезть в джинсы. Пустят в ресторан?
– Должны, – не слишком уверенно сказал я. В конце концов, можно будет провести легкое воздействие на персонал.
– Если что, я потренируюсь во внушении, – будто прочитав мои мысли, сказала Светлана. – Заставлю пропустить. Это ведь будет доброе дело?
– Конечно.
– Знаешь, Антон, – Светлана сняла с плечиков платье, приложила к себе, покачала головой. Достала бежевый юбочный костюм, – меня поражает умение дозорных объяснять любое воздействие на реальность интересами Добра и Света.
– Вовсе не любое! – возмутился я.
– Любое-любое. Надо будет – и ограбление станет добрым делом, и убийство.
– Нет.
– Ты так в этом уверен? А сколько раз тебе приходилось вмешиваться в сознание людей? Вот даже наша встреча: ты ведь заставил меня поверить, что мы старые знакомые. Часто ты используешь способности Иного в жизни?
– Часто. Но…
– Представь, ты идешь по улице. У тебя на глазах взрослый человек бьет ребенка. Что ты сделаешь?
– Если остался лимит на вмешательство, – я пожал плечами, – проведу реморализацию. Разумеется.
– И будешь уверен, что это правильно? Не раздумывая, не вникая? А если ребенка наказывают за дело? Если наказание спасло бы его в будущем от больших неприятностей, а теперь он вырастет убийцей и бандитом? А ты – реморализация!
– Света, ты ошибаешься.
– И в чем же?
– Если у меня не будет лимита на парапсихологическое воздействие – я ведь все равно не пройду мимо.
Светлана фыркнула:
– И будешь уверен в своей правоте? Где грань?
– Грань каждый определяет самостоятельно. Это приходит.
Она задумчиво посмотрела на меня:
– Антон, а ведь такие вопросы задает каждый новичок. Верно?
– Верно. – Я улыбнулся.
– И ты привык на них отвечать, знаешь набор готовых ответов, софизмов, примеры из истории, аналогии.
– Нет, Света. Не в этом дело. Просто Темные такие вопросы вообще не задают.
– Откуда тебе знать?
– Темный маг может исцелять, Светлый маг может убивать, – сказал я. – Это правда. Знаешь, в чем все отличие между Светом и Тьмой?
– Не знаю. Этому нас не учат почему-то. Трудно сформулировать, вероятно?
– Совсем не трудно. Если ты думаешь в первую очередь о себе, о своих интересах – твоя дорога во Тьме. Если думаешь о других – к Свету.
– И долго туда придется идти? К Свету?
– Всегда.
– Это ведь только слова, Антон. Игра словами. Что говорит опытный Темный новичку? Быть может, такие же красивые и правильные слова?
– Да. О свободе. О том, что каждый занимает в жизни то место, которое заслуживает. О том, что любая жалость унижает, о том, что подлинная любовь слепа, о том, что настоящая доброта беспомощна, о том, что истинная свобода – свобода от всех.
– Это – неправда?
– Нет. – Я кивнул. – Это тоже часть правды. Света, нам не дано выбрать абсолютную истину. Она всегда двулика. Все, что у нас есть, – право отказаться от той лжи, которая более неприятна. Знаешь, что я в первый раз говорю новичкам о сумраке? Мы входим в него, чтобы получить силы. И плата за вход – отказ от части правды, которую мы не хотим принимать. Людям – проще. В миллион раз проще, со всеми их бедами, проблемами, заботами, которые для Иных вообще не существуют. Перед людьми не вставал выбор: они могут быть и добрыми, и злыми, все зависит от минуты, от окружения, от прочитанной накануне книги, от съеденного на обед бифштекса. Вот почему ими так просто управлять, даже самого злобного негодяя легко повернуть к Свету, а самого доброго и благородного человека – подтолкнуть во Тьму. Мы же – сделали выбор.
– Я ведь тоже его сделала, Антон. Я уже входила в сумрак.
– Да.
– Почему тогда я не понимаю, где грань, в чем отличие между мной и какой-нибудь ведьмой, посещающей черные мессы? Почему я задаю эти вопросы?
– А ты всегда будешь их задавать. Вначале – вслух. Потом – про себя. Это не пройдет, никогда. Если ты хотела избавиться от мучительных вопросов – ты выбрала не ту сторону.
– Я выбрала то, что хотела.
– Знаю. И потому – терпи.
– Всю жизнь?
– Да. Она будет долгой, но ты все равно никогда не привыкнешь. Никогда не избавишься от вопроса, насколько правилен каждый сделанный шаг.
Рестораны Максим не любил. Опять же – из-за характера. Куда веселее и комфортнее он чувствовал себя в барах и клубах, порой даже более дорогих, но не требующих излишней чопорности. Конечно, некоторые и в самом роскошном ресторане ведут себя как красные комиссары на переговорах с буржуями: ни манер, ни желания их приобрести. Но к чему уподобляться новым русским из анекдотов?
Однако вчерашнюю ночь требовалось загладить. Жена либо поверила в «важную деловую встречу», либо сделала вид, что поверила. Но легкие угрызения совести все равно оставались. Конечно, если бы она знала! Если бы она только могла предположить, кто он на самом деле и чем занимается!
Максим не мог ничего сказать. И оставалось заглаживать странное ночное отсутствие теми методами, которые любой порядочный мужчина использует после очередной интрижки. Подарки, внимание, выход в свет. Например, в хороший, престижный ресторан с изысканной экзотической кухней, иностранной прислугой, изящным интерьером, необъятной винной картой.
Интересно, Елена действительно считает, что накануне он ей изменил? Вопрос занимал Максима, но все-таки не до той степени, чтобы задать его вслух. Всегда надо оставлять что-то недоговоренным. Возможно, когда-нибудь она узнает правду. Узнает – и будет гордиться им.
