Положение группы армий «Зюд» генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна становилось все более критическим. 19 февраля советские танки достигли города Синельниково и находились уже в 60 километрах от Днепра. Однако на этом этапе наступил перелом. В результате упорных боев, продолжавшихся в течение месяца, вермахту удалось отбросить противника обратно за реку Донец, а 26 марта снова захватить Харьков и Белгород. Этот момент совпал с началом весенней распутицы, и в итоге линия фронта постепенно стабилизировалась. Хотя немцы были вынуждены эвакуировать свой Ржевско-Вяземский выступ, в течение всего 1942 г. угрожавший Москве, южнее они сохранили в своих руках важные железнодорожные и авиационные узлы Орел и Брянск, которым было суждено сыграть важную роль в последующих событиях.
В начале апреля 1943 г. наступила долгая пауза в ходе военных действий. Советское командование, хотя и было воодушевлено достигнутыми успехами, все же помнило события годичной давности. У Сталина и его окружения возник своего рода синдром «зимних успехов», когда летом наступали только немцы, а зимой, наоборот, русские. Гитлер и его генералы тоже были напуганы Сталинградом, но все же не собирались полностью отдавать инициативу. Поэтому обе стороны начали лихорадочно готовиться к новым сражениям. Командование вермахта выбрало для нового удара огромный Курский выступ, далеко выпиравший на запад. Гитлер согласился, и возник всем хорошо известный план операции «Цитадель», согласно которому выступ предполагалось ликвидировать сходящимися ударами групп армий «Митте» и «Зюд».
Первоначально наступление было намечено на вторую декаду мая, то есть сразу после окончания весенней распутицы. Из различных источников об этих планах стало известно и советскому командованию. Согласно агентурным данным, немецкая операция должна была начаться 10–12 мая. Генеральный штаб Красной армии и Государственный Комитет Обороны стали срочно укреплять оборону на наиболее вероятных направлениях ударов вермахта. Не забыли и об авиации. Все хорошо помнили опыт 1941–1942 гг., когда наступление начиналось с массированных и уничтожающих все и вся ударов люфтваффе.
Учитывая все это, в штабе ВВС разработали план превентивного удара по немецким аэродромам. Замысел операции заключался в том, чтобы одновременными неожиданными налетами штурмовиков и бомбардировщиков уничтожить на земле значительную часть самолетов 4-го и 6-го воздушных флотов, серьезно ослабив их ударную мощь в преддверии ожидавшегося наступления. Этот амбициозный план был одобрен Ставкой ВГК, и в конце апреля началась непосредственная подготовка к его осуществлению. В общей сложности для одновременного удара по десяткам выявленных аэродромов люфтваффе было решено привлечь неслыханные силы — сразу шесть воздушных армий (1, 2, 8, 15, 16 и 17-ю). К разработке необходимых документов привлекался строго ограниченный круг лиц, дабы исключить утечку информации.
Заблаговременно до начала операции самолеты-разведчики участили полеты над прифронтовыми районами и в первую очередь над аэродромами. В отдельные дни при хорошей погоде аэрофотосъемка производилась по три раза в сутки. Целью этих полетов было вскрытие базирования и состава германской авиации, установление стоянок самолетов, расположения складов, ангаров, зениток и других объектов. Согласно полученным данным, в первые дни мая на аэродромных узлах Сещинская, Брянск, Орел, Харьков, Днепропетровск и Сталино находилось более тысячи немецких самолетов всех типов.
Между тем командование ВВС назначило точные дату и время начала операции — 6 мая в 5.30 по московскому времени. На бумаге план предстоящей операции выглядел вполне осуществимым. Однако в действительности он с самого начала имел ряд недостатков. Во-первых, совершенно не был учтен печальный опыт ударов по немецким аэродромам в 1942 г. Даже тщательно спланированная атака, как правило, полностью расстраивалась по самым разным причинам: плохая погода, малый боевой опыт экипажей, сильный заградительный огонь зениток и т. д. Во-вторых, советская авиация понесла в прошедших боях большие потери, и имевшихся к началу мая сил было явно недостаточно для нанесения столь масштабного удара одновременно по большому числу целей. В-третьих, данные авиаразведки оставляли желать лучшего, так как фотокамеры на Пе-2 были плохого качества, съемка выполнялась с большой высоты или под большим углом, и потому расшифровка сделанных фотоснимков давала слишком много погрешностей.
