Марк Блау - От добермана до хулигана. Из имен собственных в нарицательные

В советское время кремлевские идеологи придумали «непротокольный» ритуал. Каждого знаменитого зарубежного гостя везли на московский пустырь, где ему давали лопату и деревце – сажай. На деревце оставляли бирку, чтобы в будущем все знали: вот дуб Фиделя Кастро, вот осина Гамаля Абдель Насера, а вот береза Поля Робсона. Жив ли теперь этот удивительный парк? Если жив, хорошо. Если и таблички сохранились, это еще интереснее. Ходишь между взрослыми уже деревьями и гадаешь, кто такой был товарищ Витторио Кодовилья, посадивший яблоньку неподалеку от тополя Германа Титова. Тоже, наверное, космонавт…

Каждый день мы употребляем сотни слов, нисколько не задумываясь об их происхождении. Но иногда случайно нам становится известно, что какие-то слова раньше были лишь чьими-то именами или фамилиями: июль, рентген, мартен, ватман. Как если бы обнаруживались прилагавшиеся к словам бирки с указанием имен и фамилий. И тут появляется любопытство, и хочется разъяснений. Жаль, что на бирках нет хоть кратко изложенных историй рождения слов. Это были бы рассказы об эпонимах; в переводе с древнегреческого слово «эпоним» означает «дающий имя».

Древние греки числили эпонимами богов или героев, имена которых были даны городам и другим местам (самый известный пример такого рода – Афины, а еще – находящийся на Крите город Гераклион). Они вели летоисчисление по правителям того или иного места. Этих правителей тоже называли эпонимами.

Нарицательных существительных, которые образовались от собственных имен, довольно много. Правители, философы, путешественники, ученые, изобретатели, предприниматели оставили по себе память (добрую или недобрую), и напоминанием о них служат среди прочего различные названия. Дизель, гобелен, кириллица – это во благо, и названия этих вещей являются своеобразными памятниками хорошим людям, которые когда-то их изобрели, придумали и оставили потомкам. В сфере науки и техники – огромное количество подобных названий. Большая часть единиц измерения физических величин и приборы, механизмы, различные устройства названы в память о знаменитых ученых или изобретателях (ампер, ватт, вольт, герц, дрезина, карданный вал). Однако какие-то слова заставляют вспоминать о людях, которые этого совсем не достойны. Кран-деррик назван по имени лондонского палача-вешателя, линчевание – по имени американского полковника Линча, а Хулигэны были буйной (хулиганской) ирландской семейкой. Такая слава не всех устроит. Потомки доктора Гийотена, предложившего быстрый и наименее болезненный способ обезглавливания (с помощью гильотины), даже сменили фамилию.

Правда, бывают случаи, как с яблонькой, посаженной товарищем Витторио Кодовильей (он являлся, кстати, основателем и руководителем компартии Аргентины). Слово-то есть, и им часто пользуются, а вот информацию о том человеке, с которым связано рождение этого слова, не во всякой энциклопедии отыщешь. Зато когда отыщешь!.. Обычные, казалось бы, слова вдруг позволяют воскресить забытые биографии или давно отгремевшие события. И в очередной раз убеждаешься: судьбы живших когда-то людей увлекательнее всяких сказок. Пусть даже и волшебных.

Эта книга – о рождении названий. И о людях, чьи имена послужили для образования тех или иных названий. Приведенные сведения гораздо полнее тех, что имеются в энциклопедиях. А содержание книги в целом значительно шире ее названия – в ней, конечно, рассказывается о том, как собственные имена становились нарицательными, но не только…

Календарь – одно из древнейших изобретений человечества. Появление у людей календаря значило не меньше, чем изобретение колеса. Колесо позволило совладать с пространством, календарь стал своеобразным лоцманом на реке времени. Ведь живем мы в мире периодически повторяющихся событий. Без их фиксации, без помощи календаря, вряд ли возможно было бы и земледелие (разливы рек, сезоны дождей и засухи), и скотоводство (новый приплод, весенний рост трав, зимние холода).

Две старейшие цивилизации – вавилонская и древнеегиптская – обладали хорошо разработанными системами счисления времени. В Вавилоне жрецы создали весьма точный лунный календарь. За его основу принимался период обращения Луны вокруг Земли. В Египте пользовались солнечным календарем, по которому достаточно просто было предсказывать главное тамошнее событие – разлив Нила. В солнечном календаре основной период – год, время обращения Земли вокруг Солнца. У каждого из перечисленных календарей есть свои достоинства и недостатки. От них избавлен еврейский солнечно-лунный календарь. Устроен он посложнее, но идеально подходит как для счета месяцев, так и для счета лет.

У римлян календарь был никудышный. День да ночь – сутки прочь, это они понимали, принятого нами семидневного недельного цикла с постоянным днем отдыха у них не было, а уж с месяцами вовсе получалась чехарда. Месяцев было всего десять, и от последнего – декабря, до первого месяца нового года – марта зияла дырка, когда учет дней не велся совсем. Начало нового года объявляли жрецы-понтифики. А поскольку по римскому обычаю до начала нового года следовало расчесться со всеми долгами предыдущего, многие были заинтересованы в том, чтобы новый год наступил попозже. Вот и сложилась ситуация, когда римские полководцы, выигрывая битвы, затруднялись сказать, когда же это произошло. Над чем спустя более чем 18 веков подтрунивал Вольтер.

Но битвы полководцы все же выигрывали. И благодаря умелому, хорошо организованному войску за 500 лет под власть Рима попали сначала соседние города, затем весь Апеннинский полуостров, а после – Греция, Малая Азия, Египет. То есть практически весь известный тогда римлянам населенный мир. Управлять такой громадиной по-старому было невозможно. Римская республика превратилась в империю. Произошло это во времена Юлия Цезаря и его приемника Октавиана Августа.

Гай Юлий Цезарь (Gaius Julius Caesar; 100 до н. э. – 44 до н. э.) принадлежал к патрицианскому римскому роду Юлиев. Традиция возводила начало этого рода к Юлу, сыну Энея, легендарного основателя Рима. (Про Энея несколько позже римский поэт Вергилий напишет большущую поэму «Энеида»). Поскольку матушкой Энея признавалась ни много ни мало богиня Венера, род Юлиев считался не только старинным, но и богорожденным, а потому находившимся под покровительством высших сил. Фамильное же прозвище Цезарь происходит от латинского слова caesariatus, что означает «кудрявый», «пышноволосый». Длинные волосы в Древнем Риме тоже были отличительным признаком аристократов. Простые граждане стриглись коротко, рабам же вообще брили голову.

К моменту рождения Гая Юлия Цезаря его семья уже не обладала большим богатством, но родственников на влиятельных должностях было еще предостаточно. Поэтому Цезаря устроили жрецом в храм Юпитера. Жреческая карьера у юноши не сложилась, и он пошел в армию: сперва служил в Малой Азии, приводя к послушанию провинцию Киликию (это нынешняя Армения), а к 39 годам дослужился до должности губернатора Испании.

Цезарю не часто приходилось бывать в Риме – большую часть времени он проводил в пограничных провинциях. Может быть, это было и к лучшему, потому что и сам Рим, и всю Италию уже давно лихорадило от крупных и мелких гражданских войн. Войны возникали вследствие драки за власть различных патрицианских группировок. Воевать в далеких провинциях было, пожалуй, безопаснее, чем участвовать в интригах уважаемых сенаторов. И Цезарь довольно долго удерживался от вмешательства в политические распри, однако в январе 49 года до н. э. решил, что наступил благоприятный момент. В то время он командовал римскими войсками в Галлии. Получив приказ сената возвратиться в Рим, полководец вернулся, но не один, а с войсками. Цезарь пересек пограничную речку Рубикон и начал войну против бывшего союзника по римским интригам, могущественного консула Помпея.

Помпей был побежден, и за три месяца Цезарь захватил всю Италию, потом Испанию. Бежавший в Египет Помпей был убит, а Цезарь, поехав туда, способствовал возведению на египетский престол царицы Клеопатры. Замирение Египта явилось важной политической победой – оттуда поступало в Италию зерно.