Накануне — 5 мая — командующий ВВС Красной армии маршал авиации Новиков издал директиву, адресованную командующим воздушными армиями, в которой говорилось:
«Во исполнение приказа Ставки ВГК уничтожать авиацию противника на аэродромах и в воздухе… Основную массу авиации противника подавить в первый же день. В последующие два дня, не снижая упорства и настойчивости, продолжать поражение авиации противника как на основных аэродромах, так и на вновь обнаруженных воздушной разведкой».
Согласно этой директиве, должны были быть атакованы сразу двадцать шесть аэродромов люфтваффе[49].
Таким образом, командующие воздушными армиями получили конкретные боевые задачи только за сутки до начала боевых действий. Командиры же авиадивизий и полков были ознакомлены с заданиями вообще за шесть — восемь часов до начала первого массированного удара. Согласно директиве, все намеченные аэродромы люфтваффе должны были быть атакованы 6 мая в 4.30–5.00 по московскому времени (в 2.30–3.00 по берлинскому времени).
Тем не менее, несмотря на столь небольшое время, остававшееся до начала операции, удары по аэродромам были «тщательно подготовлены и продуманы». В штабах воздушных армий разработали планы боевых действий по уничтожению авиации противника в полосе своего фронта. В них указывались аэродромы и время нанесения ударов по ним, привлекавшиеся авиационные соединения и выделяемый ими наряд сил, способы прикрытия бомбардировщиков и штурмовиков на маршруте полета и в районе целей.
В дивизиях и полках успели отработать, то есть проиграть на земле, боевые порядки групп самолетов при полете к объектам, над ними и при возвращении на свои аэродромы определить число заходов на цель, теоретически согласовать вопросы взаимодействия бомбардировщиков и штурмовиков с истребителями. Замыкающие самолеты должны были произвести съемку результатов удара. Все выделенные для операции экипажи изучили аэрофотоснимки аэродромов. С целью обеспечения скрытности при взлете и следовании к объектам удара им запрещалось пользоваться радиосвязью. Маршруты полетов были проложены в обход районов, где у немцев отмечалась сильная противовоздушная оборона.
Поздним вечером 5 мая был проведен инструктаж пилотов. Летчик Михаил Степанов из 800-го шап впоследствии вспоминал:
«Наш полк, базировавшийся на аэродроме Солонец-Поляна (Новый Оскол), получил задачу: уничтожить материальную часть, технику и живую силу на аэродроме Харьков-Алешки…
При полете к цели нужно было считаться с сильным насыщением тактической зоны войсками противника и, следовательно, средствами противовоздушной обороны, а также с сильной ПВО г. Харьков. Все это создавало известные трудности.
Мне было приказано вести группу в 12 самолетов Ил-2 под прикрытием 12 Як-1…
Каждый летчик ознакомился с кроками[50] аэродрома, каждому звену была дана своя цель. Было выделено звено для подавления батарей зенитной артиллерии мелкими бомбами и пулеметно-пушечным огнем»[51].
Николай Носков, другой летчик из того же 800-го шап, делился похожими впечатлениями:
«Задание было проработано с летным составом с вечера. По фотопланшетам были уточнены цели, расположение ЗА и МЗА, характерные ориентиры вокруг аэродрома. Каждому экипажу были указаны цели. Две пары (замыкающая в каждой шестерке) получили задачу действовать по зенитным средствам. Боевая зарядка — ФАБ-100 и АО-25, а также PC»[52].
Аналогичным образом готовились к предстоящему налету сотни пилотов на огромном Восточном фронте. Экипажи 673-го шап получили фотоснимок немецкого аэродрома Харьков-Рогань, сделанный самолетом-разведчиком Пе-2 в 17.55. Он был довольно плохого качества, так как делался некачественной оптикой с большой высоты. Тем не менее на летном поле и стоянках насчитали аж 107 истребителей «типа Me-109 и ФВ-190». В полку было мало опытных летчиков, поэтому после дискуссии ведущими назначили капитана Елисеева и лейтенанта Александрова, кои уже летали к Роганю и приблизительно ориентировались на местности. Маршрут полета к цели решили проложить через малонаселенную местность, дабы обеспечить внезапность.
198-й шап совместно с 312-м полком должен был нанести удар по аэродромам Шаталово и Боровское в Смоленской области. Александр Ефимов, служивший тогда в первом полку, позднее вспоминал:
